Илья Штемлер - Поезд

Алексей Платонович Свиридов вышел к завтраку по-домашнему, в шерстяном тренировочном костюме.

Помощник начальника управления и руководители трех отделов, взятые Свиридовым в инспекционную поездку по восточным ходам северного плеча магистрали, уже сидели в салоне за добротно сервированным столом – проводницы постарались на славу, даже рыночная квашеная капуста свешивала янтарные листья с высокой фарфоровой чаши. Еще обещали домашнее жаркое, а кто желает – может откушать и щей. К щам проявил охоту лишь начальник службы пути…

– Привык к утренним щам за десять лет изыскательской службы, – объяснил он свое желание. – Перед выходом в поле, часиков в шесть утра, заложишь полный котелок, весь день сыт… И всем советую, тем более таких щец.

– Кушайте, кушайте, милые, – ласково предлагала проводница. – Еще подолью…

Охотников до щей больше не оказалось.

Свиридов попросил немного жаркого…

– Мы тут рассуждали, Алексей Платонович, – уважительно вскинул глаза на Свиридова старший инженер службы движения Кутумов. – Называли бы проводников, скажем, поездными стюардами. Как в авиации, для престижа… А то – проводник. То ли собак сопровождает, то ли слепого через дорогу переводит.

– Тот, кто слепого переводит, поводырем называется, – важно поправил заместитель по кадрам.

Свиридов молча жевал мясо, задумчиво глядя прямо перед собой. Кутумов смущенно улыбнулся и принялся за бутерброд с сыром.

– Падает престиж железнодорожника, что и говорить, – пришел на выручку коллеге начальник службы пути Храмцов. – К примеру, такой пустяк… Раньше на любом полотенце или салфетке красовался знак «МПС». Красивый, с вензелем. Приятно было в руки взять, да и белье пропадало реже…

– Стюард, говорите, – оборвал Свиридов. – А что, Антонина Петровна, – обратился он к хлопочущей у стола проводнице, – если вас будут величать стюардессой, а?

– Хоть горшком назови, только в печь не сажай, – охотно отозвалась проводница. – Я на дороге четвертый десяток раскатываю, по-разному меня величали… Иной пассажир так обозначит, что хоть стой, хоть падай… Чайку будете или кофе, Алексей Платонович, а то у нас и сок есть, манго.

– Кофе, Антонина Петровна, и покрепче, – отозвался Свиридов. – Кстати, какой начет с нас за такое знатное угощение?

– После предъявим, когда домой вернемся, – ответила проводница, – чтобы разом.

Свиридов согласно кивнул. Несколько минут все ели молча, занятые своими мыслями.

– Матрисса уже на месте? – прервал молчание Свиридов.

– Так точно, Алексей Платонович, – отозвался помощник, деловитый молодой человек. – Матрисса вышла еще вчера.

Согласно плану инспекционной поездки вагон начальника дороги отцепят от скорого поезда в Березовске, и вся группа пересядет в моторизованный вагон-самоходку, или, как его называли, – матриссу. Надо ознакомиться с дорогой не только на главном, но и на вспомогательных ходах. Вертолетный осмотр дал Свиридову общее представление о новом своем хозяйстве, теперь он нуждался в детализации…

– Раньше, раньше, – прошамкал набитым ртом путеец Храмцов. – Вспоминать, что было раньше, только расстраиваться. Падает престиж дороги, падает, – Храмцов мельком взглянул на начальника, точно приглашая к разговору.

Свиридов не выносил подобной болтовни.

– Скажите, Храмцов, – проговорил он. – Сколько надо положить новых рельсов, чтобы привести в порядок южное плечо?

– Не припомню сейчас, Алексей Платонович, – с опаской ответил Храмцов.

– Как не припомните? Недавно отправили записку в обком партии, приводили цифры. И не помните? Приезжаю в обком, мне показывают вашу записку, а я хлопаю глазами. Выходит, начальник дороги в стороне, а за дело болеет один– начальник путевого хозяйства. Нехорошо, Храмцов. Хотите поссорить меня с обкомом?

– И вовсе нет! – растерялся Храмцов. – Это было не так!

– Потише, Храмцов, я не глухой. – И, переждав, Свиридов продолжил: – Кажется, в управлении не все мне верят. Пытаются представить мои начинания в невыгодном свете… Я приехал сюда работать всерьез и надолго. – И, вновь помолчав, добавил. – Вы сказали, Храмцов, что было не так? А как?

Храмцов испытывал неловкость оттого, что начальник затеял этот разговор при всех.

– Оставляете шанс оправдаться? – пробормотал он набычившись. – Демократично, ничего не скажешь.

Свиридов резко обернулся и уставился на Храмцова острым взглядом.

– Демократично. А главное – принципиально, что весьма важно, Храмцов. Подумайте на досуге…

Свиридов сидел хмурый.

Конечно, в управлении существовала оппозиция, как-никак Савелий Прохоров руководил дорогой не один год, были у него сторонники, друзья…

Самое трудное – собрать вокруг себя единомышленников. Особенно ему, пришельцу. Никакая сила не сможет так дискредитировать любое начинание, как собственный аппарат, если он не примет нового лидера.

Свиридов был реалистом. Он понимал, что состав аппарата ему не заменить. Значит, надо изменить их отношение к делу.

К вагону начальника дороги торопились встречающие – начальник отделения Глымба, его заместители, местные руководители…

Свиридов, по неписаному протоколу, сошел с площадки первым. На соседних путях он заметил красный сигарообразный корпус матриссы, гудящей дизелями. Свиридов рассчитывал провести час на отделении и отправиться дальше, в глубинку, километров на пятьсот. Была у него идея пустить стороной грузовой поток, основательно отремонтировать главный ход…

Глымба, тучный мужчина с багровыми склеротичными щеками, снял фуражку, оголив широкую лысину и протянул Свиридову ладонь. Пожатие у него было крепкое, мужское…

Пассажиры, снующие в ранний час по платформе, с любопытством глазели на высокого сутуловатого мужчину с четырьмя звездочками на рукавах мундира, что шел в сопровождении многочисленной свиты. После застойного воздуха вагона свежее апрельское утро захватывало прозрачной чистотой, хранившей еще в себе холодную ясность минувшей северной зимы. Вдоль перрона держали стать крепкие немолодые березы с темной мокрой корой. Голые ветви берез едва скрывали по-утреннему сонную привокзальную площадь этого тихого городка.

Свиридов вникал в сбивчивые слова начальника отделения, мельком думая о том, что такое утро наверняка сулит славный денек, и, если не смотреть на часы, кажется, что сейчас уже далеко за полдень, – в этих северных местах солнышко весной просыпается так рано, что можно считать – оно вообще не спит.

Миновав опрятный вокзал, они направились к зданию отделения дороги, перешагивая через морозные рельсы, которые еще не скоро согреет яркое, но прохладное солнце… У светофора их нагнал скорый поезд № 16 и, вероятно, радуясь тому, что наконец освободился от важного прицепного вагона, поприветствовал высокое начальство коротким уважительным сигналом. Отделение дороги располагалось в двухэтажном деревянном доме, но скоро должно было перебраться в новое здание. Его строили неподалеку, прокалывая сиреневый воздух тощими иглами кранов.