Николай Самохин - Как стать знаменитым писателем

Существует несколько способов, испытанных практикой. Не все они гарантируют стопроцентный успех, но каждый обнадеживает в той или иной степени.

Первый способ — «подлестничный».Этот способ один из самых верных. Он хорош тем, что обеспечивает бешеную популярность при жизни и содержит в себе зародыш посмертной славы. Ибо, если потомкам совсем уж нечем будет вспомнить усопшего, одно они скажут наверняка: «Бедняга! Он жил под лестницей».

Надеюсь, читатели понимают, что жить под лестницей в буквальном смысле нынче нельзя: взбунтуется домовая общественность — вытурят. Жить под лестницей означает не иметь собственного угла: ошиваться по знакомым, притуляться временно в каком-нибудь общежитии, переколачиваться в мастерских приятелей-художников, в дворницких — за бутылку, иногда — ночевать на вокзале. Пути к бездомности, в свою очередь, разнообразны. Вот один для примера: человек развелся с женой и был настолько благороден, что не стал делить квартиру. Просто уложил чемоданчик и шагнул… в снег и ветер. Словом, как выразился в аналогичной ситуации мой знакомый поэт, — «дубовый листок оторвался от ветки… кленовой». Впрочем, нашей целью является рассмотрение не путей, ведущих к бездомности, а самого статуса подлестничности и той пользы, которую можно из него извлечь.

Так вот, у нас имеется один такой. Живет под лестницей. Очень талантлив, бестия! Почти так же талантлив, как другой, живущий в четырехкомнатной квартире. Но только еще талантливее, поскольку он — под лестницей.

Правда тот, у которого четырехкомнатная квартира — лауреат, депутат, орденоносец и почетный гражданин города Жмуринска-на-Берди. Его на японский язык переводят. Но кому это интересно? Не он один лауреат, не он один депутат, не он один орденоносец. И вообще… у нас японским языком далеко не каждый пока владеет.

А тот, что под лестницей, — один. Он всем известен. Причем не столько в своем околотке, но и далеко за его пределами. Общественность не обманешь. Она отлично знает, где подлинные гении обретаются. В прошлом веке находили их в мансардах, в нынешнем — под лестницами.

Москва им интересуется, шлет депеши: «По дошедшим до нас сведениям в вашем городе объявился молодой, талантливый писатель. Живет под лестницей. Примите меры».

Принимаются меры. Правдами и неправдами молодому дарованию выхлопатывают комнату. Потому правдами и неправдами, что в процессе выхлопатывания вдруг обнаруживается: молодому-то дарованию уже под сорок! Дающие инстанции смущаются, скребут в затылках. Но все же дают. Не хочется как-то прослыть душителями талантов. Имярек, однако, тоже не лыком шит. Почуяв посягательство на свою популярность и будущее бессмертие, он теряет, так сказать, вид на жительство. Утрачивает при загадочных обстоятельствах. И становится не только бездомным, но и беспашпортным.

Москва лютует: «Еще раз напоминаем: молодой, талантливый… живет под лестницей! Кроме того, не имеет средств к существованию. Как могли допустить?»

Лауреат, депутат и почетный гражданин хватается за седые виски. Он ответственный-то — к нему депеши идут. Беда! Прямо хоть к себе на постой бери подлестничного… А куда возьмешь? Семья давно разрослась, в четырехкомнатной квартире теперь кроме самого да супруги-пенсионерки еще сын женатый и двое внуков. Почетный, между нами говоря, сам который месяц заявление в кармане носит на дополнительные метры, да все не решается подать — неудобно. Так что он только опытом поделиться может. А опыт у него богатый. Он тоже когда-то под лестницей обитал. То бишь в полуподвальной комнатенке ютился — с женой и ребенком. И нормальная квартира ему не скоро светила. Тогда он завербовался на строительство дороги Абакан — Тайшет, четыре года костыли забивал, потом работал там же в многотиражке, потом его заметили, пригласили обратно — в областную газету, дали двухкомнатную «распашонку», за которую он еще пять лет мантулил. А романы свои по ночам писал, запершись в совмещенном санузле.

И, честно признаться, подмывает его иной раз сказать подлестничному гению: да иди же ты работать, собачий сын! Хочется, но нельзя. Его уже и так на одной из литературных встреч студенты института пищевой промышленности в оборот взяли: вы талант затаптываете! история вам не простит!.. Эрудированные черти! Пушкина вспомнили: «Они любить умеют только мертвых!»

А недавно корреспондент зарубежной газеты приезжал. Ему культурную программу составили: посещение краеведческого музея, института земной коры, оперного театра и выставки картин Рериха. Встречу с местными деятелями искусства, само собой, запланировали (почетный гражданин тоже в эту группу включен был).

— Ноу! — сказал корреспондент, перекрестив трубкой все пункты программы. — Ми-мо!.. Ай… как это?.. хотеть встреча уиз мистер ху живьет анде… анде… — под лей-сни-ца!

Так-то вот, дорогие друзья и коллеги. Хотите стать знаменитыми? Переселяйтесь под лестницу… А впрочем нет, не переселяйтесь. Подумайте о славе отечественной литературы. Ведь ежели все мы забьемся под лестницы, то сравняемся в своем подлестничном житье, снова сделаемся заурядными, незаметными — и тогда нация останется без гениев.

А этого допустить нельзя.

Способ второй — «осадный».Этот способ не всем по зубам. Вынести его тяготы могут лишь натуры сверхупорные, способные подчинить свою жизнь, каждое ее мгновение, достижению единственной цели. Следует также заметить, что выбор надо сделать своевременно, лучше всего — сразу же после отборочных соревнований.

Вот идут они, эти соревнования — по прыжкам в высоту. Планка установлена на отметке «член Союза писателей». Прыгают четыре претендента. Первый и Второй уверенно берут высоту. Третий едва не сбивает планку. Он проходит над ней так низко, что планка долго еще поет и вибрирует от дуновения воздуха. Четвертый перелетает как ангел, взбрыкнув ногами где-то возле отметки «талантливый».

После чего Первый, Второй и Четвертый, обнявшись, идут в ресторан. Зовут и Третьего.

— Сожалею, друзья, — говорит Третий, — но, увы! Мне, видите ли, тещу надо сегодня встретить. Из Кисловодска приезжает.

— Какая теща?! — таращат глаза Первый, Второй и Четвертый. — Ведь ты же не женат.

— Двоюродная как бы… Двоюродного брата теща.

— Ну, так пусть брат и встречает. Тебе-то с какой радости? Успеешь еще, натренируешься.

— Брат ногу сломал, — стоически врет Третий. — В гипсе лежит.

Он уже принял решение. Вибрирующая планка подтолкнула его на этот шаг, а еще больше отметки, которые он, перелетая, успел сфотографировать краем глаза: «талантливый», «известный», «знаменитый».