Вильям Козлов - Услышать тебя

— А почему бы нет? — Она посмотрела на него светло-серыми глазами.

— Не женское это дело, — ответил Сергея. — Мотаешься как черт по командировкам… А знаешь, как трудно бывает из человека что-либо вытянуть? Тут хватка нужна железная! Нет, не женское это дело — журналистика.

— Твоя жена журналистка, — глядя на дорогу, сказала Наташа.

— Журналистка… — хмыкнул Сергей. — Сидит в отделе и правит авторские материалы. Не помню, когда последний раз и в командировке была… И потом, она все-таки университет закончила.

— Я тоже поступлю, — сказала Наташа. — На заочное отделение.

— Чего я тебя отговариваю? — улыбнулся Сергей. — Я только рад буду, если из тебя получится журналистка.

— А ты мне поможешь? — Она посмотрела ему прямо в глаза.

— Послушай, я все еще не могу взять в толк, что ты уже совсем взрослая и все это мне говоришь серьезно, — признался Сергей.

— По крайней мере ты мне честно скажешь, способна я на что-нибудь или нет.

— Одной я сказал правду и чуть было не нажил врага, — усмехнулся он.

— Я не обижусь, — сказала Наташа.

— Не остановила бы ты меня, я тебя бы не узнал, — сказал Сергей.

— А ты совсем не изменился… — Она улыбнулась. — Если не считать, что теперь фотоаппарат на плече не носишь.

Он с интересом смотрел на нее. Ростом на полголовы ниже его, маленький пухлый рот то и дело трогает мягкая улыбка, нос чуть вздернут, чистый белый лоб, густые темные брови и светло-серые глаза. И эти глаза как-то непонятно смотрят на него: и грусть в них, и какое-то ожидание… Мимо прошел Лобанов. Ничего не сказал, но на длинном лице появилась усмешка. И Сергея вдруг зло взяло: ну чего усмехается? Уж нельзя с девушкой поболтать…

— Что ж ты слезла? — сказал он. — Садись, подвезу до редакции.

Она взглянула на него смеющимися глазами, молча уселась на заднее седло и снова крепко обхватила за пояс. С ревом пронесся он мимо Лобанова. Круто свернул у изгороди и лихо подкатил к самому подъезду. Стоявший у дверей с Козодоевым ответственный секретарь дядя Костя мельком взглянул на них и проворчал:

— Ишь, носится… Жену когда-нибудь уронишь! Наташа рассмеялась и проскользнула мимо них в подъезд. Сергей обратил внимание, что, хотя она и худенькая, ноги у нее стройные, округлые.

— Кажется, жену он уже где-то потерял, — усмехнулся Александр Арсентьевич. — Привез совсем другую.

— Разве? — сделал удивленное лицо Сергей. — А я и не заметил.

Он хотел было пройти мимо, но дядя Костя остановил:

— Когда сдашь фельетон? Ну, про этого взяточника из сельхозинститута?

— А чем он взятки берет? — сострил Козодоев. — Картошкой или капустой?

— Морковкой, — в тон ему ответил Сергей.

Володя Сергеев расхаживал по комнате и, сверкая очками, разглагольствовал:

— Мне очень лестно, что в моем подчинении такой талантливый журналист, но за этот месяц ты не написал ни одной паршивой информашки! Я понимаю, большому кораблю — большое плавание, но почему отдел должен страдать?

— Ты доложи все это редактору, — посоветовал Сергей. — Это он посылает меня в командировки.

— Говорил, — вздохнул Володя. — А что толку?

— Хватит об одном и том же… — сказал Сергей. — Скажи лучше, с чего бы это жена с утра пораньше набрасывается ни с того ни с сего на человека? Все не так да не этак. Стала завтрак готовить — яичницу пережарила, потом чайник опрокинула. И даже на мотоцикл не села: говорит, пусть опоздаю, но с тобой ни за что не поеду… У тебя так бывает?

— Если бы только так, — усмехнулся Володя. — Ты, брат, еще не знаешь, что такое настоящий семейный скандал. Но не расстраивайся. Скоро узнаешь… Послушай, что Байрон написал про нас, несчастных женатиков (Володя любил щегольнуть знанием поэзии):

В дверях появилась Машенька. Губы поджаты, белые ресницы полуопущены на круглые совиные глаза. Сергей по опыту знал, что это плохой признак.

— Что там стряслось? — недовольно спросил он, поднимаясь из — за стола.

