Виктор Голявкин - Большое собрание сочинений в одной книге

— Помилуй бог, — говорит, — я к своей-то жене никакого отношения не имею, не то что к вашей. Ни ваша, ни моя жена со мною рядом не стоят.

— Спасибо, — говорю, — за приятную новость, сами понимаете, к своей жене вы можете не иметь отношения, а к моей наоборот.

— А моя жена, — говорит, — случайно там с вами не сидит?

— А как ваша фамилия? — спрашиваю.

— Парфентьев, — заорал он необыкновенно радостно. — Единственный в своем роде! Пар — первый слог!

— Так, — сказал я. — Первая буква какая?

— Пе! — сказал он. — По. Повар!

— Печенка! — заорал я. — Пумперникель!

— Пумперникель — что? — спросил он.

— Эстонская еда, — сказал я. — Прелесть!

— А я Парфентьев! — сказал он.

— А вторая буква какая? — спросил я.

— Артиллерия! — сказал он. — Амбразура. Аврал. Арро.

— Арро?

— Ну, это не важно, — сказал он, — мой шеф Арро, вы его не знаете, ну его к лешему!

— Я забыл, на какой букве мы остановились, — сказал я.

— А вы думаете, я только об этом и думаю? — сказал он.

— А как ваша фамилия? — спросил я.

— На третьей букве остановились, — сказал он сразу, — вспомнил.

— Третья буква какая? — спросил я.

— Р-развернись плечо… — сказал он.

— Радуга! — сказал я. — Румба!

— «Тумба, тумба, тумба, Мадрид и Лиссабон!..» — запел он. Потом поинтересовался, не утомился ли я.

— Нисколько, — сказал я. — Вы как раз напали на человека, которого не сразу утомишь. Тем более мне совершенно делать нечего.

— Это так приятно. Такое совпадение! Мне тоже совершенно нечего делать!

— Давайте, давайте, четвертую букву, нисколько я не устал, и насчет еды вы верно подметили, — ем я крепко. На полную мощность. За обе щеки. Когда ем огурцы, хруст стоит на весь дом. Когда хлебаю борщ, слышно во дворе.

— И кушайте себе на здоровье, — говорит, — только соседей не тревожьте.

— Они тоже едят вовсю, друг друга заглушаем.

— Прекрасные соседи вам попались.

— Отличные соседи.

— А как они выглядят?

— Очень уж на меня похожи.

— Как вы ухитрились?

— Как они ухитрились, вы хотите сказать?

— И вы и они.

— Чего ухитрились?

— Да я и сам не знаю, о чем вы толкуете?

— По-моему, ни о чем.

— Споем?

— Споем.

Мы спели «Кавы-кавы-кавылечек».

Я поинтересовался, не устал ли он. Так он даже обиделся.

— Я, — говорит, — не меньше вашего съедаю — две курицы зараз, так что будьте добры, осторожно. Парфентьев моя фамилия.

— А поросенка, — спрашиваю, — можете целого зараз съесть?

— Смотря какого.

— Большого.

— Вдвоем с вами, пожалуй, съедим любого.

— А пива, — спрашиваю, — можете зараз бочонок выпить?

— Могу, — говорит, — ерунда…

— И я могу. А можете ли вы…

— Могу! Могу! — орет. — Не дал договорить. — Парфентьев, — говорит, — моя фамилия.

— Того, о чем я хотел спросить, вы не можете, — говорю.

Он запел песню на стихи «Все мы можем и не можем».

Я подпевал.

Потом спросил:

— Кому же вы все-таки звонили, интересно знать. Любопытно, кому вы звонили?

— А никому. Парфентьев моя фамилия, запомнили? Пар-фен-тьев! Новый год встречаю. Парфентьев встречает Новый год! Ясно?

Он запел: «Море, море, золотая волна».

Я подпевал. Отлично получалось. Дуэт по телефону. Красота!

Мы спели еще: «А нам до них и дела нет», «Любовь моя далекая», «Провожали гармониста», «Эх вы, эх вы!», «Давным-давно», «Привет вам всем, привет, ребята!», «Привет вам, птицы!».

Поздравили друг друга с Новым годом.

Он сказал:

— А фамилию мою вы уж, пожалуйста, запомните, потому что она у меня другая.

И очень деликатно трубку повесил.

Прочел я о конкурсе в юмористическом журнале и несказанно обрадовался. Мне как раз не хватало денег на одну вещицу. Я, правда, не собирался писать рассказ, или басню, или же фельетон, потому что считал все это сложным. Меня вдохновляло другое.

В самом конце условий я прочел нечто такое, что показалось мне весьма легким, даже чепухой, — придумать веселую подпись к рисунку. И за пустяковое дело предлагалось сто рублей. Я, правда, учитывал, что многие пришлют свои подписи и многие будут претендовать на эту сумму. Но я даже представить не мог, как это не придумать подпись. И веселее других. Нужно только подумать. И поспрашивать других.

Может, кто так придумает, что и сам не придумаешь.

Тем более я человек до крайности веселый. Всю жизнь пробавлялся шутками. В бытность учебы меня за мои остроты часто из класса выгоняли, а один раз даже из школы выгнали.

Вырезал рисунок из журнала, гляжу на него во все глаза и чувствую: он расплывается и превращается в туман. Слишком долго глядел. Отдохну, думаю, и снова буду глядеть на него во все глаза. До тех пор, пока мысль не прискачет.

Пустяшненький рисунок: корова стоит на льдине, а мальчик с берега ее за хвост тянет. Какая может быть тут подпись? Два-три слова, ну от силы — пять.

Но что писать?

И вдруг одна за другой полезли в голову подписи: «Не тяни корову за хвост», «Не тяни ее за хвост», «Зачем тянуть корову за хвост?», «Никого не тяни за хвост», «Корова тебе не кошка», «Не тяни за хвост ни кошку, ни корову», «Хвост не для того, чтобы за него тянуть», «Корова — друг человека, а ты ее за хвост тянешь», «Сам потяни себя за хвост», «Не корову нужно тянуть за хвост, а себя за уши!», «Оставь коровий хвост!», «Брось хвост коровы!».

Все подписи мне нравились. Но я не мог решить, какая подпись лучше и чем она лучше другой.

— Скажите, пожалуйста, — спросил я соседа, — как лучше: «Не тяни корову за хвост» или «Зачем тянуть корову за хвост?»

— Гм… затрудняюсь вам ответить, — сказал он, — смотря по какому случаю…

Не стану же я ему объяснять, чтобы он вместо меня премию получил.

— Какое предложение вам кажется смешнее, — спрашиваю, — первое или второе?

— Откровенно говоря, ничего смешного я в ваших предложениях не вижу.

— Вы серьезно?

— Вы же видите — я не смеюсь.

Он действительно не смеялся.

— А как сделать смешно?

Он не понял. Я стал объяснять:

— Представьте себе рисунок: мальчишка тянет корову за хвост. Корова на льдине, а мальчик на земле. Какую смешную подпись написали бы вы под таким рисунком?

— А зачем вам это?

— Нужно.

— А вы сами когда-нибудь тянули корову за хвост?

— При чем здесь я?

— У вас никогда ничего не получится, пока вы сами не потянете корову за хвост.

— А зачем мне тянуть?

— Чтобы вы поняли, что это такое.

— А вы тянули?

— Мне не нужно.

Если бы он знал, в чем дело, не говорил бы, что ему не нужно!

Поступаю проще: посылаю все подписи. Пусть там жюри разберется.

В письме сообщаю, что могу еще прислать в таком духе, если этого недостаточно.

Получаю ответ: присылайте, если у вас хватит духа.