Иван Черных - На острове нелетная погода
- Название:На острове нелетная погода
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Воениздат
- Год:1987
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Иван Черных - На острове нелетная погода краткое содержание
В основу романа положена судьба летчика-инженера Бориса Вегина, который проходит тернистый путь, прежде чем стать зрелым командиром, асом способным выиграть опасный поединок с матерым воздушным разведчиком.
Перед читателем предстает и ряд других ярких образов — командира полка Мельникова, командира эскадрильи Синицына, замполита Дятлова, летчиков Лаптева, Октавина, — людей сильных, верных долгу тех, кто несет сегодня ответственность за охрану наших воздушных рубежей.
На острове нелетная погода - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Намек Дятлова больно кольнул в сердце. У меня тоже не раз мелькала мысль, а не заболел ли Лесничук от того, что в небе запахло порохом, — реакция у него отменная, он сразу понял, какая ответственность ложится на плечи, — но каждый раз я отгонял эту мысль: Лесничук командир решительный, смелый, не побоялся взять на себя ответственность за жизнь Неудачина, когда у того в полете создалась опасная ситуация, не приказал катапультироваться, как поступили бы иные, а рискнул посадить. Нет, Дятлов никак не может забыть прошлые обиды командиру.
— Как ты согласился стать замполитом с такой верой в людей? — высказал вслух я свое мнение. — По-твоему, и болеть не моги, и ошибиться не смей?
— Болезнь болезни рознь, — дернул насмешливо своим длинным носом Дятлов. — Один болеет от хитрости, другой — от глупости. Какой смысл тебе-то отсиживаться? Ждать, пока Лесничук все свои грехи свалит и сухим выйдет из воды? Знаешь, что он сказал генералу Гайдаменко по поводу твоей команды Дровосекову и Неудачину возвращаться на свой аэродром? Что ты и ранее болел манией добропорядочности и сердоболия.
— А как считает замполит?
Дятлов снова скривил в усмешке губы.
— Что касается сердоболия, тут командир загнул, а в добропорядочности он обвинил тебя правильно.
— И это очень плохо?
Дятлов пожал плечами.
— Одевайся, по пути я тебе все объясню.
Что ж, коль и у моих друзей появились какие-то обвинительные заключения по поводу моих действий при несостоявшемся перехвате нарушителя, стоит их послушать. Становиться в позу обиженного в этот ответственный момент, пожалуй, действительно глупо.
На улице было черно, сыро и холодно; порывистый ветер с каплями дождя и снега метался у домов из стороны в сторону, стегал по лицу, рвал одежду.
Дятлов взял меня под руку и, пересиливая ветер, крикнул на ухо:
— Так вот, слушай по поводу твоей добропорядочности или, точнее, доброты. Что касается меня, то я думаю так: если человек не добр или не добропорядочен, то ему не только судьбы людей, ему ржавую технику доверять нельзя. Лесничук обвинил тебя в мании. А я считаю, и так заявил при нем генералу, что ты и в самом деле добропорядочен и добр. И то, что ты за Супруна вступился… Кстати, я ж тебе самого главного не сказал, из-за чего Лесничук на тебя бочки покатил. Супрун-то пришел к генералу Гайдаменко и признался, что на учениях вместо бомбардировщика атаковал своего ведущего, из-за сильных помех подошел к нему очень близко, попал в струю и его швырнуло в штопор. Лесничук решил, что это ты уговорил летчика подсунуть свинью командиру, вот и взъярился. — Дятлов перевел дух и заговорил снова: — И поделом тебе. Ты был его единомышленником, во всем поддерживал, вот теперь и получай.
В общем-то, замполит был прав, но не во всем; не такой уж и он святой, как думает.
— Если б мы не воевали между собой, а лучше учили летчиков действовать в реальных условиях, такого не случилось бы.
— Гениально! — крикнул в самое ухо Дятлов. — А из-за чего мы воевали?.. То-то!
