Александр Котов - БЕЛЫЕ И ЧЕРНЫЕ

- Так точно! Согласно приказу фюрера о внедрении культуры среди командного состава армии, - доложил Шехтель.

- Нечего сказать, внедрили! Две ничьих, остальные проиграли. Хороша культура! - издевался Шпак. - Знаете что, ушлите-ка его куда-нибудь подальше.

- Алехин просит визу в Испанию, - сообщил Шехтель. - Хочет ехать в Америку играть матч с Капабланкой.

- Капабланка умер год назад, - язвительно сообщил Шпак, насмешливо посмотрев в лицо подчиненного. - Это к вопросу о внедрении культуры.

- Так, может, разрешите выдать визу? - спросил Шехтель, пропустив мимо ушей замечание начальника.

- Да, и немедленно. Пусть едет к… - промычал Шпак. Все было уже решено, можно было идти, как вдруг Шехтель остановился в оцепенении. Эта суматоха совсем выбила его из колеи. Как он мог забыть, ведь ему только вчера звонили о новом выступлении чемпиона. На послезавтра назначен сеанс Алехина, уже повешены объявления, вызваны люди. Собираются лучшие шахматисты немецкой армии. Что делать? Если отменить - будет большой скандал. В то же время этот приказ Шпака выдать визу. Ну и положение!

- Разрешите обратиться, господин оберштурмбаннфюрер, - решил после долгой паузы Шехтель. - Есть одно дело… я не знаю, как лучше его решить. - И рассказал о сеансе, о своих сомнениях. - Ума не приложу, что лучше: играть или отменить сеанс?

К его удивлению, Шпак спокойно выслушал сообщение.

- Сколько вызвали людей? - спросил он.

- Тридцать человек из всех частей.

- Опять он побьет всех? Опять будет разгром, - не то спросил, не то высказал свое мнение Шпак.

- Ну, уж нет! На этот раз наши постарались, - разъяснил Шехтель. - Собрали все лучшие силы, привлекли местных чемпионов. Потом мне рассказали еще об одном обстоятельстве. Алехин только что вышел из госпиталя в Праге. Чудно - в пятьдесят лет заболел скарлатиной! Еле живой выбрался, газеты уже сообщали о неизбежной смерти. Понятно, сейчас он в плохом состоянии и играть хорошо не сможет.

Шпак задумался, затем сказал:

- Хорошо, проводите сеанс. В последний раз! Но только учтите: вы отвечаете за все! А визу Алехину все-таки дайте. Вообще-то, будет даже неплохо, если перед отъездом наши парни как следует его поколотят.

Обрадованный Шехтель быстро собрал документы и поспешил уйти из кабинета. А вдруг начальство передумает! Но у самой двери он обернулся.

- Как давать визу Алехину, господин оберштурмбаннфюрер, одному или вместе с женой? - спросил он Шпака.

Тот всего несколько секунд оставался в раздумье.

- Одному, - приказал он. - Пусть жена побудет у нас, - так спокойнее. Да она и сама не очень хочет уезжать отсюда, - добавил Шпак. - Мне докладывали: ее больше беспокоит дом в Дьепе.

Алехин, прищурившись, рассматривал своих противников в сеансе. Кого только не было в зале - все рода войск, все чины. Даже один генерал сидел за шахматной доской. А позади играющих - зрители, тоже военные, но низших чинов. Пришли посмотреть, как будет сражаться начальство с чемпионом мира. Ни одного штатского - им запрещено присутствовать на армейских праздниках.

Царила напряженная тишина. Военные о чем-то тихо переговаривались друг с другом, бросали любопытные взгляды на Алехина. Чемпион мира был сегодня в отличном настроении. Только что Шехтель сообщил ему о том, что получен приказ выдать ему визу в Испанию. Наконец-то! Можно уехать отсюда, поехать в Аргентину. Жаль, конечно, что не разрешили поехать Грейс, по она что-то молчит, не отвечает на письма. Может, что-нибудь плохо с домом в Дьепе? Ничего, устроюсь сам, потом можно будет вызвать и Грейс».

Близилось начало сеанса. К Алехину подошел чех Каличка, привезший из шахматного клуба комплекты фигур и помогавший в организации сеанса. Он отвел Алехина в сторону.

- Случайно я слышал сейчас разговор Шехтеля по телефону, - сообщил он чемпиону мира. - Видимо, с каким-то начальником. Против вас, оказывается, подобрали очень сильный состав. Шехтель хвалился: собирается напоследок устроить вам разгром.

- Вот как! Самый сильный состав. А вы знаете кого-либо из сидящих?

Каличка осмотрел ряды участников сеанса.

- Нет. Мне никто из них не известен, - уверенно сказал чех.

- Отлично! - обрадовался Алехин. - Значит, хотят учинить разгром? Ну что ж, посмотрим. Пусть попробуют, - улыбнулся Алехин.

- Может быть, лучше попросить уменьшить количество досок, - предложил Каличка. - Вы ведь так слабы после болезни.

- Ничего, дорогой Каличка! - вздохнул русский чемпион. - Мне в жизни приходилось выдерживать и не такое. Давайте начинать.

Алехин вошел внутрь прямоугольника столов. Его встретили напряженным молчанием. Он подошел к первой доске, за которой сидел генерал, и хотел уже сделать первый ход. Затем он вдруг хлопнул рукой по левой стороне груди и полез в боковой карман пиджака. Пошарив там и не найдя, что нужно, Алехин обыскал затем остальные карманы. Вид его был растерянный, он в удивлении пожимал плечами. Затем он подозвал к себе Каличку и о чем-то долго совещался с чехом. Каличка явно не соглашался с предложением чемпиона. В конце концов Алехин, видимо, уговорил чеха, и тот обратился к немцам со следующими словами:

- Уважаемые господа офицеры! Чемпион мира приносит глубочайшие извинения. Он где-то потерял свои очки и не может играть сеанса. Но, чтобы не срывать намеченного выступления, господин Алехин решил давать сеанс вслепую.

- Это как так? - крикнул кто-то из зрителей.

- Чемпион мира будет находиться в соседней комнате и по памяти играть все тридцать досок. Я буду передавать его ходы по шахматной нотации, а также относить ему ваши ответы.

В зале несколько минут царило небывалое возбуждение. Участники сеанса, вместе с ними и стоявшие сзади зрители, оживленно обсуждали неожиданное и необычное решение чемпиона. Появился Шехтель. Он подошел к доске, за которой сидел генерал, туда же устремились два организатора сеанса. До Алехина и Калички донеслись их возбужденные голоса.

- Это унизительно для нас! - горячился генерал. - Я лично не собираюсь участвовать в такой игре.

- А что делать? - вмешался один из организаторов. - Он действительно всегда играет в шахматы в очках.

- Пошлите куда-нибудь за очками, - предложил генерал.

- Куда? Сегодня воскресенье. Потом подобрать очки не такое быстрое дело, генерал.

- Но как же он будет играть?! - удивленно воскликнул другой организатор. - Вслепую на тридцати досках! Этого не могли делать ни Ласкер, ни Капабланка.

- Его разобьют наши ребята, - поддержал первый организатор.

Эти слова оживили Шехтеля.

- Как вы сказали: разобьют? - переспросил Шехтель. - Вот и хорошо. Это будет замечательно! Вы полагаете, что играть вслепую труднее, чем обычным способом? - спросил Шехтель.

- В несколько раз! - охотно сообщил организатор. - Да еще против такого состава.