Журнал современник - Журнал Наш Современник 2009 #1

Задумавшись, Бунтов не заметил, как рядом остановился Семен Пичугин по прозвищу Петух: всклокоченный, рыжий, руки по локоть синие от наколок. Было ему лет сорок, и он уже успел сделать несколько ходок в зоны, но ходки короткие - за мелкое воровство, вымогательство. В тюрьмах он и кликуху заработал, ту самую, которую получают слабаки, которых, как там говорят, "опускают". Правда, Андрей особенно слухам не верил и не озадачивался этим. Только сейчас почему-то всплыло в памяти, как этот Пичугин в детстве обижал Генку, потому что был старше его года на три, и частенько сын приходил домой с расквашенным носом или синяком под глазом. Случаи были разные, но заканчивались одним и тем же: Бунтов шел к Семену домой, разговаривал с его одинокой матерью и грозил при случае самому Семену: "Смотри, гаденыш, если еще раз Генку обидишь, то в Алешне утоплю. Так и знай!" Это, конечно же, были лишь пустые слова, правда, сказанные в гневе, но сыну от них легче не становилось. Проходила неделя-другая, и опять он приходил домой побитым. И это тянулось бы до бесконечности, но незаметно Генка подрос, превратился в крепкого, увесистого парня и однажды сам отмолотил Петуха… Все это пронеслось в мыслях Бунтова мгновенно, когда Петух остановился и уставился на него желтыми, как у рыси, глазами. И взгляд его не понравился. Тем не менее виду не подал, предложил по-свойски:

- Садись, малый, в ногах правды нет.

- Сидят и парятся на зонах, - поправил Семен, - а на воле присаживаются.

- Ладно уж, не придирайся к словам… Чего хотел-то?

- То и хотел… Огороды-то пахал, трактор совхозный использовал. Совсем глупым и жадным стал, пить бросил! Куда деньги-то копишь? На гроб, что ли?! Делиться надо! С тебя причитается. Ребята ждут…

От его слов, от наглой морды Бунтова затрясло, но он постарался сдержать злость, спросил с усмешкой:

- Значит, угрозой берешь! А только того не понимаешь, что я не столько заработал, сколько на солярку потратил да на запчасти. Я, попутно говоря, и твоей матери огород пахал!

- И содрал с нее сто рублей!

- Как со всех. И не драл, а люди сами предлагали. И не просто так, а на солярку да за работу, а ты вытягиваешь с меня, как говорится, за фуку! Нет, парень, так не годится. Это не по-нашему, не по-казачьи. Но ругаться с тобой не хочется - однослободчанин все-таки. А чтобы на меня окончательной обиды не имелось - вот тебе сотня. Выпей один или с дружками - мне все равно. Но больше никогда по этому поводу не приходи. Законно говорю.

- Ты что, прокурор?! Засунь себе эту бумажку куда подальше, - зло сплюнув, поднялся Семен с лавки. - Еще, мужик, пожалеешь!

Петух ушел, а Бунтова затрясло от его поганых слов. Получается, что он делал людям доброе дело, а его же за это еще и к стенке припирают, насмехаются и за дурака считают. "Вот сволота, - плюнул вслед Петуху Бунтов, - только приди еще - голову ломом прошибу! Уж если сидеть, то чтоб не обидно было!"

Пока он боролся с бушующими мыслями и, закурив, старался успокоиться, вышла Валентина, видимо, услышавшая из дома разговор, и сразу с вопросом:

- Кто это был-то?

- Да так… Пичугин малый мимо проходил, поговорили немного.

- Поосторожней будь… Он все тюрьмы прошел, а ты с ним якшаешься.

- Чего же мне теперь - колом его от двора гнать!

- Ладно, не заводись, когда начнем картошку-то сажать?

- Чего мы одни сделаем? Вот детей дождемся, тогда и говорить можно конкретно.

