Фазиль Искандер - Сандро из Чегема. Том 3

— Будем надеяться, — улыбнулся Джамхух, — отчасти в этом смысл нашей с вами жизни.

— Или свинья отойдет от человека, — пошутил Опивало.

— Я вижу, друзья, — сказал Джамхух, — наше путешествие идет вам впрок.

Когда они вечером, расстелив бурку, поужинали у костра, Джамхух решил познакомить своих спутников с поэзией. Оказалось, что ни Объедало, ни Опивало никогда не слышали настоящих стихов. Правда, они оба любили народные песни. Особенно много застольных песен знал Опивало.

— Нет, — сказал Джамхух, — я имею в виду совсем другое. Вот я вам прочту стихи древнеабхазского поэта, а вы догадайтесь, о чем они. — И он прочел им такие стихи:

Опивало посмотрел на Объедалу и сделал вид, что он понимает, о чем эти стихи, но не хочет говорить. Объедало тоже посмотрел на Опивалу и сделал такой же вид.

— Так что же? — спросил Джамхух.

— Я-то догадываюсь, — сказал Опивало, который был похитрей Объедалы. — Но если я скажу. Объедало тут же станет уверять, что и он так думал.

— И не собираюсь, — обиделся Объедало, — подумаешь, умник-водохлеб! Считай, Джамхух, что я не знаю, о чем эта притча.

— Ну, а ты? — спросил Джамхух у Опивалы.

— Я думаю, — произнес Опивало, — что скорпион влез на белый цветок, а цветок-то оказался ядовитым! Вот он и умер!

— Нет, — сказал Джамхух, — я вижу, вам пока нужно объяснять смысл поэзии. Вот что хотел сказать поэт. Скорпион сам черный, мысли у него черные, и дела у него черные. И он думал, что все на свете черное. И вдруг он увидел белый цветок и понял, что вся его жизнь неправильная, и он от этого умер.

— А-а-а, — протянул Опивало, — вот оно как! Здорово придумано.

— Но не сразу допрешь, — добавил Объедало, довольный, что Опивало тоже, оказывается, не понимал стихотворения, как и он.

— Ничего, — сказал Джамхух, — постепенно привыкнете.

С этим они улеглись у костра на расстеленной бурке и уснули.

На следующий день Джамхух и его друзья шли по цветущей весенней долине. Дикие груши и алычовые деревья под легким ветерком осыпали нежно-розовые лепестки. Каждое деревцо алычи, опушенное цветами и брызжущей свежестью зелени, напоминало Джамхуху о любимой девушке и о доблести подвига, наградой за который и будет прекрасная Гунда, сестра свирепых и хитрых братьев-великанов.

— Вот я вам все рассказываю да рассказываю, — спохватился Джамхух, — а теперь, друзья, расскажите вы что-нибудь из своей жизни. Например, удалось ли кому-нибудь из вас совершить подвиг! Мне, к сожалению, еще не удалось.

— Да, — сказал Объедало, подумав, — был у меня в жизни подвиг.

— Конечно, — подтвердил Опивало, — если у меня что хорошо получается, так это подвиг.

— Хочу быть повешенным на шее моей любимой жены, — сказал Объедало, — если мой подвиг не лучше твоего.

— Скорее дятел, долбящий дерево, умрет от сотрясения мозга, — воскликнул Опивало, — чем твой подвиг окажется лучше моего!

— Не спорьте, друзья, — сказал Джамхух, — лучше расскажите каждый о своем подвиге. Ты начинай. Опивало!

Вот что рассказал Опивало. Оказывается, в одном абхазском селе было озеро, откуда люди брали питьевую воду. И в этом озере завелся дракон. И он почти каждый вечер хватал одну из женщин, которая приходила туда за водой или постирать. Никто не мог убить дракона, потому что он прятался в глубине озера и, неожиданно поднырнув, хватал зазевавшуюся женщину.

Узнав о безобразиях дракона, Опивало сам пришел в это село и предложил свои услуги. Он велел всем мужчинам села с копьями и стрелами в руках стоять вокруг озера. А сам прилег у воды и стал пить, время от времени поглядывая, чтобы дракон не поднырнул к нему. Опивало пил озеро четыре дня и четыре ночи подряд и выпил почти всю воду, так что дракон к утру пятого дня заметался на мелководье. Тут мужчины, окружившие озеро, стали осыпать его стрелами и копьями. Дракону оставалось только одно — сдохнуть, что он и сделал.

Жители села в честь своего освобождения от дракона устроили пир и пригласили на него Опивало. Опивало поблагодарил их и сказал: «Садитесь за стол, друзья. Я подсяду к вам попозже. Раз я пил озеро четыре дня и четыре ночи, я должен, извините, что об этом говорю, но я должен шесть дней и шесть ночей избавляться от воды. А потом я подсяду к вам и догоню вас».

«Ладно, — ответили жители, — мы сядем за столы, а ты иди вон к тому ручью, потому что мы из него все равно воду не берем, он мутный. А потом приходи к нам. Небось догонишь».

«Думаю, догоню», — сказал Опивало и, найдя укромное место у ручья, принялся, как говорят абхазы, сливать воду.

Может, это выражение появилось у абхазов именно с того времени.

К несчастью, ни сам Опивало, ни жители села на радостях не учли, что он слишком много воды выпил. Как-никак целое озеро. К концу шестого дня ручей вздулся и смыл дом, стоявший над ним. Три козы, не успевшие удрать из загона, и сам хозяин дома были унесены потоком.

Хозяина пытались спасти, но это не удалось, потому что он был слишком пьян.

«Тут бы и пожить!» — успел он крикнуть напоследок, уносимый разбушевавшейся, так сказать, стихией.

Оказывается, накануне прихода Опивалы дракон сожрал жену этого человека. По такому серьезному поводу он стал пить, хотя было неясно — пьет он с горя или от радости. Пил он, не выходя из дому, поэтому о нем подзабыли и не пригласили на пиршество. И теперь, когда человека унес вздувшийся ручей, все гадали, что бы означали его последние слова, то ли: «Тут бы и пожить» — без дракона, то ли: «Тут бы и пожить» — без жены.

— Без дракона, — сказал Джамхух как человек, еще не постигший затейливое многообразие радостей семейной жизни.

— Неплохой подвиг, — согласился Объедало, выслушав Опивалу, — но должен сказать: я был в этом селе. То, что ты назвал озером, правильней было бы назвать озерцом. К тому же у тебя погибли человек и три козы. Человек — это человек, а три козы — это неплохая закуска.

— Рассказывай про свой подвиг, — рассердился Опивало. — Может, ты съел полгоры, да людям от этого какая польза?

— А вот какая, — отвечал Объедало и рассказал о своем подвиге.

Оказывается, на их село напали лазы, перебили многих мужчин, а тех, кто не успел сбежать, связали и вместе со скотом перегнали в свое село. Там их, то есть людей, а не скот, поместили в крепостной тюрьме, собираясь их, то есть людей, а не скот, продать в рабство.

И тут Объедало совершил подвиг. Он вместе со своими односельчанами начал делать подкоп, чтобы вылезти из крепости. Но лазы тоже не дураки: они каждый день проверяли свою крепостную тюрьму, чтобы посмотреть, нет ли там откопанной земли. Но откопанной земли не было, ведь Объедало ее всю утрамбовывал в животе.