Журнал современник - Журнал Наш Современник 2009 #1

Когда Бунтов поел и закурил, Валентина попросила:

- Чем курить, поиграл бы нам с Полиной! А что, я бы сейчас дроба-нула!

- Молодая нашлась! - слегка укорил Бунтов жену, но все-таки поднялся со скамейки и отправился в дом. Вскоре показался из-за угла с гармошкой на плече и, выйдя в сад, заиграл и запел:

Я к милашке ходил лёдом, Лед растаял - огородом!

Валентина сразу поддержала мужа, да с подковыркой:

Вспомни, милый, как ты клялся И в ногах моих валялся!

За столом сразу все заулыбались, а Данилка даже захлопал в ладоши. Но то ли Бунтову не понравилась прибаска жены, то ли к нему пришло иное настроение, но он лихо заиграл цыганочку. Не сразу, но Валентина с Полиной раскачались, но, кроме выходца да нескольких коленец, ничего не показали и плюхнулись на скамейки, а Полина вздохнула:

- Да, подруга, тяжелы мы стали!

Ее слова на какое-то время принесли грусть, но ненадолго, потому что у всех сложилось отменное настроение. Правда, когда выходили из-за стола, Валентина все-таки подсыпала мужу перца.

- Значит, еще лёдом ходил кое-куда? - спросила она и так уничтожающе посмотрела на Андрея, что у него не нашлось хотя бы словечка, чтобы произнести его в свое оправдание.

И все-таки несколько дней Бунтовы жили почти вольготно. Оставшись без Данилки, они занимались каждый своим делом. Хотя Бунтов более, конечно, работал на чужих огородах, выпахав картошку всем, кто просил о помощи. Не сделал исключения и для Розы. И работал на ее огороде открыто, но в дом не заходил, зная, что со всех сторон за ним наблюдают. Всем, кто помогал ему с уборкой картошки, Бунтов выпахивал бесплатно, со всех же

других брал по двести рублей "на подорожавшую солярку". И это было со всех сторон справедливо. Более или менее спокойную жизнь нарушил звонок сына, хотя и долгожданный, но все равно показавшийся неожиданным. Поздоровавшись, сын сразу озадачил:

- Пап, готовься!- сказал он радостно, словно давно ждал этого разговора. - Через три дня к вам придет трейлер с трактором и плугом в контейнере. Трактор отечественный, "Кировец", но с мерседесовским движком, более четырех миллионов стоит.

- Зачем же такой дорогой брали-то? - невольно вырвалось у Бунтова.

- Зато надежный! Горя с Коляней знать не будете, уж поверь мне… Да, на счет "Засеки" перевели полмиллиона.

- Пусть мать с деньгами разбирается, а я вот о чем хотел спросить… - замялся Андрей. - Надо бы еще одного человека на работу принять. Нашелся тут один из приезжих. Мужик вроде башковитый, инженером работал.

- А чего он делать-то будет?

- Пока сторожем, трактор-то без охраны не оставишь, а когда техники больше появится, с ремонтом поможет. А пока мог бы заняться восстановлением бывшей кормокухни. Все равно пустая стоит, а из нее можно ремонтную мастерскую сделать. Только надо договориться с бывшим совхозом - владельцем кормокухни.

- Правильно, мыслишь, отец! Наведи справки и сообщи мне, а наши юристы разберутся. И этого своего мужика проверь в деле. Может быть, балабол!

- Ладно, все сделаю, как договорились. А с трактором не затягивайте - давно пора зябь поднимать!

В тот же вечер Бунтов вспомнил о мужике из Пушкарской, подумал, что пора его известить, - пусть с завтрашнего дня приступает к работе. Поэтому, затоптав окурок, взяв у жены сорок тысяч, Бунтов отправился к Фролову и, увидев его, коротко сказал:

- Поехали!

Коляня настолько привык за последнее время к командирскому тону приятеля, что даже не спросил, куда и зачем они поедут, безропотно пошел выгонять из гаража мотоцикл, но Бунтов остановил:

- Погоди… Сперва отнеси зарплату за картошку. Здесь ровно треть от полученных нами ста двадцати тысяч! - и отдал ему сорок новеньких купюр.

