Ахмедхан Абу-Бакар - Опасная тропа

— Да, да, это уже не беда, — замечает Галбец, — но есть другая беда, когда наш чемпион, которому приходится доставлять нас домой, путает: его вот сунет к моей старухе, а меня — к его старухе… вот тогда-то, сынок, начинается в ауле настоящий тарарам!

— Это тоже не беда, сынок, — говорит Кужак, — есть беда пострашнее. Вот когда в хорошую погоду берем мы с собой нашего Зулькарная и идем на цветущий альпийский луг, к поющему роднику, садимся и пьем, восхваляя нашего Зулькарная, а на закате, когда нам четверым немощным старикам приходится тащить в аул пьяного нашего чемпиона — вот это, сынок, самая большая беда.

Право же, веселые люди — наши старики. Никогда не унывают. И вот на этом месте у родника мы и зажарили шашлык. Директор сам при этом не присутствовал, он уехал в райцентр по делам строительства.

После доброго шашлыка на альпийском лугу телеработники по совету начальника штаба стройотрядов решили разработать еще третью тему: «Учитель в летние каникулы — на стройке». Я мало поверил этим ребятам — после вина что только не пообещаешь?!.

Просидели мы на лугу до поздней ночи. А как удивительно красивы летние ночи у нас! Горы в своем таинственном молчании. Темно-синий шелк ночного неба словно натянут между вершинами гор. И мерцание звезд, которые кажутся такими близкими, что протяни руку — и достанешь любую. А вокруг, ниже, островки горящих огней — это наши соседние аулы светятся в котловине среди гор и холмов, как в ладони, огни нашего районного центра — аула Уркарах. А неподалеку от него видна часть большого аула Киша. А там, дальше, левее от Киша, словно гроздь винограда, висит под горой Каба аул Усиша, а правее от райцентра — аулы Чишили, Дибгалик… А вон вдали одинокий свет — это домик садовника в ущелье Камла-Када. Ну, а тот яркий красный свет — это вы наверняка знаете, — костер чабанов.

Сюда, на плато, доносится глухой шум реки, Наверное, она помутнела и после дождей стала бурной. Шорох листьев в легком теплом ветерке… Тревожные голоса ночных птиц… А там вон видите зарево на горизонте, меж горных хребты? Это слившиеся друг с другом огоньки поселков — совхозов, раскинувшихся вдоль берега Зеленого моря. Да-да, горцы называют Каспий Зеленым морем. Почему бы не быть и Зеленому, если есть Красное, Черное и Белое, даже Мраморное. В ясную погоду отсюда в бинокли можно увидеть, как по берегу моря змейкой ползет поезд. Мы даже отсюда могли бы увидеть и древний Дербент, но мешает гора Кайдеш, что возвышается справа.

А небо усыпано звездами… Не желтые сегодня звезды, а какие-то особенно яркие, серебристые. Звезды рождаются на земле, как и все живое. Рождаются они из добрых дел людских. Раз так, думаю я, глядя на небо, богата, очень богата наша земля добрыми делами, раз так много звезд на небе.

До утра бы я не расстался со славными студентами, с их песнями и шутками, если бы за мной не пришла моя жена Патимат.

Весть о том, что Али-Булат вернулся из города ни с чем, ветром разнеслась по нашему аулу Уя-Дуя, как и все обычные хабары (новости). Это известие одни встретили равнодушно — мол, нам не тепло и не холодно; вторые — даже с некоторым злорадством, пусть, мол, и его дочь сидит дома, когда и наши не собираются покидать аул; третьи — с огорчением, мол, как так, быть не может, чтоб лучшая ученица в школе Асият не смогла сдать вступительные экзамены. И среди последних, конечно же, были педагоги во главе с директором Теймуразом. Они, несомненно, хотят, чтоб их питомцы продолжили учебу в вузах. А Галина Ивановна не могла поверить, что ее любимая ученица, на которую она возлагала большие надежды, такая смелая и боевая, такая умница — и вдруг засыпалась на экзамене физики, на предмете, который Асият знала очень хорошо. Позвала она ее к себе и полюбопытствовала, в чем же дело?

— Ну, доченька, рассказывай… — обратилась она к Асият, усаживая ее за обеденный стол рядом с собой. Асият поначалу смутилась, не зная, говорить ли ей все в присутствии дяди Джабраила и дяди Ражбадина. — Ты не обращай на них внимания. — За долгую жизнь в горах наша Галина Ивановна чем-то, какими-то еле уловимыми чертами лица, проявлениями характера стала походить на горянку. Может быть, так нам кажется по той причине, что мы привыкли видеть этот цветастый платок, который она носит так же, как носят его наши женщины? Что бы там ни было, улавливаются в ней, в ее поступках очень схожие с горянками черты и манеры.

— По сочинению, кроме меня, никто пятерки не получил, Галина Ивановна! — гордо сказала Асият.

— И что же случилось?

— Вы только отцу не говорите.

— Ну что ты, конечно, не скажу.

— Ой, Галина Ивановна, там такие экзаменаторы… Особенно этот, который по физике… Он смотрел на меня, будто хотел съесть, а я глянула на него, скривив вот так глаза, — и Асият состроила рожицу, посмотрев на кончик своего носа, — тогда он отвел от меня взгляд и спрашивает:

— Вы что, ненормальная?

— Да, а что? — говорю я и наклоняю голову то налево, то направо.

— Что-то не так, — поморщился он, как будто проглотил кислую сливу.

— Как не так? Вы что — сомневаетесь в том, что закон всемирного тяготения открыл Ньютон? — говорю я. — А вы видели, как яблоко падает с ветки?

— Ясно, нам все ясно, — вдруг заключил он и поставил мне в лист «неуд», а я гляжу на него и говорю: «Очень спасибо!». О, если бы вы в тот момент видели его лицо, милая, дорогая Галина Ивановна!

— А отец не поругал тебя?

— Нет, он не догадался, он все винил несправедливых экзаменаторов. Он даже хотел ворваться туда и сказать пару слов, но его не пустили. Он меня стал успокаивать, мол, ничего, доченька, не горюй, — заключила Асият и вскочила. — Там подруги ждут, Галина Ивановна, я побегу, хорошо?

— Иди, иди, доченька. А муж мой, хи-хи-хи, — засмеялась учительница, оборачиваясь к Джабраилу, — набросился на меня, мол, брехунья эта твоя Асият!

— Откуда мне было знать, что она такая затейница, — довольный, замечает парторг.

— Вы душенька наша, Галина Ивановна. Как я рада, что вы у нас такая.

— Какая?

— Все-все понимающая, ласковая, — и Асият, поцеловав учительницу, выбегает на улицу, где ее окружили подруги, которые тоже по разным причинам остались в ауле и не поехали на учебу: одним помешала любовь, другим — семейные обстоятельства, третьи решили тоже в совхозе работать.

Девушки всей гурьбой отправились в сторону стройки. И всем им не терпелось услышать от Асият рассказы ее о городских приключениях.

— Он идет, — толкает ее Зизи.

— Кто?

— Усман и друзья с ним.