Эмманюэль Бов - ЛОВУШКА

– Мсье Бриде? – спросил он.

– Это я, это я, – сказал Бриде, приподымаясь.

– Будьте столь любезны проследовать за мной, – продолжал молодой человек.

– Конечно, – сказал Бриде, изрядно польщенный тем, что пройдет раньше других ожидающих, которые пришли до него.

– Мсье Бассон освободился? – спросил Бриде в коридоре.

– Я его не видел

– Как же так! Разве это не он вас прислал? – спросил Бриде.

– Я не знаю.

– Но куда мы идем? Я не могу отходить, меня ожидает мсье Бассон.

– Это совсем рядом, отдел по делам Алжира.

– Ах, вот оно что, – сказал Бриде, невольно испустив глубокий вздох.

Теперь все было ясно. Бассон был все же настоящим другом. Он заставил его немного поволноваться, просто так, ради шутки, из причуды. Бриде вспомнил в этот момент, что Бассон всегда поступал таким образом. Он любил отказать в том, что у него просили, все с какими-то недомолвками и тайнами, и потом, когда на него уже больше не рассчитывали, оказывалось, что он сделал сверх того, что от него ожидали. Он решительно ничуть не изменился. "Будь осторожен, ты влипнешь в историю, подожди меня в приемной…" И потом он делал все необходимое.

Бриде и служащий прошли по длинному коридору мимо дверей с эмалевыми номерами. Когда какая-нибудь из них открывалась, то можно было увидеть чиновников, пишущие машинки и, вдоль стен, огромные кипы бумаг и папок, которые отслужили свое, и в которых, несомненно, недоставало важных частей.

– Входите, мсье, – сказал служащий, открывая дверь и уступая проход с учтивостью несколько машинальной.

И Бриде очутился в комнате, которую устилал приколоченный гвоздями бежевый ковер. В ней стояли один стол и один стул.

– Присаживайтесь, мсье, я схожу узнать, может ли директор вас принять.

– Что за директор? – спросил Бриде.

– Мсье де Вовре, директор.

– А! Хорошо, хорошо, я сажусь, – сказал Бриде, которому снова было не по себе.

Прошло несколько минут.

"Кое-чего я все равно до конца не понимаю, – думал Бриде. – Бассон попросил меня подождать в приемной, пока он принимал посетителя. Когда успел он поговорить с этим мсье де Вовре? Все это как-то очень быстро, мне кажется".

Дверь в соседнюю комнату открылась, и, не выходя из нее, служащий сделал Бриде знак войти. Эта вторая комната была значительно больше и имела вид частного кабинета.

Мсье де Вовре, ибо, без сомнений, это был он, стоял спиной к двери. Он держал руки в карманах. Он глядел в окно, как будто, по скромности или боясь выглядеть смущенным, он предпочитал не смотреть на посетителей раньше, чем они подойдут к столу.

– Мсье Бриде, господин директор, – сообщил служащий.

Тот обернулся, слегка удивленный, словно его застали врасплох, вынул руки из карманов и с улыбкой вышел навстречу посетителю.

– А, вот и вы! – сказал он. – Рад познакомиться с вами. Садитесь, возьмите сигарету.

Затем, обернувшись к служащему, он добавил:

– Вы можете идти.

Директор был молодым человеком лет двадцати пяти, или чуть более, но, в отличие от чиновников этих лет, он как будто не принимал себя слишком всерьез. Он был приветлив, беспечен, чувствовалось, что он слывет за оригинала в своей среде.

– Очень рад вашему знакомству, мсье, – повторил он, на этот раз произнося слова так, чтобы подчеркнуть их смысл.

– Я тоже, мсье – сказал Бриде.

– Наш общий друг, Бассон, мне много рассказывал о вас. ("Когда?" – снова спросил себя Бриде.) Нет необходимости говорить, что я в полном вашем распоряжении, но должен заметить сразу, что Марокко не входит в компетенцию Внутренних органов. Им занимается Министерство иностранных дел. Если же вы хотите поехать в Алжир, то это как раз я, к кому вам следует обращаться. И в этом случае, я повторяю, я в полном вашем распоряжении.

– Вы очень любезны, – сказал Бриде.

– Это в порядке вещей. Вы друг Бассона. Я сам тоже его друг. Если мы можем быть вам полезны, то будем просто счастливы. Когда вы хотите уехать?

– Недели через две, я не так тороплюсь…

– Надо же, я думал напротив, что вы очень торопитесь, мне кажется, что Бассон мне говорил…

– Нет, конечно нет. Я совсем не тороплюсь. К тому же, я поеду туда только в том случае, если у меня будет возможность там что-то сделать. Я непременно должен еще раз переговорить об этом с Бассоном.

– В таком случае, нас ничто не торопит.

– Нет, ничто не торопит.

– Ну да ладно, знаете, как мы поступим? Поскольку вы здесь, вы пройдете в ту комнату сбоку и дадите молодому человеку, которого вы видели, все необходимые сведения, – о, речь не идет ни о чем серьезном, пустые формальности, – и затем мы сделаем все, что следует сделать, а вам останется только прийти, когда захотите, за вашей визой. Вы видите, нет ничего проще.

По выходе из кабинета служащего, Бриде попросил дежурного доложить о себе Бассону. Он заполнил карточку и подождал. Вскоре дежурный вернулся. Карточка была у него в руках.

– Мсье Бассон вышел, – сказал он.

Бриде присел на берегу Алье. День выдался замечательным. Деревья начинали ветвиться. Небо стояло густо-синим, тяжелым, и солнце в этой синеве светило еще ярче.

"Я, собственно, получил то, что хотел" – думал он. Но он не испытывал радости. Он чувствовал, что над ним нависла опасность. Опасность, которой он не мог избежать, став в некотором роде заложником предпринятых им действий. Он не мог уехать. Ему следовало дождаться документов, которые ему справляли, иначе его поведение могло показалось странным. Но пока он ждал, было известно, где он, за ним могли прийти, он был в руках у полиции. И самым мучительным было то, что следовало делать вид, что ты не догадывался об этом, притворяться беспечным, чтобы не выдать себя, как будто ты радовался этим нескольким дням ожидания, словно ожидал отпуска…

"И надо же мне было так сглупить, сказать, что я не спешу".

В какое-то мгновение он уже подумал вернуться в министерство. Но нет большей неловкости по отношению к людям, оказавшим нам любезность, чем изменить решение.

"А если мне все-таки уехать, если все бросить!" – прошептал он вдруг.

Нет, это будет и вправду слишком по-детски, в тот самый момент, когда он на полпути к успеху, отступиться из-за надуманных страхов. Так он никогда ничего не добьется. К тому же, у него больше не было денег. Уже три месяца продолжалась такая жизнь, потому что каждый раз, когда представлялась возможность, его охватывал страх. Он приехал в Виши. Ему пообещали то, что он просил, – ему ничего не оставалось, как ждать.

Он вернулся в гостиницу. Но, увидав в своем отделении письмо, он снова заволновался. Кто еще, кроме людей из министерства, знал, что он жил здесь. Кто мог написать ему так скоро? Его не могли прислать по почте. Кто-то должен был принести это письмо. Но кто и зачем?