Семен Бабаевский - Кавалер Золотой Звезды

— Интересно, что он обо мне рассказывал? — спросил Сергей, пожимая маленькую и мягкую руку хозяйки.

— Будто ты в танке горел. А я не верила. Как же может железо гореть?

— Сережа, помнишь, в газетах о тебе писали? — пояснил Савва.

— Бывает, когда на войне и железо горит, — сказал Сергей, рассматривая жену своего друга.

Анюта была невысокого роста, и при ее полноте даже беременность мало что изменила в ее фигуре. Движения у нее были плавные, спокойные, говорила она тихо; глаза серые, веселые. К детям у нее была какая-то врожденная склонность. Казалось, она и родилась для того, чтобы быть матерью большого семейства. С детьми обращалась умело: одного возьмет на руки, другого приласкает, тому застегнет рубашонку, того поцелует.

Когда кончился обед и Анюта увела детей во двор, Сергей сказал:

— Завидую… Славная у тебя жена. Такая быстро в матери-героини выйдет!

— А ты не завидуй, а следуй моему примеру.

Сергей вспомнил Ирину, курган, залитый лунным светом, и ничего не ответил… Друзья молча прошли в соседнюю комнату, сели на диван и закурили. Савва посмотрел на друга и сказал:

— Ну, как тебе после военной жизни нравится наш, так сказать, глубокий тыл?

— Говоря по совести, не очень.

— Отвык?

— Нет, не отвык… Почему стоите на месте? Почему теряете золотое время?

— Не наша вина.

— А чья же?

— Ты слышал мой разговор с Хохлаковым? Разве убедишь?

— А зачем убеждать? Федор Лукич обвиняет тебя в чрезмерной мечтательности. И он прав. Ты мечтаешь, а надо действовать. Пойми сам, какой толк от твоих рассуждений? Не рассуждать надо о красивой жизни, а строить ее… Как? А очень просто. Начать с того, что составить пятилетний план Усть-Невинской и положить этот план на стол тому же Хохлакову. Да чтобы там было сказано все, и сказано точно: и что строить, и когда, и где, и сколько потребуется строительного материала, рабочей силы, чтобы в этом плане всем трем колхозам было отведено должное место, — тут и повышение урожая, и рост поголовья скота, и развитие садоводства, и строительство ферм, полеводческих станов, разведение птицы… Когда все это будет лежать на столе у Хохлакова, тогда можно вести не отвлеченный, а конкретный разговор. Тогда мы можем сказать: будьте любезны, Федор Лукич, рассмотрите наши предложения и утвердите. А не захочет, скажет, что все станицы должны идти в одном строю, мы пойдем в райком, к Кондратьеву. Если и там нас не поддержат, поедем в край, в Москву, а своего добьемся… А ты как думал? Тут одной мечтой ничего не сделаешь.

Савва опустил голову, задумался.

— Вот что, Савва, созывай назавтра заседание исполкома с участием председателей колхозов и бригадиров. Начнем обсуждать пятилетний план станицы. А то может случиться и так: пока ты будешь мечтать, соседи обгонят…

— Зачем же созывать исполком? — удивился Савва. — Давай сперва вдвоем сядем и напишем. Можно учителей пригласить, чтобы все это грамотно составить.

— Написать мы всегда успеем, — сказал Сергей вставая. — Раньше послушаем людей, что они скажут. Пусть и тебя малость покритикуют.

— За что?

— А за то, что до сих пор не обсудил этого вопроса.

— Да я и думал… — Савва не договорил. — А где бы нам собраться? Весь народ в поле.

— И соберемся в поле. В какой-нибудь полеводческой бригаде. Словом, ты все это обдумай.

— А кто сделает доклад?

— Обойдемся без доклада. Сделаешь небольшое сообщение. Важно, чтобы другие говорили.

