Алексей Мусатов - Собрание сочинений в 3-х томах. Т. I.

Бежал он как-то странно — что-то выкрикивал, размахивал левой рукой, ожесточенно грозил кому-то кулаком, а правую руку неотрывно держал у лица.

Остановив трактор, Нюша спрыгнула на землю и побежала навстречу братишке.

— Опять поцапался с кем-нибудь? Ну и огарок же ты... Тяжело дыша, Ленька остановился против сестры, и она увидела на его лице широкий багровый шрам — след ременного кнута.

— Погоди, погоди... — испугалась Нюша, хватая Леньку за ладонь и пытаясь рассмотреть затекший правый глаз. — Вы что ж, чумовые... на кнутах схватились? Ведь без глаза останешься!

— У-у, гад ползучий!.. — выругался Ленька. — Не было кирпича на его голову, а то бы я ему запустил...

— Кто это тебя так разделал? — спросила Нюша, срывая прохладный лист подорожника и прикладывая его к поврежденному глазу братишки.

— А он все... механик этот... Лощилин, — буркнул Ленька, все еще диковато оглядываясь по сторонам и готовый хоть сейчас ринуться в драку.

— Лощилин? — оторопев, шепнула Нюша. — Да ты бредишь, Ленька... Зачем ему связываться с тобой...

— А вот связался... да еще как. — И Ленька торопливо рассказал.

Он только что отвез на подводе в поле мешки с семенами и возвращался обратно в Кольцовку, как из оврага выскочил механик Лощилин. Он сказал, что в зареченском колхозе случилась авария с трактором и ему нужно срочно добраться туда на подводе. Ленька охотно согласился подвезти Лощилина — в телегу был запряжен жеребец Кочет и домчать до Заречья тому ничего не стоило.

Лощилин сел в телегу, Ленька повернул Кочета в сторону Заречья, и они поехали. Но потом Лощилину показалось, что лошадь идет очень тихо, и он, отобрав у Леньки вожжи и кнут, погнал Кочета быстрее. За мостом дорога раздваивалась. Ленька сказал, что на Заречье надо ехать прямо, но Лощилин повернул коня влево и ответил, что он и сам знает дорогу. Они заспорили, и Ленька потянулся за вожжами. Тогда Лощилин столкнул его с телеги. Ленька озлился и бросился догонять подводу. Но тут ременной кнут свистнул в воздухе, обжег ему лицо и угодил по правому глазу. Ленька свалился в канаву. Когда же он пришел в себя, телега с Лощилиным была уже далеко...

— А куда он поехал? — быстро спросила Нюша.

— Кто его знает... — ответил Ленька. — Погнал в сторону леса. А там и трактористов-то никаких нет.

— Вот оно что, — выдохнула Нюша, связывая воедино весть об аресте Горелова и Ширяева, и приезд милиционеров в Кольцовку, и срочный вызов Лощилина в МТС.

И она, взяв Леньку за плечо, отрывисто спросила:

— С глазом потерпишь? Бежать можешь?

— Спрашиваешь...

— Тогда разувайся и мчись в эмтээс к Матвею Петровичу! — приказала Нюша. — Расскажи ему обо всем. Только беги быстро, ног не жалей.

— А ты куда? — спросил Ленька.

— Я... я сейчас девчат всполошу.

Ленька с готовностью сбросил с ног длинноносые разбитые башмаки и с такой резвостью помчался к Кольцовке, на какую способны только деревенские босоногие мальчишки.

А Нюша через вспаханное поле побежала в противоположную сторону, где маячили тракторы Тани и Фени. Потом, сорвав с головы белую косынку, она принялась размахивать ею, как сигнальным флагом, созывая подруг к себе.

Было ясно, что Лощилин почуял недоброе и пытается скрыться из Кольцовки. «Как веревочке ни виться, а кончику быть», — вспомнила Нюша слова Матвея Петровича и была готова сделать сейчас все возможное, чтобы задержать беглеца.

Вскоре девчата остановили машины и подбежали к Нюше.

— Пожар где-нибудь? Иль авария какая? — испуганно спросила Феня.

Нюша на бегу рассказывала подругам о Лощилине.

А в это время вдоль противоположного берега по полевой дороге, уходящей к далекой синеватой гряде елового бора, быстро катилась телега. Седок то и дело взмахивал кнутом, и жеребец шел бойкой машистой рысью.

— А ведь это Лощилин! — узнала Таня. — Так и есть... Улепетывает почем зря... к лесу рвется.

— Гонит-то как! — заметила Феня. — Уйдет, пожалуй... И надо же было ему Кочета захватить...

«И впрямь уйдет, — подумала Нюша и с тревогой посмотрела в сторону Кольцовки. На дороге не было ни подвод, ни людей. — И Ленька, наверное, еще не добрался до МТС...»

Что было делать? Неужели девчата выпустят из рук Лощилина и потеряют его след?

И тут Нюша вспомнила, что река делает большую, почти в два километра, петлю, вдается в зареченские угодья, а затем снова подступает к кольцовским полям.

— Бежим напрямик... Может, и опередим, — скомандовала она и первая бросилась в сторону реки, через узкую горловину полуострова, образованного речной петлей.

Началась болотистая, поросшая мелким кустарником луговина. Ветки царапали лицо и руки, ноги то и дело проваливались в трясину. Наконец за кустами вновь блеснула река. С противоположного берега донесся топот копыт — Кочет мчал Лощилина к лесу.

Девчата поискали глазами бревенчатый переход через реку. Его не было — видимо, снесло в половодье. Не раздумывая, Нюша бросилась в холодную воду, перешла реку вброд и выбралась на другой берег. За ней последовали подруги, но Тане при этом не повезло. Она угодила в яму на дне, нахлебалась воды и с трудом вылезла на берег.

— Скорей, девчата! Опоздаем! — торопила их Нюша, поднимаясь по крутому обрыву и оглядываясь по сторонам.

Лес был уже недалеко. Перед ним шло мелколесье. Сквозь деревья замелькала телега. Все отчетливее доносился стук колес и дробный топот копыт.

Девчата метнулись наперерез подводе.

Силы, казалось, покидали их, мокрая одежда сковывала движения, дыхание стало хриплым и прерывистым, а они все бежали и бежали, хотя и сами не знали, как сумеют задержать подводу.

В перелеске застучал топор.

— Караул! Люди!.. — закричала Нюша. — Подводу держите! Подводу!

— Караул! Помогите! — вторили ей подруги.

Услышав девичьи крики, Лощилин потянул вожжи и, окинув взглядом перелесок, попытался повернуть лошадь влево.

Но по сторонам дороги тянулись канавы, колдобины, торчали пни. Тогда Лощилин привстал на колени, гикнул и, яростно ударив Кочета кнутом, пустил его в галоп.

Из-за кустов на дорогу выскочил низкорослый сухонький старичок с топором в руках и со связкой осиновых жердей на плече. Он поискал глазами звавшего на помощь человека и тут же испуганно отступил назад — сквозь деревья, прямо на него, закусив железные удила, летел широкогрудый, взмыленный конь.

— Гужи руби! Гужи! — не своим голосом закричала Нюша, вспомнив, как мужики в деревне останавливали на скаку любую бешеную лошадь.

Но старик все дальше пятился от дороги.

Подвода же была совсем близко. Не помня себя, Нюша подбежала к старику, выхватила у него из рук топор и, высоко вскинув его, кинулась навстречу Кочету. Удар топора пришелся по правому гужу, но перерубить его до конца у нее не хватило сил.