Фролов послушно отнес деньги домой и вернулся, едва сдерживая улыбку, и Бунтов понял, что теперь Коляня готов ехать хоть на край света.

Черногорца они нашли не сразу, в Пушкарской догадались, кого они ищут, только когда Бунтов пояснил: с бородой такой, инженер.

- Это механик! - сразу указали на его избу, и Бунтову понравилось слободское прозвище Артема.

Поэтому и разговор состоялся самый благоприятный.

- Завтра в обед подгребай, уважаемый, к ферме в Казачьей Засеке - там и увидишь нас, если, конечно, осталось желание работать совместно, - сказал, как приказал, Бунтов. - Да заодно приноси паспорт и трудовую книжку, чтобы стаж начал капать. Да не мешало бы и на диплом взглянуть.

Артем от такого внимания чуть ли не прослезился:

- Весьма признателен! Обязательно явлюсь!

- Тогда до завтра! - сразу распрощался Бунтов.

Он уж направился к затрещавшему мотоциклу, но вернулся и, нагнувшись к уху Артема, спросил:

- С выпивкой как дело обстоит?

- Ни-ни, уж поверьте мне!

- Ну и ладушки! - улыбнулся Бунтов и, оставив Черногорца в полной растерянности, запрыгнул на сиденье мотоцикла.

Бунтов давно замечал за собой одно до конца необъяснимое свойство: чем больше наваливалось дел, тем он становился изворотливее, тем быстрее работала голова, в которой одновременно уживалось несколько забот, и сама собой определялась их очередность. Поэтому, вернувшись в слободу, Бунтов спросил у жены:

- А ну-ка напомни, чего еще надо сделать? Может, что-то упустил?

- Вроде бы все сделали… - нерешительно отозвалась Валентина и вдруг совсем не к месту улыбнулась: - Да, еще одно дельце осталось!

- Какое же? - удивился Бунтов.

- Угадай с трех раз!

- Да, действительно! - сразу сообразил Бунтов, зная Валентину, и тоже улыбнулся, озорно моргнул: - Но это после ужина!

Неожиданный визит гостей все перевернул в душе Артема Черногорца, совсем не ожидавшего подобного внимания. Когда он в прошлый раз отважился на поход в Казачью Засеку, то, поговорив с тамошним человеком, возвращался в Пушкарскую без всякого энтузиазма, почти в отчаянии. Ведь у него эта была единственная возможность за последние десять-двенадцать лет, сколько он прожил в здешней местности, закрепиться на постоянной работе и перестать жить, что называется, на подножном корму, перебиваясь мелкими заработками, начиная от починки телевизоров до копания могил. У него, конечно, за эти годы была возможность найти постоянную работу, и он ее в какой-то момент нашел и полгода работал на механическом заводе, но сам завод, как и всю страну, постоянно лихорадило, производство год от года сворачивалось, пока совсем не остановилось… Так и катилась бы жизнь Артема Черногорца неизвестно к чему, не услышь он этим летом слухов, заполонивших Лонск и окрестности. А они были такими: мол, в Казачьей Засеке собрались мужики, нашли спонсора и взялись за дело, начали скупать земельные паи и создавать производство! Самое главное в этих слухах было то, что все мужики в той артели непьющие! Поэтому и мысли донимали в последние месяцы о Казачьей Засеке. И стоило ему лишь раз побывать там, как сразу убедился в том, что слухи ходят не зря, хотя масштаб работ не произвел впечатления: один трактор с копалкой да десятка полтора баб! Вот, получается, и все производство. Но в тот же раз им были услышаны слова о новой технике, было проявлено любопытство касательно его персоны. Ведь неспроста же интересовался их вожак Бунтов, кто он, откуда, выпивает ли? Правда, культурой этот Бунтов не отличался, а более походил на хамоватого бригадира недавних времен, но откуда же взяться другим. Какие уж есть. Главное, что душой за дело болеет и, кажется, справедливый человек.