Разговор затянулся до вечера. Друзья условились и о том, что заседание состоится на стане колхоза имени Кочубея, поля которого лежат в центре, и о том, что Савва переговорит с председателями колхозов и подготовит их к выступлению, и о том, что необходимо пригласить агрономов, зоотехников, огородников…

Шагая по темной улице (луна еще не взошла), Сергей думал: «Мечтать, конечно, легко… Главное — начать, сдвинуть с места, а там пойдет…» Вспоминая свой разговор с Хохлаковым о Савве, Сергей усмехнулся и подумал: «Мечтатель… А в семейных делах, оказывается, большой практик… Четыре сына и пятый в проекте — это не шутка! Вот тебе и Савва!» Сергея и радовало и удивляло то, что у друга было такое большое и шумное семейство. «А ты не завидуй, а следуй моему примеру», — вспомнил слова Саввы… Тут перед ним встала Ирина, ее живые, смелые глаза ласково смотрели и звали к себе. «Приходи, Сережа… Если ты меня любишь, то приходи сегодня», — вспомнил он, и ему вдруг так захотелось увидеть ее, что он только на минутку забежал домой, надел новенький китель, бриджи и, заверив мать, что ужинать не хочет, побежал на птичник… Вслед ему Ниловна сокрушенно покачала головой. «Ой, сынок, сынок, — подумала она, — и какой же ты уродился непоседливый. Все-то тебе некогда… Десятый день как дома, а я на тебя еще и не насмотрелась».

Вернулся Сергей на заре и в таком веселом настроении, с песней, что Ниловна, услышав его голос, с тревогой подумала: «Ой, господи, да никак пьяный». И во двор Сергей вошел с песней, пел он басом, негромко, без слов. Подошел к базу, поговорил с коровой, а затем с шумом распахнул сенную дверь и разбудил весь дом… Прошел в переднюю комнату и ни с того, ни с сего расцеловал сонную и еще ничего не понимавшую Анфису.

— Сестренка, — сказал он, блестя глазами. — Сестренка, милая, если бы знала, что у меня на сердце.

— А я догадываюсь…

Ниловна поспешно натянула юбку и, подвязывая ее на ходу, вошла в горницу. Не успела она ничего спросить, как Сергей уже обнял ее.

— Что с тобой, сынок?

— Мамо, радуйтесь! У меня есть невеста!

— Слава богу… — обрадовалась мать. — А кто ж она? Наша, станичная?

— Пока, мамо, не скажу… Секрет!

Вошел и Тимофей Ильич в одном белье, отчего его костлявая фигура показалась еще выше.

— Что у вас тут за галдеж? — спросил он.

— Женюсь, батя!

— Так сразу?

— А чего ж медлить?

— Да ты хоть одно что-нибудь: либо пятилетку составляй, либо женись…

— А я, батя, то и другое — разом. Управлюсь…

— Ну, разве что так… А ты уже со слезами? — сказал Тимофей Ильич, обращаясь к Ниловне. — Беда с бабами! Где надо смеяться, а они плачут… Куда ж будем посылать сватов?

— Думаю, батя, что сваты не потребуются. Сваты нужны тем женихам, которые сами не могут сказать невесте слово… А я, батя, и сам не плохой сват.

— Да, это верно, — неохотно согласился отец. — А все ж таки следовало бы хоть для приличия. Как же это так? Жениться и без сватов?

Сергей не ответил. Он снял китель, лег на лавку и тотчас уснул. Тимофей Ильич, Ниловна, Анфиса тихонько вышли из комнаты. Последней выходила Анфиса. Прикрывая дверь, она еще раз посмотрела на брата: он и во сне улыбался.

Спал Сергей долго. В полдень его разбудил Савва. Он уже побывал в степи и вернулся оттуда угрюмый и злой. Растормошив Сергея, он сказал, что заседание исполкома необходимо отложить дня на два. Степь подсохла, и надо бросить все силы на прополку пропашных. К тому же ночью из МТС прибыли комбайны, и завтра должна начаться косовица ячменя.