Виктор Ильин - Повести

Недавно они нашли под сланями чье-то письмо. Чернильные строчки на конверте расплылись, еле проглядывались, но внутри текст был невредимым. Сергей стал читать вслух. Писала мать сыну. Между многочисленными поклонами от родных и соседей сообщала, что шибко скучает, ждет на побывку.

Боцман молча слушал Серегин голос, раздававшийся в холодном и пустом трюме. Роились мысли: какой он, этот сын? Разве хороший бросит письмо от матери? Мнилось боцману: может, и Серегу зовут в письмах домой, а он прочтет и выкинет, как этот раззява.

— Давай отошлем, — предложил Сергей, прочитав письмо и снова вложив листы в конверт. — В Альметьевске живет. Растяпа. — Он протянул письмо боцману.

Семен Семенович повертел надорванный конверт, неожиданно рассердился:

— Была бы нужда, не стал бы выбрасывать. Порви да выкинь. — И не удержался, спросил: — Сам о матери не забываешь? Гляди, Серега, мать одна… Галку Спиридонову помнишь, трубки в котле заваривала?

— Помню, — Сергей кивнул. — Хорошая девка. Я ее сразу запомнил, еще весной.

Боцман хмыкнул:

— Не то слово — хорошая. Прямо как не знай что… И работает, и вообще… Да, так вот поглядел бы, как она по матери убивалась. Хоронить ездила свою маму в Рыбную Слободу.

И он принялся рассказывать, как в прошлом году, возвращаясь на «Гряде» с похорон, горевала и плакала сварщица. И до того подействовало это — тут боцман допустил явное преувеличение, — что команда решила взять шефство над одиноким человеком. А так как теперь Сергей — член экипажа, значит, тоже должен шефствовать. Складно получилось у боцмана. Складно и убедительно. Тем более, как выяснилось, Серега вообще был не прочь включиться в шефство, потому что еще никакой общественной нагрузки не нес, а только регулярно платил членские взносы.

— Озорная она только, — поопасался Сергей, вспомнив насмешливую сварщицу.

— Вот и хорошо! — убежденно сказал боцман. Этот разговор состоялся уже в каюте у боцмана, куда он зазвал Сергея после обхода.

Сергей был в рабочей одежде, боялся ненароком испачкать что-нибудь в каюте, сидел на табурете бочком, смотрел, как боцман переодевается в чистое. Заметив непроизвольно-завистливый взгляд, Семен Семенович сказал:

— К зиме тебе справим форму. Пусть видят: водник. Китель, шинель, брюки, шапку теплую.

— Так это же только комсоставу? — усомнился Сергей.

— Ничего подобного. Оденем, как штурмана. Вот я не комсостав, а имею форму. Да не одну. — Боцман снова открыл шкаф, достал черную шинель, темно-синий китель с орденскими планками. — На-ка, примерь! Надевай, надевай, говорю!

Сергей надел китель, шинель, боцман подал свою фуражку, — все оказалось почти впору.

— В зеркало поглядись! — скомандовал боцман. — Ну, прямо вылитый штурман! Эх, в салон бы пройти, там большое зеркало есть!

— Не надо, дядя Семен, — конфузливо попросил Сергей, — в другой раз, а то ребята засмеют. — И снял шинель. Китель он вешал особенно почтительно: даже у командира строительного батальона не было таких наград. А тут, смотри, орден Ленина, Красная Звезда, четыре медали и значок отличника. Серегин отец всю войну прошел, в сорок пятом убили, а из наград только одна медаль, которая лежит где-то в сундуке у матери.

«Вот тебе и купи за рубль за сорок», — уважительно подумал Сергей, несколько оробев при виде боцманских наград и отличий. И гордясь, что такой заслуженный человек запросто разговаривает с ним, потчует чаем, поинтересовался:

— Дядя Семен, а чего же тогда тот инструктор сказал, чтобы Тежиков выступал на встрече, а не ты?

— Откуда я знаю, что у него на уме? — отозвался боцман. — Он спросил, есть ли ветераны на пароходе. Сказали ему: я да Тежиков… Да не в этом дело. Когда большой шум хотят сделать, бочку пустую катят. Понял? А инструктору именно это и нужно было. Я сразу понял, больно уж он проворно все задумал. Значит, шуганули их в пароходстве или повыше, они и разъехались по всей линии. Тезка твой шуганул, наверное. Я ему еще когда говорил: мало, мол, на ветеранов внимания обращают.

— А кто этот тезка? — полюбопытствовал Сергей, недоумевая, кто же из боцманских приятелей мог распоряжаться и командовать такими внушительными начальниками, один из которых проводил встречу с ветераном на «Гряде».

— Тезка-то твой? — переспросил боцман. — Заместитель министра. Он у меня практику проходил. Бывало, жучил я его… Очень ему не нравилось из старых тросов маты плести. Потом под Сталинградом с ним были, когда в сорок втором нас туда послали с Камы.

«Смеется, что ли?» — Сергей опасливо покосился на старика и недоверчиво улыбнулся. Но, вспомнив про орден Ленина на кителе боцмана, успокоился: не «покупает». Спросил:

— А чего же меня не заставляешь маты плести?

— Успеешь! — боцман засмеялся. — Или хочется быстрее замминистром стать?

Заметив, как залился краской Сергей, сказал:

— А что? Кто он такой, наш-то заместитель министра? И село у них не знатное. Про вашу Мурзиху и то больше в народе знают. — Он налил чай в кружки, подвинул к Сергею. — Пей до пота, ешь до слез! Будешь министром — хорошо, нет — не тужи. Главное, не кем быть, а чтобы люди тебя уважали. И ты сам себя тоже.

— Это уж конечно, — поддакнул Сергей, подумав, что спорить с боцманом неловко, а то можно было бы сказать, как у них в стройбате лейтенант поощрял солдат: каждый, слышь, может дослужиться до звания маршала. Очень убежденно говорил лейтенант, примеры из жизни приводил. А тут вот боцман осуждает это. Получается вроде — каждый сверчок знай свой шесток.

Боцман, словно угадав его мысли, продолжал:

— Не всем же в министрах ходить. Согласен? Чалку кто-то подать должен? Не штурман ведь с мостика побежит. — Он усмехнулся такой нелепости. — Тут одно за одно цепляется. Как шестеренки в брашпиле. Которая из них нужнее? Все нужны.

Против этого ни вслух, ни про себя Сергей не возразил. Тут вон сколько всяких начальников: штурман, капитан, начальник пароходства, ревизоры, диспетчеры. А начальников пристаней! Выходит, боцман, хотя и небольшой по званию начальник, а не хуже их ценится. У комбата не было столько орденов, а у него есть. За что?

Он спросил его об этом.

— «Звездочку» за Сталинград получил, орден Ленина — за выслугу, ну, а медали тоже соответственно, — скуповато ответил боцман, взглянув на будильник. — Я в другой раз как-нибудь расскажу.

Сергей понятливо заторопился:

— Спасибо за чай-сахар!

— Постой, — остановил его боцман. — А с лоцией у тебя как? Немцев-то вообще штурман хороший. Не обижает он тебя? Нет? Ну и слава богу! Вот сдашь скоро экзамен — да к штурвалу. — Внезапно спросил: — Ну-ка быстро, на Каменецком перекате какие знаки стоят?

Сергей ответил.

— Так, верно, — согласился боцман. — А на плесе у Сорочьих Гор? А огни какие, если толканием ведут баржу с грузом первого разряда?