- А чего их ждать, - толкнула Валентина мужа локтем, - гляди - никак Маринка едет!

Глянул Бунтов вдоль порядка, а с асфальта уж вишневый "жигуленок" съезжает. Вот оно: дождались! Дочка прибыла! Машина тем временем остановилась около палисадника, и первым выпорхнул из нее внук - десятилетний Данилка. Светловолосый, худенький, он открыл заднюю дверку, помог заулыбавшейся, располневшей или, как в слободе говорят, раздобревшей за зиму матери и крикнул:

- Бабушка, дед, мы приехали! - и кинулся в объятия Валентины.

Пока внук и дочь обнимались с Валентиной и Андреем, из машины вышел приземистый зять Павел. Он обнялся с тещей, поздоровался с тестем и принялся выгружать сумки с продуктами. Выгрузив, загнал машину во двор, поставил рядом с трактором и, вернувшись к тестю, остававшемуся с внуком, удивленно спросил:

- Николаич, опять на тракторе заруливаешь?

- Деваться некуда…

- Это и хорошо… Можно и себе вспахать огород, и другим. Не бесплатно, конечно! А что, я бы так и делал!

Только они разговорились, как выглянувшая из веранды Марина спугнула:

- Паш, хватит вам болтать. Идите в дом!

Когда всем скопом сели за стол, Валентина привычно хлопотала, дочь ей помогала, переглядываясь с Павлом, и все косились на Андрея. И тот понял причину этого внимания не сразу, а когда догадался, то даже повеселел, сам обозначил разговор, о котором в другое бы время промолчал:

- Ждете, когда за бутылкой побегу? Не дождетесь! - И обратился к жене: - Правду я, мать, говорю или нет?

- Да уж ладно, - улыбнулась Валентина, - расхрабрился, герой ты наш!

- Расхрабриться не расхрабрился, а силу воли показал. Так что я теперь отрезанный для компании ломоть, а Павлу рюмку все равно налей! Ему с дороги полезно расслабиться.

- Обойдется! - за мужа решила Марина. - Никому, значит, никому! Давно бы так надо вести себя!

Павел промолчал, попытался сделать обиженное лицо, но Бунтов хорошо знал, что зять не охоч до выпивок, а если прежде и выпивал с ним, то

лишь из уважения. Вспомнив себя недавнего, Бунтов подумал: "Со мной только попробуй не выпей! За можай загоню!" Павел всегда отказывался от чрезмерного возлияния с тестем, и Андрей, хотя и стыдил его, всегда уважал за стойкость, за то, что стремится мужик к семье, заботится о будущем. Вот в прошлом году купили двухкомнатную квартиру, пусть в долги залезли, но чего же не залезть, когда зять зарабатывает хорошо: газовое оборудование устанавливает на автомобили.

Зато Бунтов долго не усидел истуканом: ему все знать хотелось. И надолго ли приехали, и почему не прибыл Геннадий? Так прямо и спросил у дочери:

- Ты хотя бы перезваниваешься с братом? Чего он говорит-то?

- Не приедет он в этот раз! У его сына соревнования! - немножко раздраженно ответила дочь, словно отец спросил то, о чем спрашивать-то необязательно - и так все очевидно.

- Собрались бы все вместе, совсем бы другое дело завязалось! Семья бы была! А так что: огрызок, половинка!

С этой нерадостной мыслью Бунтов провел остаток дня, дождался вечера, чтобы наутро заняться посадкой картошки, в деле испытать сошники. Наутро он за десять минут нарезал борозд, позвал жену, дочь, внука. Все они, да и Павел с самим Бунтовым не отставали, начали бросать картошку в грядки. А когда закончили работу, то Бунтов вновь сел за руль и за десять минут запахал картошку, разрисовав огород новыми бороздами. Вот что значит техника! На все ушло не более часа. А как все сделали, то Бунтов, увидев, что собрались соседи из тех, кто еще заранее просил о помощи, скомандовал своим: