Алексей Мусатов - В колхозной деревне

Игнат Игнатович сидит белый, усы торчком. Федя на столе разлил чернила. А в ней я впервые открыл тогда еще одну особенность — голос. До этого она все тихонько разговаривала, а тут как разошлась, оказался голос на удивление. У такой у маленькой и голоску быть бы тоненькому, а у нее голос низкий, даже с хрипотцой с какой-то.

Я вижу, что дошло дело до накала, и говорю:

— Уходите. Не мешайте…

Аркадий кричит:

— Вы или дело делайте или совсем уходите из МТС, но не мешайте нам работать!

А она нам:

— Никуда я не уйду! И свое дело я сделаю, как бы вы мне ни мешали!..

Пообещала она снова пожаловаться в райком и ушла.

А мы и говорить не можем, только хлещем воду из графина. Наконец Игнат Игнатович отдышался и говорит:

— Великої вражины я ще не бачу. Але маленька подколодна внутріння вражина вже зъявилася у нашої МТС.

Вот тебе, думаем, и тихоня! Сидела, сидела, моргала, моргала… Досиделась! Доморгалась! Высидела! Выморгала!

Мы думали, дальше и ехать некуда, а оказывается, это она еще только цветочки нам выдала, ягодки впереди были.

В райком она написала, но первый секретарь был в отъезде. Это дело не двигалось, так она начала себя проявлять на других делах.

Будто думала, думала, решала, решала, а тут все решила, все точки над «и» поставила и пошла на всех парах в открытую. С какой-то даже отчаянностью и веселостью!..

Что ни день, то у нас в МТС неприятность! Решили мы ее делом занять, чтоб глупостей не выдумывала. Поручил я ей вести всю статистику. Думаю, посидишь над анкетами в сто двадцать параграфов — поуспокоишься!

Не подает сводок ни райкому, ни области! Мне нагоняй за нагоняем! Приказываю — не подчиняется, не дает сводок. Вызываю ее для решительного разговора. Входит веселая, улыбающаяся, как ни в чем не бывало.

Спрашиваю:

— На каком основании не подчиняетесь моему распоряжению и не подаете сводок?

— Очень глупые вопросы в сводках! — отвечает.

Я говорю:

— У меня есть приказ из области… Как я могу не выполнять распоряжение области?

А она мне:

— А очень просто! Так же, как я ваших распоряжений не выполняю.

Да еще и смеется мне в лицо!

Записал ей предупреждение в приказе.

А она вскоре начала вмешиваться не только в агрономическую, но и в техническую часть. Требует, чтобы во время сева обеспечили немедленную замену поломанных частей.

— Не ждать на севе, пока отремонтируют, а сразу заменять запасным узлом.

Для этого надо иметь в резерве запасные узлы, а у нас некоторых деталей в запасе не было. Она требует:

— Обеспечьте!

Я говорю:

— Где их взять, если их нет в снабжающих организациях?

— А если во время сева они сломаются?

— Тогда в крайнем случае самодельные изготовим!

Она к Аркадию:

— Почему же заранее их не изготовить, товарищ главный инженер?

— Надо затратить много усилий, получатся они дорогими и некачественными. А поломок может и не быть.

А она нам:

— Вы, — говорит, — напоминаете мне одну историю. Говорит мать дочери: «Вымой шею, гости приедут». А дочь отвечает: «А если они не приедут, я и буду сидеть, как дура, с вымытой шеей?» Просит вас главный агроном обеспечить детали на случай поломки, а вы отвечаете: «А если такие детали не сломаются, мы и будем сидеть, как… с резервными деталями?»

Аркадий весь побелел:

— Я людей дураками не называю и себя не позволю называть.

А она смеется:

— А я и не называла.

Такая дерзкая, злоязыкая и безбоязненная девчонка получилась из нашей тихони, что нет никакого сладу!

И каждый день, каждый день не одно, так другое! Словом, создалась у нас в МТС обстановочка!

Наконец вызывает меня первый секретарь райкома Рученко. От природы он человек веселый, жадный до дела и быстрый в решениях. Лицо у него некрасивое, но очень располагающее. Губы крупные и каждую минуту готовы рассмеяться. Ноздри мясистые, подвижные, а глазищи — как два светофора. Говорит он обычно быстро, много шутит. А тут мрачнее тучи…

— Была, — говорит, — у меня ваша агрономша. Опять поднимает этот вопрос насчет севооборотов.

Я говорю:

— Севообороты утверждены, сев на носу. Не время сейчас, да никто нам и не позволит их менять! А кроме того, — говорю, — вот вы с ней побеседовали четверть часа — в лице изменились. А мы с ней бьемся день за днем. Уберите вы ее от нас, пока мы все от нее не сбежали.

— Нет, — говорит, — не будем торопиться с выводами. Присмотримся. Иные вопросы надо быстро решать, а иные по пословице: «Семь раз обмозгуй, а один раз реши».

И еще посоветовал он мне съездить в те слабые колхозы, за которые она ратует особо, посмотреть и подумать.

Вооружился я планами, сел, поехал в «Октябрь». Председатель там только что назначенный, молодой, прямо из трехгодичной школы председателей.

Подхожу к его дому, навстречу мне идет бригадир вдовуха Варвара и плачет. Соседи мне объясняют, что у председателя скандал — он хочет на Варваре жениться, а его мать не велит, потому что Варвара старше и детная.

Вхожу я в дом и застаю баталию. Сидит старуха посреди комнаты и строчит, как из пулемета:

— Та яка она ему жинка? Та старюча, та слепуча, та кривонога?! Ось це жинка? Це холеры кусок, а не жинка!

Председатель сидит, опустив голову, а возле него наша Настасья и дед Силантий.

Я вошел, поздоровался. Прошу не тушеваться, продолжать разговор при мне. Старуха говорит:

— А ще мені тушеваться? Пускай вона тушуется!

Председатель смотрит на Настасью и говорит с надеждой:

— Меня она не слушает. Может, вас она послушает, Настасья Васильевна?

А Настасья уже возле старухи. Обнимает ее и уговаривает:

— Вы все ему Ольгу сватаете, а ведь Ольга его тянет к пустякам да к базарам. А Варвара наводит на настоящее дело.

Долго говорила, и мне было удивительно, что слушают ее здесь, как старшую. Старуха попритихла и заплакала:

— У Ольги хата пятистенка да дві коровы, одна по третьему телку, а вже ведерница! А у Варвары тильки дві сиротини. Що вона принесе з собою у хату, окромя двух ртів?

Настасья ей:

— Варвара в дом принесет пятьсот трудодней!

Старуха плюнула на пол и растерла плевок ногой в грязной обутке.

— Ось це твои трудодни! Хоть тысячу трудоднив зроби в нашем колхозе, а и в базарный день полушки не візмешь! Ось це твои трудодни!

Еще раз плюнула и еще раз пяткой растерла.

Настасья смотрит ей в глаза:

— Бабуся, в этом году все будет иначе… Нынче мы все клевера долой, а на их место подсолнух, кукурузу! На одном подсолнухе колхоз заработает не меньше двухсот тысяч! Мы уже все рассчитали. Варвара богаче всех будет. Хватит ей и на себя и на Танюшку с Катюшкой. — Потом обернулась к председателю и говорит ему: — А вы бабушку не слушайте! Она же и на работе такая! Больше всех поскандалит, а лучше всех сделает! Разве она обидит сирот?