Наконец-то мы добрались до столовой. Она была уже пуста. В главном зале сидел один только дежурный по аэродрому, допивал чай, а в нашем, командирском, к моему удивлению и неудовольствию, мы застали Лесничука и секретаря парткома майора Пахалова. Перед ними тоже стояли лишь стаканы с чаем, отпитые наполовину и остывшие. Видимо, за беседой командир кого-то поджидал, разумеется, не меня и не Дятлова. Хотя…
— А, комиссар, наконец-то пожаловал, — сказал Лесничук наигранно, что удивило меня еще больше: в его-то положении веселиться… Видно, не такое оно у него плохое, коль не унывает. — Негоже, негоже нарушать распорядок. Официантки тоже отдыхать хотят, и встали они по-ранее нас. — Обо мне — ни слова, и взглядом не удостоил, словно меня нет здесь.
Мы сели напротив, официантка торопливо подошла и назвала оставшиеся блюда.
— На ваш вкус, — сказал Дятлов.
— А мы вот тут проблемы решаем, — кивнул Лесничук на секретаря парткома. — Думаем завтра же провести партийное собрание, обсудить наши ЧП и с нарушителем, и с летно-тактическими учениями. Твоя речь, комиссар, о дисциплине. Супруна, думаю, надо гнать из партии.
Горячую речь командира прервала официантка. Она принесла нам жаркое по-домашнему, масло, сыр, яблоки и удалилась.
— А может, о дисциплине — твоему боевому заместителю? — кивнул на меня Дятлов. — А я выступлю о соревновании? — По сухому, чуть охрипшему голосу я понял, что Дятлов еле сдерживает негодование и вызывает Лесничука на ссору. Командир, то ли не заметив этого, то ли сделав вид, что не понял, не желая в этот ответственный для него момент обострять конфликт, ответил сдержанно, не поднимая на меня глаз:
— Боевому заместителю, как в том анекдоте, лучше помолчать.
— Почему же? — Голос Дятлова окреп, и в нем зазвучали жесткие нотки. — Супруна, Дровосекова, Неудачина учили я, ты и он, — снова кивок в мою сторону, — а молчать, то есть за все отдуваться, ему одному?
Лесничук понял, что примирения не будет, и так стиснул зубы, что желваки буграми заходили на скулах.
— Вот что, товарищ заместитель по политической части, — заговорил он сквозь зубы, перейдя на официальный тон, — ты с первого дня моего пребывания в полку ставишь мне палки в колеса. И я знаю почему. Но рано ты торжествуешь, командиром тебе все равно не бывать. Запомни это.
Он встал и решительным шагом направился к выходу. Секретарь парткома виновато пожал плечами, глянул на Дятлова, на меня и засеменил за командиром. Его можно понять: Лесничук произвел его из техников в секретари, из капитанов в майоры — в нем он видел силу, власть и свою опору, за него и решил держаться.
Дятлов громко рассмеялся ему вслед, а мне было не до смеха.
Официантка принесла чай, негорячий и несвежий, отдающий накипью, но я все равно выпил его залпом, до дна.
ИСПОВЕДЬ СВЕТЛАНЫ
Не успел я прийти домой и переодеться, как в дверь позвонили. Я открыл. Передо мной стояла Светлана, совсем непохожая на прежнюю, спокойную и счастливую, жену Лесничука. Лицо бледное, губы подергивались и были до неприятности синими, щеки впали, ярче обозначив скулы, массивный, далеко не женственный подбородок.
— Прости, Боря, — сказала она чужим голосом, — тебе, наверное, не до меня, но мне надо с тобой поговорить.
— Входи. — Я пропустил ее в комнату и помог снять пальто.
Она села на стул и, переведя дыхание, заговорила:
— Я все знаю, что у вас произошло. — Сглотнула мешавший говорить комок. — И с тобой. — На глазах у нее заблестели слезы, она опустила голову, хрустнула пальцами и, поборов волнение, снова посмотрела на меня. — Но вначале о себе, по порядку, чтобы ты кое-что понял. Когда вы улетели на учения, я убирала комнату, протирала книги Григория, из одной выпало письмо. Не знаю, какой черт дернул меня читать его — ты знаешь, я никогда не вмешиваюсь в дела мужа и никакой перепиской его не интересовалась. А тут взяла да и прочитала. — Она открыла сумочку и протянула мне листок. — Прочитай и ты.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: