Семен Бытовой - Десять тысяч лет

Так закончился урок японской истории.

Прошло немало времени с тех пор. Внешне городок, носивший удивительное название — Девять Балаганов, ничем не изменился. Покой, обещанный оккупантами, действительно здесь наступил, потому что на узких улицах городка теперь было пустынно даже днем. Жители избегали лишний раз выходить из своих фанз.

На могиле маленького Суна буйно росла леспедица. Часто здесь можно было видеть старую женщину в рваной одежде. Она становилась на колени перед могильным холмиком и долго что-то шептала про себя. Потом она рвала с корнем траву у основания холмика, рыла пальцами ровик вокруг него (и, взяв с собой горсть земли и пучок травинок, уходила. Это была мать убитого мальчика.

Супруги Чжан учительствовали. Правда, почти все помещение школы занято под солдатскую казарму, и только одна небольшая комнатка отдана под класс. Этого было достаточно, потому что учеников становилось все меньше и меньше, и с будущей осени их, быть может, не будет совсем. Люди обеднели, жили впроголодь. Весь урожай пшеницы, риса дочиста забирали самураи, оставляя «младшим братьям» одни стебли гаоляна. Не было и зимней одежды у мальчиков. Их ведь не нарядишь в камышовые накидки, какие теперь носило большинство мужчин. А для того чтобы обработать клочок земли на каменистых сопках, не требуется больших знаний...

Супруги Чжан учительствовали, но они все чаще и чаще стали задумываться над тем, чтобы бросить это занятие. Они тоже брали в аренду, за довольно высокую плату, кусок земли на сопке, сеяли кукурузу. Когда удавалось раздобыть семена дынь, то садили дыни, но урожая никогда не хватало на зиму.

Они все реже стали выходить на берег Амура, где раньше любили гулять. Теперь для такой прогулки нужен был специальный пропуск за подписью Мацудайра. Супруги Чжан просиживали целыми вечерами дома, мало разговаривали друг с другом. Когда Ли начинала что-нибудь говорить Чжану, он нервничал, безнадежно разводил руками. Они совершенно забросили книги, но и книг уже осталось немного, после того как библиотеку лично просмотрел Мацудайра.

Иногда, по ночам, кто-то тихо стучался к ним. Чжан, накинув, старый халат, осторожно выходил отпереть калитку, впускал ночного гостя, который как тень скользил по двору и неслышно появлялся на пороге комнаты. Однако гость не задерживался у них и через несколько минут так же тихо исчезал, как и появлялся.

Человек, часто посещавший Чжанов, когда город оставался у него далеко позади, садился у входа в узкое ущелье на траву, чтобы передохнуть немного, словно ему еще предстоял далекий путь. Примостившись за кустиком, он доставал блестевший во тьме портсигар, закуривал, высекая невидимую искру из кремня. Курил он осторожно, пряча в рукав сигарету, и никогда не бросал окурка на том месте, где сидел, а уносил его с собой.

...Приближался праздник риса — Хо-Он-Ко, который ежегодно отмечали японцы. Весь урожай риса был уже собран в эту пору и отправлен в глубь страны. Солдаты обошли весь городок, дом за домом, нигде не обнаружив даже щепотки риса. Жители и не прятали рис, хорошо зная, что за это их могут подвергнуть суровому наказанию. Однако присутствовать на празднике Хо-Он-Ко должны были все жители, они должны были видеть, как их «старшие братья», в знак сытости, совершают приношение рисом богине Аматерасу-О-Ми-Ками. Японцы разрешали в этот день играть на музыкальных инструментах, зажигать курительные палочки и свечи.

До праздника оставалось несколько дней. На улицах появились разносчики свечей и палочек, но мало кто покупал у них праздничный товар. Денег у жителей почти не водилось.

Зато супруги Чжан почему-то решили купить для мальчиков много свечей и курительных палочек. Узнав об этом, майор Мацудайра одобрил инициативу учителей, прислал им несколько коробков спичек, потому что спичек тоже ни у кого не было.

Мацудайра не только повысился в чине. Он стал начальником жандармерии всего уезда. Правда, уезд был не так велик, но он приносил майору много хлопот. Тут была горная местность, где таились партизаны, совершая дерзкие налеты на японские гарнизоны. Против партизан оккупанты употребляли не только оружие... Именно в день Хо-Он-Ко Мацудайра решил показать, как хорошо японцы заботятся о населении.

«Пусть веселятся, пусть прославляют нашего императора!» — говорил своим подчиненным Мацудайра.

Неизвестно, где только раздобыли деньги супруги Чжан, но они купили у разносчиков весь товар. За день до праздника Ли обошла фанзы и всех пригласила на торжество. Соседи говорили:

— Уважаемая, что нам до чужого праздника риса, когда наши желудки болят от жесткого гаоляна. Мы ведь не боги, нам приношение рисом делать не будут.

— Может быть, скоро нам станет лучше, кто знает? — тихо, чтобы не слышно было на улице, говорила Ли. — Может быть, очень скоро...

Все же многие не понимали, почему всеми почитаемая учительница так печется о празднике. Не получает ли она за это какое-нибудь вознаграждение?

В ночь накануне Хо-Он-Ко дом Чжанов вновь посетил человек с гор. Он быстро явился и так же быстро исчез, но после его ухода супруги долго не ложились спать, а собрав что-то в сверток, пошли в школу. Часовой, как всегда, пропустил их. Они зажгли в классе свечу и принялись за работу. За стеной спали солдаты, и храп их был слышен по всему дому. Чжан подал знак, и Ли, взяв стопочку курительных палочек, неслышно поставила их в угол, за тумбочкой. Потом Чжан передал ей еще две стопочки. Ли расставила их по углам. Она была спокойна, ни один мускул не шевелился на ее строгом лице. Расставив по углам сколько нужно было курительных палочек и поджигая их, Ли знала, что пройдет еще порядочно времени, пока они разгорятся. Это были палочки, какие зажигали в кумирнях перед богами, и они обычно тлели до конца молитвы, испуская сладковатый дымок. Но часто, ради баловства, мальчишки начиняли их каким-то горючим составом, и курительные палочки, истлевая до половины, вдруг вспыхивали, вызывая недовольство жреца.

По тому, как супруги Чжан спешили покинуть школу, можно было подумать, что и они начинили курительные палочки каким-то горючим веществом; быть может, его-то и приносил по ночам человек с гор.

Они показали часовому разрешение на право ходьбы в ночное время, и он пропустил их. Постепенно убыстряя шаги, они завернули за угол. Ночь была темная, туманная. По небу неслись густые облака, и только местами были узкие просветы, откуда выглядывали кусочки звездного неба.

Выйдя за город, супруги Чжан взялись за руки и пустились бежать по дороге, ведущей в горы. Достигнув того места, где обычно задерживался ночной гость, они остановились. Навстречу им из ущелья вышел человек в резиновом плаще.