Саин Муратбеков - Дикая яблоня

Он что-то сказал ей горячим шепотом. Я не расслышал, что именно.

— Отпусти меня, Токтар, — взмолилась сестра Назира. — Нас могут увидеть.

— Ну и пусть! — громко ответил Токтар.

— Что я тебе говорил? Уведет он твою сестру, — шепнул Ажибек мне на ухо и торжествующе хихикнул.

Я нагнулся, взял первый же подвернувшийся в темноте камень, бросил в Токтара и припустил во весь дух в сторону дома. За мной послышался топот погони. Сестра Назира поймала меня почти у самого порога и схватила за руку с такой силой, что я с ходу повернулся вокруг своей оси, закружился как юла.

— Это, конечно, ты! Я так и знала. Ну и заноза, ну и заноза. Видно, пока не задам тебе хорошую трепку, ты не успокоишься, не перестанешь шпионить за мной.

— Только попробуй задай, сразу пожалеешь об этом, — ответил я на угрозу угрозой.

— И ни капли не пожалею, — и она крепко взяла меня за шиворот.

Я было рванулся, да куда там! Ее пальцы держали меня как железные. Ну и здорова стала сестра Назира!

— Ну? Перестанешь следить?

— Не перестану.

— Тогда получай по заслугам.

Сестра Назира развернула меня к себе спиной и несколько раз шлепнула ладонью по мягкому месту. Она не очень старалась, да и штаны из кожи были достаточно толстыми. Словом, ее удары не причиняли боли. И все было бы ничего, если бы они не унижали моего мужского достоинства. Страшно подумать, что скажут Ажибек и другие ребята, когда узнают, что меня по мягкому месту отшлепала совсем еще недавняя девчонка?

— Бабушка! Мама! — тихо закричал я, чтобы напугать сестру.

Она сразу же отпустила мой воротник:

— Будешь следить, получишь еще.

— А я бабушке и маме все расскажу.

— Только попробуй скажи!

— Вот возьму и скажу. Прямо сейчас, — и я сделал шаг к дверям.

— Канат, подожди! Больше тебя не трону. Я пошутила, а ты и вправду обиделся.

— Не подмазывайся, все равно расскажу. И как ты встречалась с Токтаром у родника, и как он хотел тебя поцеловать.

Я сделал вид, будто сейчас открою дверь и перешагну порог.

— Канат, миленький, я сделаю для тебя все, что захочешь. Буду твоей рабой. Только не говори! — взмолилась сестра.

Ее неподдельный испуг доставил мне тогда удовольствие. Я наслаждался своей местью.

— Так и быть, промолчу, — важно сказал я, — а ты будешь моей рабой. Сама обещала. Исполнишь, что прикажу.

— Ну, конечно, исполню. Я же сказала, — обрадовалась сестра Назира.

А я чувствовал себя героем сказки, у которого есть свой волшебный раб, ему прикажи — и он все исполнит. Сестра Назира тогда казалась мне такой же могущественной, способной сделать все: построить дворец, перенестись за тысячу земель. И мне захотелось, не откладывая, сейчас же что-нибудь приказать сестре Назире.

— Ну, тогда стань на одну ногу, на левую. А в правую руку возьми кирпич. И стой, а я буду считать до ста! — торжественно приказал я.

— А зачем тебе это нужно? — удивилась сестра Назира.

— Понимаешь, в нашем классе только Асет умеет до ста стоять. А все теряют равновесие.

— Ну где я сейчас найду кирпич? В темноте-то? — пожаловалась сестра Назира. — Может, как-нибудь в другой раз?

— Ладно, перенесем, — великодушно согласился я. Когда мы вошли в комнату, мама принялась нас отчитывать. Вначале она взялась за меня:

— Где тебя носило до сих пор? На улице уже ночь!

— Мы играли, — ответил я, и сам понимая, что мое объяснение не вполне убедительно.

— Пропади пропадом твои игры! Посмотри на себя: на тебе живого места нет! Ходишь, как оборванец! А ну-ка выйди из комнаты!

На этом гроза миновала, во всяком случае для меня. Я выскочил из комнаты, радуясь, что отделался сравнительно дешево. А из-за двери донесся голос матери:

— А у тебя что за болезнь появилась? Стоит ее за чем-нибудь послать, потом ждешь целыми часами! Я же яснее ясного сказала: сходи к соседям за ситом. Но пока ты ходила, вода успела выкипеть до дна!

— Сито было занято. Соседи просеивали муку. Ну и я ждала, — с трудом ответила сестра Назира, она была не мастерица обманывать.

— Ты причину всегда найдешь! Ох и дождешься, Назира! Не посмотрю, что ты уже взрослая, оттаскаю тебя за волосы!

Сестренка моя молчала. Видно, душа у нее в пятки ушла. Наша мама шутить не умела. Если уж сказала, что за волосы оттаскает, то уж сделает это точно.

— Что стоишь словно столб? Просей сейчас же муку! — прикрикнула мать, но голос ее уже оттаял.

Обычно после ужина, после того как мы, дети, набьем животы пшеничной похлебкой, а взрослые напьются чая — кипятка с солью и сливками, в нашем доме воцарялось всеобщее благодушие. Разглаживалось, светлело лицо мамы, вечно суровое, озабоченное с тех пор, как отец ушел на фронт. О таких хмурых людях говорят, что «у них с бровей идет снег». Так вот, после чая отпускали заботы взрослых, а дети во главе с Назирой затевали веселую возню. И особенно мы резвились, если мать уходила к соседям. Тут уж дом ходил ходуном. Бабушка смотрела на наши проказы сквозь пальцы.

Так было и на этот раз. Мама повязала платок и отправилась к бригадиру по каким-то делам, а я сразу прицепился к старшей сестре, приглашая ее поиграть.

— Оставь меня, Канат. Побегай с младшими, — попросила сестра Назира.

Я возмутился: как это оставь? Она моя раба. Что хочу, то с ней и делаю! И тут мой взгляд упал на кирпич, лежащий возле печки.

— Назира, а вот и кирпич.

— Но мы же договорились на другой раз, — запротестовала сестра Назира.

— Бабушка, а сестра Назира вчера у ручья… — начал я, чувствуя, что голос мой стал каким-то подлым.

— Канатжан, я сделаю, как ты хочешь, — поспешно перебила старшая сестра.

Она подняла кирпич и выполнила мое пожелание — простояла на одной ноге, пока я считал до ста.

— Назира, ты совсем как маленькая, — говорила бабушка, добродушно покачивая головой.

Потом, уже забравшись в постель, я спохватился, сказал себе: «Эх ты, баранья голова, нашел, что приказывать! А про главное и забыл. Надо было просто сказать: «Назира, я запрещаю тебе от нас уходить. Даже если их будет миллион, Токтаров!»

После этого случая Токтар и сестра Назира стали меня бояться как огня. Они прятались в самых потаенных местах, но я находил их и там.

— А-а, вот вы где? — говорил я, возникая, как злой дух, из-за камня или зарослей шиповника.

В их глазах появилось отчаяние. Но я твердо решил бороться за сестру Назиру и ходил за ней точно тень. Представляю, с каким бы наслаждением они надавали мне по шее. Однако вместо этого им приходилось задабривать своего маленького врага, чтобы он, не дай бог, не выдал их тайну своей матери.

Однажды под вечер, когда я играл с ребятами в альчики, ко мне подошел Токтар и отозвал в сторону.

— Канат, хочешь, я кое-что тебе подарю? — спросил он и показал великолепный граненый красный карандаш.