Мария Белахова - Разлад

— Мы потом тебе, мам, все объясним! — с досадой, что мать портит им настроение, сказал Павел.

— Как же так потом? — И, чувствуя, что вот-вот заплачет, тетя Катя встала. — Я пойду на кухню. А то там свинина подгорит.

В кухне она расплакалась. А там соседка.

— Ты чего?

— Да ничего! Не спрашивай пока!

И вдруг испугалась. Паша обидится, уйдет с этой Лялей; Ну сглупили молодые, так что ж их теперь казнить! Она вытерла слезы и с улыбкой вошла в комнату.

— Ну что же, давайте допьем бутылочку!

Павел просветлел. Он охотно разлил по стаканам остатки шампанского.

Тетя Катя, желая угодить сыну, подняла стакан.

— Ну, за тебя, Ляля! Это что ж, Елена или Людмила?

— Елена, — ответила та, опустив глаза.

— Ну вот, за Елену! — Тетя Катя храбро выпила вино до дна.

Все трое чувствовали себя неловко, разговор не клеился. Тетя Катя постаралась рассеять эту неловкость. Она начала рассказывать о дочери, о внуках, о делах в суде, которые ей пришлось разбирать. Рассказывая, она посматривала на невестку и вдруг подумала, что нехорошо, пожалуй, девушке сидеть опустив глаза при разговоре. Как будто со слепым беседуешь.

И еще одно не понравилось тете Кате. Белые, изнеженные руки невестки с длинными ногтями. «Белые ручки чужие труды любят», — вспомнила она пословицу. А уж с такими ногтями ни постирать, ни сготовить. Такие руки тетя Катя видела только в витринах парикмахерских.

Наверное, из богатых эта Ляля. Может, и домработница есть в семье. Спросить? А чего же бояться?

— У вас кто же родители-то?

С Пашей Ляля разговаривала весело, а когда к ней обратилась свекровь, опять опустила глаза и нехотя ответила:

— У меня мама — врач.

И опять вскинула глаза на Пашу и заговорила с ним.

А отец есть? И какого же возраста родители? Знают ли они, что дочь вышла замуж, или от них тоже это сделано в секрете? Вопросов возникало много, но спрашивать о чем-нибудь тетя Катя больше не решилась. Конечно, она человек простой, необразованный. Ляля явно не хотела с ней разговаривать.

Вот и женился сын. А что ей дальше делать? Где молодые жить будут? Где сегодня слать лягут? Ах ты, боже мой, голова кругом идет!

А они сидят и смеются, будто ничего и не случилось.

Тетя Катя собрала со стола, перемыла в кухне посуду, достала из шкафа чистое постельное белье и сказала новобрачным:

— Я пойду к дочке. Устраивайтесь тут.

Павел так обрадовался, что и скрыть этого не мог.

— Ты, мам, завтра рано придешь?

— Да нет. Я от Нади сразу на работу пойду.

…Она вышла в темноту. С неба моросит то ли дождь, то ли мелкий снег. Туман. Ноги тети Кати отяжелели, дышалось ей трудно.

Ляля познакомилась с Павлом на вечеринке. Ее туда пригласил Дима, в которого Ляля была влюблена.

В тот вечер Ляля обиделась на Диму. Он не оказывал ей того внимания, на которое она вправе была рассчитывать. Полчаса разговаривал с какой-то девушкой, потом возился с проигрывателем. Тогда-то Ляля и заметила Павла.

Чем он привлек ее, трудно сказать. Танцевал он плохо, ничего остроумного и вообще интересного не сказал, одет так себе. Но он был явно свободен, скучал и, когда Ляля подсела и заговорила с ним, весь вспыхнул, польщенный ее вниманием.

Павел танцевал только с Лялей и весь вечер не отходил от нее. А она изредка посматривала на Диму, которого явно задело ее поведение, и старалась еще больше очаровать Пашу.

— Вы любите музыку? — спросила она его.

— Ну еще бы! Я очень люблю песни.

— Нет, я про серьезную музыку спрашиваю. Баха любите? А Вебера?

Паша густо покраснел.

— Я в музыке не силен. Не разбираюсь, в общем.

— Хотите, пойдем в консерваторию на симфонический концерт?

— Ну конечно!

А Ляля со злорадством думала о Диме: «Что, понял теперь? Я без тебя скучать не буду!»

Друг Димы Ваня Белов поставил пластинку с финской песней «Рулой». И при словах: «Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло» — многозначительно подмигнул Диме. Ляля окончательно разозлилась, потому что в ответ Дима улыбнулся Ване.

Дождливой ночью Паша провожал Лялю домой. Ляля шла в новых туфельках на гвоздиках.

— Почему вы, Лялечка, не взяли с собой ботинок? Эти ваши туфельки, наверное, промокли? — заботливо спросил Паша.

Ляля ничего не ответила. Будет она в авоське носить туфли! Такой вопрос простительно задавать маме.

Прощаясь, Ляля дала свой телефон Паше, сама еще не зная, будет ли встречаться с этим простоватым парнем. А Паша, записывая телефон Ляли, был уверен, что нашел свою единственную звезду, что больше никогда и никого так, как Лялю, не полюбите О Гале он даже не вспомнил.

Кто бы мог подумать, что через месяц Паша и Ляля поженятся? Вышло это совсем неожиданно. Ляля сама подвела его к этому разговору. И Паша сказал ей:

— Давай поженимся!

Сказал и испугался. Сейчас Ляля поднимет его на смех! Но Ляля не засмеялась, не растерялась, а спокойно ответила:

— Я согласна. Но родители мои ни за что не согласятся. Придется зарегистрироваться по секрету от них.

— А как же потом? Они же все равно узнают!

— Ну и что? Узнают и устроят настоящую свадьбу. Я в этом уверена. Ты и своей матери ничего не говори раньше времени. Так теперь часто делают.

Ляля было довольна, что вышла замуж. В самом деле, ей уже двадцать лет, а дома с ней обращаются как с маленькой: иди занимайся, убери комнату, постирай свое белье, почему невежливо разговариваешь, почему поздно пришла? Сколько можно нотации выслушивать? Зато теперь она будет жить так, как захочет. Она замужняя, и никому воспитывать себя не позволит! А Павел так ее любит, что и слова против сказать не посмеет.

Однако в понедельник, возвращаясь от Павла в Москву домой, Ляля беспокоилась. Как все-таки отнесутся к ее замужеству родители? Разозлятся очень, конечно. А, ничего! Пошумят, пошумят, потом первыми с нежностями полезут. Устроят большую свадьбу. Вчера при регистрации брака она уже пригласила на свадьбу свидетелей: Ирку — свою подругу и Геннадия — друга Паши. Только дня не назвала. Кто знает, сколько времени родители будут злиться? И конечно, она пригласит Димку. И Ляля стала тихонько напевать в такт перестуку колес: «Я на свадьбу тебя приглашу, а на большее ты не рассчитывай…»

Было около пяти часов вечера, когда поезд остановился у перрона московского вокзала. Прежде чем идти домой, Ляля позвонила из автомата Ире.

— Лялька, ты где? — спросила та.

— На Киевском. Сейчас поеду домой.

— С Пашей?

— Нет, пока одна.

— Ой, Лялька! Мне звонила Юлия Павловна. Она так волновалась, ужас! Плакала…

— Ты ей сказала?

— Нет, конечно. Ты же не велела! Я только успокоила ее, сказала, что ты жива и здорова. Ох как она обрадовалась! Боялась, что ты под машину попала, думала, невесть что С тобой случилось.