— К редактору, — отчеканила Машенька и, не вдаваясь в подробности, вышла из комнаты.

— Ты ничего не слышал, Володя? — спросил Сергей. — У Машеньки такое похоронное лицо…

— Какая-нибудь кляуза… Наверное, пришла с утренней почтой. «Уж не Логвин ли опять?» — подумал Сергей. Бывший управляющий трестом леспромхозов при всяком удобном случае мстил Волкову. Нет-нет и позвонит Голобобову с опровержением какого-либо материала Сергея. В этом году весной Логвина назначили заместителем председателя горсовета. Сергей однажды встретился с ним на совещании работников городского коммунального хозяйства. Невысокий, с вытянутой огурцом лысой головой, Логвин аж позеленел, увидев его.

В коридоре Сергей повстречался с женой. Лицо красное, злое и немного растерянное. Сергей хотел остановиться и поговорить с ней, но Лиля, хмуро взглянув на него, сказал:

— Допрыгался, голубчик? — И прошла мимо, стуча каблуками.

Все это начало не на шутку раздражать Сергея: сговорились все против него, что ли? Никакой вины он за собой не чувствовал, — правда, такая у журналистов жизнь, никогда не знаешь, откуда гром грянет. И хотя настроение было испорчено, проходя мимо стучавшей на машинке Машеньки, он мрачно пошутил:

— Приказ об увольнении печатаешь?

Машенька взглянула на него своими круглыми глазами с редкими ресницами и негромко, чтобы редактор через приоткрытую дверь не услышал, сообщила:

— На тебя бумага из милиции пришла.

— Черт возьми, — сказал Сергей и, назло Маше плотно прикрыв дверь, вошел в кабинет. Он сразу успокоился, решив, что тут какое-то недоразумение.

У редактора сидели секретарь партбюро Леонид Васильевич Пачкин, Лобанов и дядя Костя. Голобобов, навалившись огромным животом на край стола, протянул руку.

— Садись, — кивнул на стул редактор.

Он сморщился и потрогал припухшую щеку. Наверное, у Александра Федоровича всю ночь зуб болел: лицо помятое, под глазами желтые мешки. Он откинулся на спинку своего огромного дубового кресла, положил руки на подлокотники и взглянул на Сергея усталыми, немного покрасневшими глазами. Дядя Костя что-то чиркал карандашом в макете. Пачкин и Лобанов изучающе смотрели на Сергея, и лица их не предвещали ничего хорошего.

— Ну, что ты там выкинул? — спросил редактор.

— Где?

— Ты, оказывается, еще и скандалист, — сказал Голобобов и, поморщившись, потер пухлым кулаком правую щеку. Взяв со стола подколотую к конверту бумагу с машинописным текстом, протянул Сергею.

На бланке Пеновского отделения милиции доводилось до сведения редактора областной газеты, что в г. Пено литературный сотрудник областной газеты Волков С. Ф. вместе с ответственным секретарем районной газеты Морозовым Е. К. в нетрезвом состоянии был задержан на вокзале. Далее рассказывалось, что Морозов учинил в станционном буфете дебош с дракой и был препровожден в милицию, где и пробыл до утра. Волков С. Ф. отбыл с пассажирским в областной центр. Партийной и профсоюзной организации редакции областной газеты следует обратить внимание на недостойное поведение своего литературного сотрудника Волкова С. Ф. И все. Подпись начальника райотдела милиции. Такие длинные красивые подписи на паспортах ставят. Сергей задумчиво повертел бумагу в руках и положил редактору на стол. Бывали в его жизни разные приключения, но чтобы из-за такого пустяка раздувать сыр-бор!.. Действительно, закончив все дела в Пеновском районе, Сергей перед самым отъездом выпил с Женькой Морозовым, которого давно знал. Огромный шумный Женька и в трезвом-то состоянии гудел, как железная бочка, наполненная булыжниками, а выпив, становился еще более шумным. Это он, Женька, полез без очереди в кассу за билетом для Сергея. С ним сцепился какой-то пассажир, и как из-под земли возник милиционер и пригласил в дежурку. Сергей внимания не обратил на то, что милиционер, когда проверял их документы, что-то записал в свою книжечку. Не знал Сергей и того, что после его отъезда Морозов еще добавил в станционном буфете и подрался с какими-то парнями. И тот же самый милиционер и препроводил Женьку в отделение милиции.