Алексей Мусатов - В колхозной деревне

— Митрофан Андреевич, дизельный трактор стал — авария, — тихо произнесла Настя.

Первая песенница и шутница на селе, она и «Барыню» откаблучит так, что парни за затылки хватаются, и «Русскую» выбьет с дробью — головой закачаешь. А сейчас не узнать Насти.

Митрофан Андреевич нахмурился и посмотрел на запад, где плотные кучевые облака вылезли ватагой. Он буркнул потихоньку:

— Вот, чёрт возьми!

— Давай в отряд! Скорее! — сказал я.

— Всё теперь пойдёт вверх ногами на весь день, — возмущался бригадир. — Перекрёстного посеяли половину, а половина осталась. Пойдёт дождь — беда. — Он завёл мотоцикл и с ходу набрал скорость.

Через несколько минут мы были в отряде. Тракторная будка прилепилась в вершине лощины, в затишке. Около неё стоял гусеничный трактор ДТ-54 с отнятым картером. На гусенице рядышком сидели два тракториста — Костя Клюев и Илья Семёнович Раклин. Раклин сосредоточенно курил, а Костя держал в руках аварийную деталь и поругивался про себя чуть слышно.

— Что? — спросили мы оба сразу.

— Нижнюю головку шатуна разорвало. Картер пробило, — ответил Илья Семёнович. Голос у него с хрипотцой. Он работал в ночной смене: весь вымазан в нигроле, глаза от бессонной ночи красные.

— Что ж стоять? — загорячился Катков. — Снимайте головку, вынимайте поршень. Надо шатун заменять тоже… Чёрт возьми, и картер везти в эмтээс — сажать латку… Тьфу! Не меньше как на двое суток вышел из строя. Чего же стоять-то?

Илья Семёнович выслушал Каткова и так же сосредоточенно и спокойно ответил:

— Авария серьёзная. Без старшего механика даже бригадир отряда не имеет права разбирать трактор в таких случаях. — Он указал кивком головы на будку. — Слышите?

Из будки было слышно, как кто-то вызывал по рации:

— Урожай!.. Урожай!.. Урожай!!! Чёрт возьми!

Мы вошли с Катковым в будку. Около рации стоял вполоборота к нам бригадир тракторного отряда Федулов.

— Урожай! Ну, Урожай же! Урожай! — Он пристукивал при каждом слове гаечным ключом по столу. — Урожай!.. Тоня-а! — вскрикнул он вдруг и бросил ключ на стол. — Тоня! Где ты пропадала, чёрт возьми?

Рация отвечала граммофонным звуком:

— Я тебе, Василь Василич, не Тоня, а Урожай. И ключом по столу не стучи. Если все так будете стучать, то связь невозможна.

— Да я же полчаса стою, как дурак…

— Я в этом не сомневаюсь.

— У меня авария, а тебе шутки.

— У меня сегодня вторая авария. Если мне с каждым плакать, то глаза высохнут, тебе же хуже будет, а рация охрипнет от мокрости. Кого тебе?

— Старшего механика. Поскорей, пожалуйста.

— Сотая доля секунды! — ехидничал граммофонный голос дежурной Тони. Потом слышно было, как она крикнула: — Иван Васильевич! У Федулова авария. — И, пока все ожидали механика, Тоня спросила: — Вася?

— А? Я, — ответил Федулов и оглянулся на нас.

— Раскис? Ава-ария-а! — И слышно, как она стучала по столу, подражая ему. — Не капризничай, Федулочка! Иван Васильевич вылечит.

— Не вылечит так скоро. Дело серьёзное, — всё ещё угрюмо возражал Федулов.

— А ты ляжь вверх животом на пашню и кричи караул… Ей-богу, поможет.

Федулов улыбнулся и снова посмотрел в нашу сторону.

— Тебе шутки, а у меня в одном дэ-тэ двадцать процентов всей силы отряда.

— Что там у тебя стряслось? — послышался в рации голос старшего механика.

— Картер пробило. Нижнюю головку шатуна, в третьем, разорвало.

— Не может того быть! — воскликнул механик. — Сейчас выезжаю. Через двадцать минут буду.

Я подошёл к рации и вызвал:

— Урожай!

— Я Урожай, — ответила Тоня. — Кто?

— Луков.

— Здравствуйте, Владимир Акимыч!

— Здравствуй, Тоня! Позови-ка быстренько старшего агронома, Михаила Петровича.

— Он здесь. Собирается уезжать. Сию минуту!

— Я слушаю, — вскоре отозвался и Михаил Петрович.

— Дизельный вышел из строя суток на двое. Делаю перегруппировку отряда: два ХТЗ прекратят культивацию, дадим каждому по одной сеялке и будем продолжать перекрёстный в течение суток. В графике сделаю соответствующее изменение.

— Свет для ночного сева будет на обе сеялки?

— Отвечай, Василий Васильевич, — обратился я к Федулову.

— На одну не будет, — ответил он.

— Сделаешь свет, — сказал Михаил Петрович.

— Да ведь фары нету! — воскликнул Федулов.

— Возьмёшь в восьмом отряде и сделаешь свет, — повторил твёрдо Михаил Петрович, а мне сказал: — С перегруппировкой согласен, вносите изменение.

Потом всё притихло.

Федулов как-то смущённо повёл могучими плечами, провёл по чёрным волосам ладонью ото лба к затылку и задумчиво посмотрел в окошко.

Катков, наоборот, чуть просветлел и обратился ко мне:

— А Михаил Петрович — толковый агроном! Сразу понимает дело, с полуслова понимает.

Федулов зашёл за будку, будто спрятался, но не прошло и двух минут, как оттуда рявкнул заведённый мотоцикл. Он выехал из-за будки и сквозь треск мотора крикнул:

— Доеду в восьмой отряд. У них один трактор стоит, фару возьму на ночь. Приедет механик — снимайте головку, вернусь быстро.

— Подожди-ка, Вася, — сказал Катков, сделав ему знак заглушить мотор.

Стало снова тихо.

— Ты сперва напиши трактористам распоряжение. А то уедешь, а я буду с ними договариваться полчаса. Пиши.

Федулов положил блокнот на бачок мотоцикла, написал распоряжение и вручил его Каткову. Затем он умчался, а Катков посмотрел на часы и сказал:

— Без десяти восемь. Едем? — спросил он у меня.

Я не ответил и смотрел на Илью Семёновича Раклина. Тот, как сидел на гусенице, так и заснул, откинув голову и прислонившись к капоту двигателя. Костя заметил мой взгляд и сказал:

— Он уже две ночи не спавши… И третья не предвидится. Так вот, меж делом, заснёт на ходу…

— А ты? Ты же подсменный.

— На втором дизеле тракторист болен. Мы втроём — на двух тракторах — днём сеем, а ночью культивируем… И сам Федулов сегодня ночью работал, не спал ни вот столечки, — и Костя показал самый кончик ногтя.

— Ты-то тоже не спал сегодня?

— Я что, я могу, — угрюмовато ответил он и вздохнул, глядя на кусок головки шатуна, который он продолжал держать в руке. — Вот горе-то наше! И надо же ей лопнуть сегодня! Подождала бы недельку… Ведь оно ж вон сколько кругом не сеяно!.. Смотрите! — Костя протянул мне кусок головки шатуна. — Раковина, заводской дефект. Я тут ни при чём…

— А сколько, по-твоему, придётся стоять?

— Да сколько? Картер в эмтээс везти надо. Гильзу новую надо. Поршень, шатун. Если всё это есть, то… кто её знает, а если нету, то тогда — я уж и не знаю.

Катков рванулся в будку, и оттуда было слышно, как он говорил по рации:

— Урожай! Урожай? Тоня! Узнай срочно, есть ли для дизеля запасные детали: гильзы, шатуны, поршни.

Через несколько минут Катков вышел из будки.