Варткес Тевекелян - Гранит не плавится

Утром, выпив кружку горячего молока, я отправился на работу. Мне отвели небольшую комнату. Начальник отдела Челноков подвёл меня к железному шкафу, наполненному папками, и посоветовал для начала ознакомиться с делами.

— Газеты, издаваемые на французском языке, — сказал он, — мы получаем с большим опозданием, но просматривать их всё же стоит. Если найдёшь что-либо интересное, переводи. Ещё один совет: надеюсь, ты понимаешь, что всё, что здесь увидишь, прочтёшь и узнаешь, — строжайшая тайна!

До сих пор я не имел ни малейшего понятия о методах работы иностранных разведчиков — даже приключенческих романов не читал, разве только о похождениях Шерлока Холмса. Но они не шли ни в какое сравнение с тем, с чем я столкнулся. Со страниц запылённых документов — показаний задержанных, опросных листов — вырисовывались зловещие фигуры матёрых шпионов, диверсантов, вредителей, нарушителей границ, контрабандистов. Удивительные, порою фантастические дела! На каждом шагу хитрость и коварство. Английский разведчик, выдающий себя за учёного этнографа; сотрудник АРА (американская организация помощи голодающим) — профессиональный шпион; магометанский мулла в роли организатора диверсии; учитель — террорист; инженер, завербованный французской разведкой; портниха — связная; парикмахер — «почтовый ящик»; настоятель монастыря — хранитель оружия. Секретные адреса, специальные явки, разные средства тайнописи. Подкуп, обман… Я и подозревать не мог, что в человеческом обществе столько грязи!..

Дела, которыми занимались мы с Акимовым, казались мне теперь сущими пустяками. Подумаешь, много ли ума нужно, чтобы произвести обыск по ордеру или задержать грабителя? А вот попробуй разоблачи опытного шпиона, владеющего солидными документами или прикрывающегося иностранным паспортом! Докажи неопровержимыми фактами виновность, прежде чем получишь разрешение его задержать. Позволяй шпиону разгуливать на свободе, пока не узнаешь его сообщников и явок, но сумей обезвредить его и не дать исчезнуть бесследно…

Чем больше читал я документов, тем сильнее убеждался, что здесь требуется тонкая, «ювелирная» работа, изворотливость и смекалка…

Выдали мне паёк: два килограмма мяса, вернее, костей с мясом, пять селёдок, коробку сахарина, полкилограмма сыра, десять коробок спичек, четыре пачки махорки, четыре коробки папирос и два куска тяжёлого, мокрого мыла. Завернув всё это в бумагу, я шёл домой расстроенный: ну как прожить мне целый месяц? Правда, раз в день мы бесплатно обедали в столовой (денег нам вообще не выдавали), получали четыреста граммов ржаного хлеба, а во время ночных дежурств ещё и ужин.

Голодным я не ходил, — тётушка Майрам делилась со мною всем, что имела. Я надеялся, что сумею расплатиться с нею своим пайком. Как же быть теперь?

Я отдал ей свёрток и вышел в сад. В нём было хорошо. Всё зеленело. На фруктовых деревьях лопались бутоны. Гудели пчёлы. Слышалось журчание реки. Небо было голубое-голубое… Но я ничего этого не замечал, настроение у меня было скверное. «Скоро восемнадцать лет, а ты даже прокормить себя не можешь!.. Мама не пишет. Маро не ответила на письмо, да, наверно, и не ответит… На работе тоже ничего светлого, — копаешься в грязных делах шпионов, читаешь старые французские газеты, в которых нас, большевиков, ругают дикарями, варварами, предсказывают скорую гибель Советской власти…» Беседуя таким образом сам с собой, я вышел к реке, сел на камень и долго смотрел на мутную, пенившуюся воду…

— Ваня, Ваня, где ты? — раздался голос тётушки Майрам за моей спиной.

Я нехотя встал и пошёл домой.

— Почему есть не идёшь? Садись, поешь. Вина налью.

В моей комнате, на подносе, уже лежали лепёшки и брынза.

— Спасибо, тётушка Майрам! Не смогу я больше есть у вас…

— Голодный ходить будешь? Или лепёшки плохие, брынза надоела? Другое б подала, да весна, запасы кончились, — сокрушалась добрая женщина.

— Что вы! Лепёшки у вас замечательные и брынза отменная, но… видели, какой паёк получил? Не могу неё я объедать вас!

— Нехорошо говоришь, очень нехорошо! Мука есть, овцы есть. Дотянем, пока поспеют овощи, фрукты. Скоро паёк станет больше, не всегда так будет. Садись, сынок, поешь. Обидные слова не говори! — Тётушка Майрам погладила меня по голове, и я покорился.

В конце ужина она вспомнила:

— Совсем забыла! Тебе письмо пришло!

Я нетерпеливо схватил письмо, распечатал конверт. Маро писала по-французски:

«Дорогой Ваня!

У меня нет слов, чтобы выразить свою радость! Как хорошо, что ты остался в нашем городе.

После того как ты ушёл, мир для меня стал необитаемым. От тоски не знаю, куда деваться.

Ты спрашиваешь: можем ли мы встретиться? Что за вопрос? Конечно! Напиши, когда и где.

Дома у нас всё по-прежнему.

Почему пишу по-французски, ты знаешь. За ошибки извини. Поверь, я старалась.

Напиши поскорее!

— Мать пишет? — поинтересовалась наблюдавшая за мною и видевшая моё взволнованное, радостное лицо тётушка Майрам.

— Нет… Это от одной хорошей девушки. До выздоровления я жил у них в доме…

— Кто же они? Пришлось объяснить.

— Знаю! — Тётушка Майрам сразу помрачнела и добавила: — Нехорошие люди, совсем плохие люди!..

Утром, по дороге на работу, зашёл в городской сад и решил, что лучше всего встретиться с Маро на скамейке против фонтана. Так и написал ей…

Прошло больше трёх недель, прежде чем меня допустили к оперативной работе, да и то мелкой.

В середине дня вызвал меня Челноков, начальник отдела, и сказал:

— В три часа к тебе придёт один гражданин из ресторана «Европа». Человек он свой, вполне можешь доверять ему. Зовут его Маркар. Он сильно пострадал: отец его погиб во время войны с турками, брата расстреляли дашнаки. Сам тоже сидел у них в тюрьме, хотя и не был большевиком. Теперь он помогает нам — сообщает полезные сведения. Будь с ним помягче. Выслушай его внимательно и запиши всё, что он расскажет, даже мелочи. Потом доложишь.

Вскоре ко мне пришёл человек средних лет в потёртом чёрном костюме.

— Садитесь, — пригласил я его и протянул пачку папирос. — Закуривайте!..

— Спасибо, — человек затянулся табачным дымом и, как бы изучая меня, некоторое время смотрел мне в глаза. — Вчера Пижон опять заказал ужин на троих, — без всяких предисловий начал он. — Кизиловую водку и шесть бутылок вина!.. Ужин подавал я, но гостей увидеть не удалось. Пижон встретил меня в передней, отдал деньги и велел за посудой не приходить. «Я сам пришлю», — сказал. А сегодня укатил в Т…

Он замолчал, следя за дымом папиросы.

— Всё? — разочарованно спросил я. Я-то надеялся узнать что-то важное, а тут какой-то Пижон заказал ужин и шесть бутылок вина. Подумаешь, событие!