Владимир Успенский - Неизвестные солдаты, кн.1, 2

У поворота траншеи Виктор столкнулся с посредником, чуть не сбил его с ног.

– Стой! Что происходит?

– Мы «красные»!

– Что-о-о?

– Ворвались с тыла! Враг уничтожен гранатами и пулеметным огнем! Батарея тоже!

Посредник слушал, приоткрыв рот. Потом хлопнул себя по лбу, повернулся назад, закричал кому-то:

– Закурдаев, прекратите огонь! Вы уничтожены!

Виктор вскочил на бруствер, поднял винтовку над головой. Мимо с лязгом прошел танк, повел в его сторону стволом пушки, будто обнюхал. Появился Бесстужев, налетел бурей, обнял, закричал, задыхаясь:

– Ну, молодец! Молодец же!

На высоту с винтовками наперевес бежали знакомые красноармейцы.

Для Виктора Дьяконского ночная операция имела самые неожиданные последствия.

Когда инспекция закончила свою работу, командиры подразделений и штабные работники собрались для ознакомления с результатами проверки. Полковник Порошин поделился своим мнением об учении. Начал с плохого, с ошибки капитана Патлюка. Сказал, что атака была подготовлена слабо, система огня «синих» не была разведана полностью.

Особо остановился на действиях группы, проникшей в тыл «противника».

– Воевать надо именно так, не числом, а уменьем. Приходится повторять эту старую поговорку. Кое-кто не привык еще выигрывать бой умом. А пора бы, пора!.. В данном случае смелая инициатива одного командира до некоторой степени предопределила исход боя. Кстати, мне известно, что группу возглавлял красноармеец. Это так?

– Совершенно верно, – подтвердил командир полка.

– Долгом своим считаю подчеркнуть, что это очень положительный факт. Маршал Тимошенко требует обратить особое внимание на одиночную подготовку бойца. В этом свете приведенный мной пример говорит сам за себя. И еще: к вопросу изучения кадров. Командир, имеющий звание капитана, ведет роту в заведомо обреченную атаку, а боец той же роты блестяще проводит трудную операцию. Я интересовался: у бойца среднее образование, а у ротного – пять классов. Над этим стоит задуматься.

– Патлюк имеет опыт. Зарвался, ошибся, это со всяким может случиться.

– Не спорю. Но дело не в одном Патлюке. Жить старым багажом в наше время нельзя. Растут люди – их надо понимать. Растет техника – ее надо знать. Усложняется взаимодействие родов войск – надо уметь управлять ими. Партия призывает нас и приказывает нам: учитесь! Кто не хочет учиться – надо заставлять. Мы, командиры, отвечаем за самое ценное – за жизнь людей. Матери и отцы доверяют нам своих сыновей. И тем, кто не способен умело руководить, завоевывать победу малой кровью, – таким не должно быть места в нашей Красной Армии, – закончил Порошин.

Через день после отъезда инспекции приказом по полку красноармейцу Дьяконскому было присвоено звание младшего сержанта. За инициативу и смелость при выполнении трудного задания командир поощрил Дьяконского десятидневным отпуском.

Тем же приказом была объявлена благодарность лейтенанту Бесстужеву; красноармейцам Носову и Айрапетяну присвоено звание ефрейтора.

От железнодорожной станции до небольшого местечка, где стояла танковая часть, Лешка Карасев доехал на попутной машине – бензовозе. Штаб разыскал на окраине, в бывшем помещичьем фольварке. Здесь же, в длинных, похожих и а казармы домах под черепичной кровлей, разместились обслуживающие подразделения.

Начальник штаба, пожилой майор с выпирающим из-под гимнастерки брюшком, прочитал бумаги красноармейца, спросил:

– Тракторист?

– Так точно.

– Магнето в землю сумеете запахать? Майор то ли проверял его, то ли решил разыграть. Лешка чуть заметно усмехнулся.

– На такую приманку, товарищ майор, только самая мелкая рыбешка клюет. Плотва.

– А вы покрупней, значит? – повеселел майор.

– Карасев моя фамилия, – серьезно сообщил Лешка.

– Не обратил внимания сразу, теперь вижу. Так сколько же вы, Карасев, на тракторах работали?

– Почти три года.

– Траки менять умеете?

– Разрешите показать?

– Не надо, верю. – Майор потер висок. – Куда же определить вас? В учебной роте скоро выпуск. Там вам делать нечего… Придется дублером посадить.

– Мне все равно, товарищ майор, лишь бы на танк.

– Отправляйтесь во второй батальон, я позвоню туда.

На другой день Лешка был зачислен в экипаж младшего лейтенанта Варюхина. Новый командир Карасеву понравился. Маленький, черный, как цыган, Варюхин сам раньше был трактористом, училище не кончал, командирское звание получил во время Финской войны. О членами экипажа младший лейтенант держался на равной ноге, был влюблен в свой недавно полученный с завода БТ-7. Это была быстроходная машина последней конструкции, с усовершенствованными механизмами наведения 45-миллиметровой пушки, с новыми ленточными тормозами, которые позволяли одинаково удерживать танк как на спусках, так и на подъемах. На машине усилена была лобовая броня и броня башни, спасавшая людей от пуль и осколков. И хотя в дивизии было уже несколько тяжелых, могучих танков КВ с противоснарядным бронированием, с тупорылой 76-миллиметровой пушкой и широкими гусеницами, повышавшими проходимость, Варюхин был предан легкому и подвижному БТ-7.

Экипаж Варюхина считался в батальоне одним из лучших. Механик-водитель танка сержант Яценко должен был скоро уйти в долгосрочный отпуск, и Варюхин искал хорошую замену своему опытному водителю.

Карасев думал, что его сразу посадят за рычаги, но получилось другое. Варюхин показал ему машину, рассказал о ее тактико-технических данных. Потом спросил со смехом:

– Ну, налюбовались? Теперь прощайтесь с танком недели на две.

– Почему? – удивился Лешка.

– Сержант будет из вас танкиста делать. И чтобы никаких возражений. У нас своя школа: что в учебной роте полгода зубрят, вы должны за месяц освоить. Предупреждаю, дело нелегкое. Яценко умеет воду из новичков выжимать. А вы молчите и посапывайте в тряпочку.

– Раз нужно – помолчим, товарищ лейтенант.

– Младший лейтенант, – поправил Варюхин.

Лешка поступил в полное распоряжение мрачного верзилы Яценко. У сержанта скошенный назад лоб, крупные черты лица. Непропорционально маленькими выглядели сердитые глазки. С помощью Яценко Карасев изучал устройство двигателя. По пунктам разбирали инструкцию механика-водителя. Часа два кряду заставлял сержант заниматься на турнике, бегать и приседать. Притащил откуда-то двухпудовую гирю, приказал тренироваться с ней в свободное время.

– Товарищ сержант! – взмолился однажды Лешка. – У меня уже мускулы трещат… Все равно ведь не стану я таким силачом, как вы. Устройство у меня пожиже и рост помельче.

Яценко ничего не ответил, будто и не расслышал. А через пару дней привел Карасева в класс учебной роты, посадил на тренажер, скомандовал: