Павел Вежинов - Современные болгарские повести

— Обязательно понадобится! — заверил возчик. — При нашей жизни не может не понадобиться… Болезнь двадцатого века! Даже по телевизору признают. От чего другого спасешься, от давления — нипочем!

Он полез в карман за сигаретами и, порывшись, подбросил на ладони что-то круглое, розовато-янтарное, размером с виноградину и такой же формы.

— Угадайте, что такое? Кто угадает, ставлю угощение!

— Пуговица, — опередил всех Первомай.

— На, погляди, пуговица или нет! — протянул ему Дилов загадочный предмет.

Тот повертел в руке, признал, что не пуговица, а что-то тяжелое, как камень.

— Ты на верном пути… — подбодрил его возчик.

Первомай подбросил предмет на ладони, чтобы убедиться, насколько он тяжелый, потом попробовал на зуб — твердый ли — и сказал, что твердый, как камень.

— Камень-то камень, да не простой! — победно улыбался Дилов.

— Уж не с лупы ли? — спросил Лазаров, успевший вернуться из гаража. — Они ведь целый мешок лунных камней приволокли и потом раздавали направо-налево…

— Нет, не с луны, — сказал Дило Дилов.

Недю Недев тоже пожелал посмотреть на необыкновенный камушек, внимательнейшим образом осмотрел его, сказал, что очень любопытно, что-то напоминает, он определенно где-то такое видел…

— Не мог ты его видеть, земляк! — по-прежнему не сдавался возчик. — Он находился в таком местечке, что тебе вовек не угадать…

— Ну ладно, хватит нас разыгрывать, — сказал Знакомый Пенчевых. — Если говорить — так говори!

— Любопытно, — продолжал размышлять вслух Недев. — Где же он раньше находился?

— У меня в пузыре! — Дилов прыснул, в восторге от собственной шутки. — Доктор Златанов вытащил его за двадцать восемь минут под общим наркозом…

От холодного прикосновения округлого камешка, лежавшего у него на ладони, Недева бросило в дрожь. Он на миг представил себе, где был этот камень, пока не прошли те двадцать восемь минут, и поспешил вернуть его владельцу. Потом незаметно спрятал руку под стол и долго тер о брючину.

— Золотые руки у доктора Златанова, — продолжал Дилов. — Хотите верьте, хотите нет, я ничего не почувствовал. Лег когда на операционный стол, говорю ему: «А вы, доктор, случаем, не ошиблись? Он вправду во мне сидит, камешек-то, который вы на снимке углядели, или так, зря меня взрежете?» — «Сидит, — говорит, — сидит, и как вытащу его, стукну им тебя хорошенько, чтобы знал, что мы, доктора, людей не обманываем». Ну, ясное дело, не стукнул.

— К черту всех докторов! — воскликнул Свояк. — Ты мне про докторов не рассказывай! Не обманывают они, как же! Первые, можно сказать, обманщики на свете! Один такой мне жизнь испортил, пятый месяц уже, чтоб ему ни дна ни покрышки!

— Неправильно говоришь, брат!.. Знаю я, какой доктор тебе жизнь испортил, но он — это одно, а доктор Златанов — другое, у него золотые руки…

— У тебя, Горожанин, все? — спросил Дочо Булгуров, который тоже норовил подсесть к Недеву поближе, чтобы посвятить его еще в одну свою мыслишку, но возчик никак не освобождал место. — Убери ты свой камень, дадим товарищу Недеву отдохнуть от этих ужасов… Весь вечер морочим ему голову нашими делами!

— Правильно, брат! Принимаю критику!.. Дадим человеку покой, он тоже небось человек!.. Не будем ему нашими делами голову морочить… Всяк кому не лень подсаживается и давай под себя грести… На что это похоже?..

— У него для этого приемные дни есть! — поддержал его Знакомый Пенчевых. — А мы навалились…

— Ничего, ничего! — сказал Недев. — Пускай люди выскажутся. А для чего же мы? Чтобы каждого выслушивать.

— Золотой ты человек, земляк! — растроганно произнес возчик. — Я больше насчет прописки хотел… Но в этой сутолоке… Как-нибудь нагряну к тебе в кабинет, побалакаем насчет прописки, будь она неладна… а то сил моих нету. Ты ведь по вторникам и пятницам там, да?.. Что мне стоит подскочить! Или же ты… Взял бы да и заглянул к нам когда, пропустили бы по рюмочке, потолковали как земляки… Нам надо друг за дружку держаться, а то перебьют по одному…

— Надо, надо, — кивал отяжелевшей головой Недев.

Мимо дачки Лазарова, через повалившуюся ограду за орешником, еще несколько прыжков — и они наверху. В точности как он себе это представлял, даже еще быстрее. Никто их не заметил. Музыканты стояли спиной к дому, женщины болтали с матерью, мужчины обступили Недю Недева. За одним из столов Пенчевы резались в карты.

— Никто нас не заметил, — сказал Фео, когда они оказались в тишине спальни. — Надо было сразу прийти… Замерзла, наверно, пока ждала меня…

— Нет, — сказала Снежана, прильнув к нему, чтобы согреться. Весь день, с той минуты, когда они вышли из загса, ей хотелось погреться возле него. Словно затем, чтобы накопить достаточно тепла на долгих два года разлуки. Она вскинула голову, чтобы еще раз взглянуть на него. Он поцеловал ее синие, замерзшие губы, но было ему сейчас не до поцелуев. Он волновался и сказал, что пойдет искать тетку.

— Не уходи! — взмолилась она. — Мне одной страшно…

— На улице, в темноте, не боялась…

— А здесь боюсь.

— Я схожу и тут же назад!

— Весь вечер уходишь и — назад! Не пущу!

— Но, Снежа… Я же тебе говорил, тетка нам поможет… Осторожненько предупредит их, подготовит… Надо ее найти…

— Не пущу.

Он растерянно огляделся в полутьме комнаты. Из шифоньера доносился тонкий запах высушенных листьев грецкого ореха, которыми были проложены вещи — от моли. На кровати лежал приготовленный к отъезду чемодан. Со двора, сквозь окна, стены, щели, просачивался дурманящий аромат жареного мяса.

— Есть хочется, — сказал Фео. — Заскочу хоть на кухню. Наверняка найдется что пожевать.

На этот раз она не остановила его. Но в ту самую секунду, когда он двинулся к двери, раздались шаги. Ручка двери, скрипнув, осталась в наклонном положении.

— Там кто-то есть! — шепнула Снежана, и ее крепкие пальчики вцепились в его рукав. Он почувствовал, что его охватывает страх, настоящий мальчишеский страх перед привидениями и злыми духами, который вот-вот парализует его мускулы, его волю, сломит его целиком, если он сейчас же, сию же минуту не предпримет чего-то. И он кинулся к двери.

На пороге стоял Пламен Булгуров с каким-то незнакомым мальчишкой.

— Вам что? — спросил Фео, чувствуя, как страх сменяется улыбкой облегчения. — Заходите же! Чего стоите?

Незнакомый мальчишка испугался и убежал, но Пламен Булгуров решил воспользоваться приглашением.

— Что тебе дать? — спросил Фео мальчика.

— Игрушку, — ответил тот. Он был в матросском костюмчике со следами известки, в малиновом галстуке, на воротнике сверкал герб города-побратима Секешфехервара.

— Игрушку? — озираясь переспросил Фео. — А если игрушки нет, что нам тогда придумать?