Ахмедхан Абу-Бакар - Опасная тропа
- Название:Опасная тропа
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Дагестанское книжное издательство
- Год:1982
- Город:Махачкала
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Ахмедхан Абу-Бакар - Опасная тропа краткое содержание
В сборник включены повести «Два месяца до звонка» и «Опасная тропа». Основу книги составляет первая повесть, в которой автор поднимает волнующие его вопросы о гражданской активности советского человека, об ответственности личности перед обществом и решает их на образе главного героя, сельского учителя Мубарака.
В этой повести, как и в других произведениях Ахмедхана Абу-Бакара, читатель отметит художественную оригинальность, поэтическое видение мира, добрый юмор, фантазию.
Опасная тропа - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Да? Так я и далась ему, я убежала.
— Вот что, собирайся-ка, идем!
— Куда?
— Как куда? К нему, ты сейчас же извинишься перед ним. Сразу, пока корни обиды не углубились и злые языки не раздули пламя, потом будет труднее…
— Я не пойду, — не глядя на мать, говорит Асият. — Он побьет меня.
— До свадьбы они, как волки и собаки, а что будет после?.. Нет, доченька, пойдешь.
— Мне стыдно.
— Вот-вот, пусть это будет тебе уроком, чтоб была благоразумнее.
А Усман между тем закрылся у себя в комнате, как нам сказали люди, сам не выходит и к себе никого не пускает. А мать его, Меседу, не на шутку была обеспокоена случившимся и говорила: «Слабыми стали эти мужчины, обидчивыми, капризными». И любопытные со всех сторон глазели. Я побежал к сакле Сирхана.
— Ну что вы собрались, нечего вам делать, что ли? — возмущалась Меседу, хорошо сохранившаяся полнотелая и складная женщина средних лет. — Идите, идите, займитесь полезным делом.
— Что случилось, Меседу? — спрашиваю я, еле переводя дыхание и жадно глотая воздух. И в самом деле собравшаяся у сакли взволнованная толпа перепугала меня.
— Мубарак, Мубарак, ахерси-дорогой нушала учитель, белики — может быть, он тебя послушает, лехиркур, он не открывает дверь, экили сай — заперся, не выходит, посмотри, что он там делает? — кинулась ко мне Меседу, по своему обыкновению смешивая и русские, и наши слова.
— Откуда, как посмотреть? — спрашиваю я.
— Возьми лестницу, подставь с той стороны под окно и посмотри, что там с ним, что-то сердце щемит.
Ее волнения и тревоги передались и мне. Схватил лестницу, поставил под окно, быстро вскарабкался вверх и увидел Усмана. Он сидел за письменным столом и что-то сосредоточенно писал. Увидев меня, он одним глазом подморгнул, мол, как дела…
— Живой, живой! — воскликнул я от радости и хотел было громко похлопать в ладоши, но в это время лестница подо мной сдвинулась и я полетел в кучу камней, ударился головой.
Глупо и смешно! — подумал я, падая с лестницы: — Опять стал посмешищем для зубоскалов. Зачем мне, дураку такому, взрослому человеку, которому скоро сорок лет, лезть, как безусому юнцу, на шаткую лестницу? А когда ударился головой о камни, услышал смех. Конечно же, первым прыснул со смеху этот Исабек, чтоб ему лопнуть. Ударился, видно, я не на шутку, померк белый свет, сознание отступило, удалилось от меня. Но я тут же пришел в себя под встревоженные крики людей: «Врача, врача скорее, ему плохо, он умирает!». На самом деле мне стало дурно!
— Эй, люди, спасите человека!
— Умирает!
Все засуетились, позвали медсестру. А Хадижа, бегущая с дочерью к сакле Сирхана, встретив медсестру, совсем уж перепугалась и, показывая дочери пальцем на медсестру, широко открыв рот, застыла, будто потеряла дар речи. Потом перевела дух и, растолкав ротозеев-женщин, спрашивает:
— Что здесь медсестра делает?
— Говорят, умирает… — пролепетала беззубая, глухая старушка.
— Ой-ой-ой, неужели Усман такой слабый человек, неужели он на себя руки наложил?
