Николай Яньков - Закон предков [Рассказы]
- Название:Закон предков [Рассказы]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Современник
- Год:1979
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Николай Яньков - Закон предков [Рассказы] краткое содержание
Закон предков [Рассказы] - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Где же озеро? — спросил я Моксора.
Глядя два дня назад из кабины вертолета, я заметил, что Шэбэты, водопад и поле льда лежат рядом, как бы в одном кадре. Но сейчас я совершенно потерял зрительное чутье. Моксор тоже растерянно оглядывал трог Мельничной: льды, камни, сопки, за ними — гольцы в белых заплатах снега. Не очень уверенно мы двинулись вдоль Мельничной.
— Смотрите! — закричал вдруг Саня сквозь гул воды. — Там землянка!
На той стороне Мельничной темнел сруб. Нелепо и дико было видеть среди этих неземных пейзажей и хаоса творение рук человека. Петляя в лабиринтах из глыб камня, злых струй и льда, рискуя переломать лошадям ноги, мы одолели реку. То, что Саня назвал землянкой, оказалось коптильней. Рядом стоял огромный шалаш с поломанными стропилами.
— Здесь коптили рыбу, — сказал я Моксору, — форель. Озеро близко.
— Рыбу? — засмеялся Моксор. — Мясо коптили, Какая здесь рыба?
И он показал на льды Мельничной.
Пока кипел чай, мы починили шалаш, сложили под крышей свои припасы. Чай мы пили почти стоя — так не терпелось увидеть озеро. Опять перешли на тот берег Мельничной, едем все в гору и в гору. Густой лес: листвяк, корявые березы, кедры, ольха, кедровый стланик, багульник — все перемешано. Плешивый лоб гольца маячит над лесом, закрывая небо. Откуда здесь озеро — может, Моксор сбился с пути? Но тут нам проводник крикнул вдруг сбившимся от волнения голосом:
— Вон там оно блестит, там!
За деревьями краем пропасти забелела искристая пустота. Озеро? Через четверть часа, черпая пригоршнями, мы пили светлую воду Шэбэт.
Прежде всего глубокая, первозданная тишина. Голец в белых заплатах. И зеркальное стеклянное поле родниковой воды, хранящей в себе тайну природы. «Берег и дно Шэбэт представляют собой нагромождение каменных глыб. Под водой в темных каменных катакомбах, прячутся ярко раскрашенные рыбы, но само озеро кажется безжизненным. Прекрасным, но мертвым», — записал я год назад со слов охотников.
Теперь, когда цель похода — перед глазами, стало ощутимо, как мы устали. Но все же у нас хватило сил добраться к противоположному берегу, под голец. Здесь под гольцом и была та самая отмель, куда выходит раз в год рыба Шэбэт.
Мы раскинули на сыром мху лодку и быстро надули ее. Так же быстро протянули по мелководью сеть. Солнце упало за высоту, под гольцом стало льдисто и сумрачно, пугающе и бездонно чернела вода. Гольцами, камнями, черным лесом и черной водой владело безмолвие. Безмолвие природы всегда источает магнетизм мистики. Вспомнился Харон греков с его челном, подземная река мертвых и тар-тар.
Моксор с чувством глубокой иронии смотрел, как мы ставим сети. Он не преминул еще раз заметить, что я чепуху написал в газете про это озеро. Будь в нем рыба — сейчас, на закате, плеск стоял бы, мальки бы у берега суетились. Он то, Моксор, знает: не раз в детстве с дядькой — охотником пил чай на берегу Шэбэт! Вода пуста. В гольцах много таких озер.
— Чего ты гудишь? — рассвирепел я, — Больше говорить не о чем?
К табору мы ехали молча. Чернильная вода Шэбэт и правда казалась мертвой. И в лесу — ни звука. Хоть бы птичка какая пискнула. Только Мельничная глухо орала внизу, под ригелем, крутя жернова-камни, баюкая скалы. От полей льда тянуло январской стужей. Мы с Санькой спрятались в спальные мешки, но Моксор опять ворошил всю ночь костер, трясясь от холода или дымясь от жара огня. На рассвете к Мельничной вышел из кедрача лось, огромный бык с рогами-корягами. Долго стоял, нюхая дым.
Утром на озеро мы поехали с Саней вдвоем: Моксор, запахнувшись в свою шубу, лег на спальники и блаженно захрапел. На темном спросонья ригеле по крупам коней били косматые ветви кедрового стланика, брызжа росой. На скулах гольцов лежал нежный румянец, от озера поднимался пар.
— Рыбы, рыбы! — закричал Саня, когда подковы коней зацокали о мокрые камни.
В камнях вились струи робкого ручейка. Я и сам видел, как в воде мелькнуло несколько быстрых лезвий. Но Саня первым заметил рыб. Бросив коней, раздвигая чепуру, прыгая с камня на камень, мы пошли вверх по ручью, к берегу озера, откуда бежал ручей.
— Вот они! — крикнул Саня и камнем оглушил одну из рыбешек.
Она была величиной с авторучку. Серая. Глаза чуть навыкате, как у лягушки. От челуры и кедров на ручей падал густой сумрак, но мы увидели, что все лунки ручья забиты такими рыбками. Они водили хороводы в каменных лунках, шныряли в лабиринтах ручья. Ручей питался водой озера. Струи его били из-под валунов, и мы решили, что в ручье резвятся мальки той рыбы, которая обитает в самом озере. По ту сторону валунов в воде Шэбэт мы тоже увидели серых маленьких рыб. Под валунами были для них ходы. Тяжелая гладь озера тонко курилась, гнала на берег стужу и запах снега.
От торопливости и волнения я не мог попасть ногой в стремя: озеро заговорило, оно готово поделиться своей тайной! Мы выехали на край лесистого ригеля, и в бинокль я увидел, что оставленная с вечера сеть в заливе исчезла. Лежали на берегу лодка, весла, торчали колышки, вбитые нами в песчаное дно залива, а сеть исчезла. Мелькнули под ригелем в редколесье какие-то гнилые строения, но мы заторопились к заливу. Может быть, лось, зайдя напиться, изодрал и унес на рогах нашу сеть? Тогда пропал эксперимент и весь смысл поездки: без сети мы не увидим, что за рыба живет в Шэбэтах.
— Э, да ее в супонь скрутило! — крикнул мальчик, первым добравшийся до воды. — На дно сеть-то ушла вся.
На мягком белесом песке залива пестрели рыбы, окутанные капроновой паутиной. Точно во сне столкнули мы на воду лодку и точно во сне стали выпутывать бьющихся рыб. Их было десятка два. Обалдев от счастья, мы часа полтора глядели на этих рыб. В поле зрения плясали блики радуги, как если бы перед глазами крутили драгоценные камни. Зеленое, красное, черное, синее… Я положил отдельно одну из рыб. Словно из черной эмали было отлито ее тело. Даже живот был угольно-черным. Но по черному лежали яркие цветные полосы, крышки жабер, казалось, отделаны изумрудом, а плавники и хвост были черно-красными. Уж как ни красив таежный речной хариус, а эти рыбы превосходили его богатством окраски. Но несколько рыб в сети оказалось белых, хотя формой они не отличались от черно-красно-зеленых.
Моксор топтался возле шалаша и готовил завтрак, когда мы раскрыли перед ним брезент с рыбой. Моксор сердито глянул на яркий букет красок, потом на нас. Проводнику показалось, что мы собираемся его мистифицировать. Но вот Моксор присел на корточки, перебрал всех рыб, одну даже понюхал и лизнул языком. От избытка чувств Моксор зашелся хохотом и, хохоча, шлепал толстыми ладонями по плечам то меня, то Саню.
— Как ее фамилия?
— Форель! — сказал я.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: