Валентин Черных - Москва слезам не верит: сборник

— Наверное, все-таки стал бы, — сказал Дивов. — Я люблю четкость, определенность и риск.

— Все это в тебе есть, — согласилась Наташа. — А что ты все смотришь в сторону этих парней?

— Один из этих парней, — сказал Дивов, — шел за нами по городу, ждал нас у вала, а теперь вот он здесь.

— Я думаю, что ты маниакально подозрителен, — рассмеялась Наташа.

— Я профессионал, — сказал Дивов. — Они явно от нас чего-то хотят.

— Ну, ты насмотрелся западных фильмов.

— Хочешь убедиться, что я прав? — спросил Дивов.

— Хочу, — сказала Наташа.

Дивов расплатился, и они вышли из ресторана.

— Сейчас мы повернем за угол, — сказал Дивов, — и сразу через проходной двор. Но это нужно сделать очень быстро.

Они так и сделали. Бегом пересекли проходной двор.

— А теперь назад, — сказал Дивов.

Они повернули назад и тут же столкнулись с парнями.

— Вот что, ребята, — сказал Дивов. — Заканчиваем эту игру в казаки-разбойники, и давайте выкладывайте, что вам от нас нужно.

— Нам нужно поговорить с девушкой, — сказал парень в клетчатом пиджаке.

— Говорите, — разрешил Дивов.

— А можно нам поговорить с ней наедине? Тет-а-тет?

— Нельзя, — сказал Дивов. — Тет-а-тет исключается.

— Тогда мы не будем говорить.

— Не хотите — не надо, — сказал Дивов. — Но если я вас еще раз увижу у себя на хвосте, то накостыляю по шее. Я это умею делать очень даже хорошо.

— Может, все-таки поговорим? — предложил другой парень.

— Тогда объясняй сам, — нехотя согласился в клетчатом пиджаке.

— Вы сегодня фотографировали в колхозе «Победа».

— Было дело, — подтвердил Дивов.

— Мы знаем, что это для телевидения, и мы вас очень просим не показывать эти снимки.

— Почему? — спросил Дивов.

— Такое нынче не только в «Победе». Пять лет назад один садовод выступил с почином «Превратим нашу область в цветущий сад». И вот цветы отцвели и появились яблоки. Но никто не ждал такою урожая. Консервных заводов не построили, договоров не заключили, транспортом не обеспечили.

— Вы из колхоза? — спросил Дивов.

— Да, — подтвердил парень. — Я секретарь комсомольской организации.

— Тем более, — сказал Дивов. — Кто-кто, а вы-то должны понимать, Это безобразие — так относиться к урожаю, К этому, наоборот, нужно привлекать общественное внимание, чтобы подобное не повторилось, Вы лично должны были написать на телевидение, чтобы прислали корреспондента.

— Я бы написал, но… Мы с вами абсолютно откровенны. Мы уже полдня за вами ходим. Хотели даже напасть и отобрать пленки, но потом решили: ведь вы такие же молодые, как и мы, и, может быть, поймете. У нас в колхозе молодой председатель, самый молодой в области.

— Этого толстого вы тоже считаете молодым? — удивилась Наталья.

— Нет, — сказал парень. — Гнался за вами завхоз, а председатель выбивает транспорт у шефов. Он все делает, чтобы сохранить урожай, И вообще, он много сделал за год. Но у него есть и противники. На высказанное, особенно сатирическое, надо ведь реагировать. Его просто снимут. И вам ответят, что меры приняты. Решайте сами. От вас сейчас зависит судьба человека, молодого человека, хорошего человека. За плохого мы не стали бы просить.

— Ладно, — сказала Наталья. — Подождите. Мы должны посоветоваться.

Они отошли за угол дома.

— Что будем делать? — спросила Наталья у Дивова.

— Ничего, — ответил Дивов. — Ты получила задание и должна его выполнить. А выполнив, ты можешь высказать свое особое мнение.

— А меня о нем никто не спросит, — сказала Наталья.

— Ты его выскажешь сама. Но аргументы ребят весьма сомнительны. То, что у них председатель самый молодой, не оправдание. У одних самый молодой, у других — ветеран войны, у третьих — герой труда. А требования ко всем одни — профессионально выполнять порученное дело. А он его не выполнил, если гибнет урожай.

— Гибнет у всех, — сказала Наталья.

— Это не оправдание, — повторил Дивов. — На фронте, если даже отступили справа, слева, спереди и сзади, ты, получив задание выстоять, должен выполнить приказ или умереть.

— Сейчас не война, — возразила Наталья. — Хотя выстоять в наше мирное время тоже нелегко, по себе знаю. И если можно помочь, надо помогать, или хотя бы не вредить. Пошли, — решительно сказала она.

Наталья подошла к ребятам и протянула им отснятые пленки.

— Берите, — сказала она им. — Проявите и оставьте себе на память.

— Спасибо, — растерянно сказал парень и положил пленки в карман пиджака.

Наталья махнула рукой и стремительно зашагала прочь. Дивов ее догнал.

— Подожди меня, — попросил он и бросился назад.

Наталья остановилась. Послышался шум, кто-то вскрикнул.

Наталья сделала несколько шагов и увидела, что Дивов, профессионально заведя руку парня за спину, доставал из его кармана пленки.

— Что ты делаешь? — ужаснулась она, — Какое ты имеешь право отбирать?

— Извини, — сказал Дивов. — Я попросил вернуть пленки, а он их не отдал.

Наталья подошла к ним, выхватила у Дивова катушки и рывком выдернула пленку, засвечивая ее: сначала одну, потом вторую, третью…

— Все! Спасибо за помощь, — сказала она Дивову. — Операция «фрукты» закончена. Меня можешь не провожать. И вообще, я тебя видеть не могу. — И она побежала, сгибаясь под тяжестью кофра с аппаратурой.

Дивов с матерью работали на огороде. Дивов выдергивал свеклу и с яростью отбрасывал се в сторону. В какой-то момент он разогнулся и застыл не двигаясь, уставившись на одинокую нахохлившуюся ворону. Вороне, по-видимому, не понравилось проявленное к ней внимание, и она начала каркать.

Дивов, ни слова не сказав матери, зашагал к дому.

— Ты куда? — спросила мать.

— Мне надо в город, — ответил он.

— Куда же на ночь глядя? — забеспокоилась мать.

— Мне надо, — повторил Дивов и вошел в дом.

Дивов сошел с поезда и направился к стоянке такси. Взглянул на часы: двадцать два тридцать.

Дивов подъехал к дому Натальи, расплатился, отпустил такси и поднялся на третий этаж. Нажал на кнопку звонка дважды. Подождал и снова позвонил. Дверь открыл сосед.

— Здравствуйте! — сказал Дивов.

— Добрый вечер. А Натальи Николаевны нет. Но вы заходите, — пригласил сосед, — она свою комнату не закрывает. Обождите у нес.

— Это не очень удобно, — сказал Дивов. — Я ее не предупредил о приезде. Она придет?

— Обычно она ночует дома, — сказал сосед. — У матери очень редко. Но вполне возможно, что она еще на телестудии. Она творила, что ее на телевидение пригласили работать. Телестудия рядом, вы за пять минут дойдете.

Милиционер на проходной телестудии говорил Дивову:

— Никого из сотрудников нет, товарищ капитан. У нас вещания всего полтора часа в сутки. Последний раз местные известия выходят в двадцать сорок. К двадцати одному на студии уже никого, только дежурный техник да мы.