— Ну что ты, мама, — вскрикнула Асият, — что ты говоришь? Не может этого быть! Ой, мама, что же это я наделала? — и потянула за руку мать. — Скорей же, мама! — Ей вдруг стало страшно, никогда в своей жизни она не испытывала такого испуга и страха, она ведь не со зла решила расстроить любимого человека, ведь и он при дружках своих и при подругах оскорбил и унизил ее.
— Доченька, что же ты натворила? Такого парня потерять, такого джигита, — причитала Хадижа.
— Правда же мама, он самый лучший, правда же, только бы не умер. Аги, аги, аги! Ой, мама, что же будет?!
С плачем они ворвались во двор сакли. А к этому времени сестра перевязала мне рану на голове и дала бинт, чтоб придерживал я свой неудачный нос. Бледные и взволнованные, Хадижа и Асият поднялись на веранду, где у двери в комнату сына на табурете сидела озадаченная Меседу.
— Где он? — садится на последнюю ступеньку лестницы Хадижа.
— У дочери своей спроси! — бросает Меседу и отворачивается.
Обе эти женщины под стать друг другу, с таких вот, наверное, и лепят скульптуру статуи матери-родины, почему-то подумалось мне.
— Аги, аги, аги! Усман, милый, прости, Усман, дорогой, прости! Я же не думала, не думала, что так получится…
От этих слов лицо Меседу стало меняться, посветлело, подобрело. Она, довольная, утешая невестку, гладила ее и подмигивает Хадиже.
— Что с ним? — тихо спрашивает Хадижа, — что с ним, серьезно, что ли, умирает?
— Чего еще придумали, станет он из-за этого умирать, — улыбается Меседу Хадиже через плечо Асият и добавляет: — А может быть, белики, хела рурсилис — твоя дочь хочет его смерти?..
— Нет-нет, тетя Меседу, я не хочу, чтоб он умирал, я люблю Усмана.
— Марисуд, марисуд, дила рурси, успокойся, успокойся. — Меседу вытирает ее слезы. И от признания девушки у нее настроение совсем как у солнышка, выглянувшего из-за туч.
Меседу вначале решила, что Асият нарочно позволила себе поиздеваться и надсмеяться над ее сыном и была очень и очень огорчена. Но после того, как услышала неожиданное признание этой взволнованной и плачущей девушки, переменилась и стала ласковой, даже радость какая-то вдруг вселилась от мысли, что это между ними просто играет любовь.
А люди, все еще торчащие во дворе, услышав причитания Асият, искренне посочувствовали ей, а некоторые даже смахнули слезу. Если минуты за две до этого люди осуждали ее и винили за поступок, то теперь они жалели ее, простили ей все и желали ей счастья. Меседу вытерла краем платка щеки Асият, обняла, чувствуя ее крепкое и гладкое тело.
— Ты любишь Усмана, доченька?
— Да, тетя Меседу, очень люблю, только бы он не умер.
— Тогда поплачь, рисен, дила рурси, погромче, поплачь, доченька. Он услышит и не умрет. — Меседу стелет ковер и бросает подушки Хадиже. — Присядь, отдохни, запыхалась ты.
— Еще бы, от самой фермы сюда — на одном дыхании. Ноги, ой, как не свои, как ватные.
В это время приоткрывается дверь и оттуда показывается маска в очках, с толстым носом и с седыми усами. Асият отпрянула. Этого человека она не знала.
— Кто это?
— Это я! — говорит Усман, отодвинув немного с лица маску.
— С тобой ничего не случилось, ты не умираешь?
— Зачем пугать людей и притворяться? — вскакивает Хадижа, хватает метлу, но Усман скрывается и запирает дверь.
— А что же здесь медсестра делала?
— Это нашего Мубарака перевязывали…
— А что с ним?
— С лестницы сорвался, непутевый он какой-то, все шишки ему достаются, — хихикает Меседу.
— Видишь, из-за тебя все люди страдают. Уходи отсюда, дурья твоя голова, — бранит Хадижа дочь и показывает на лестницу. — Перепугали, черти, до сих пор страх не проходит, всполошили тут всех.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: