Владимир Кормер - Крот истории

Ясно, что каждый держал в уме при этом меня, говорил, конечно, лишь обо мне, я как бы стоял у них у всех перед глазами. Но прямо обо мне ни звука — все схвачено на лету, с полунамека. Кивок-другой, понимающий взгляд, деловое выступление об отдельных случаях несоблюдения сроков выполнения заданий, развернутое решение о подготовке отчетов к… И лишь как бы между прочим, вскользь — «от Кольцова, видимо, придется отказаться…» Самая главная б…, мелкий подонок, спрашивает: «Как его самочувствие?» — «Без изменений». Конец, все согласны. Тому, кто знаком с работой нашего аппарата, это не в диковинку. Это отработанный стиль, нет — это принцип, в нем вся сила, в нем — все! Я сам владел этим искусством — знать и понимать без слов! Быть хорошо информированным! Знаете, как говорят: «Кто такой оптимист? Это хорошо информированный пессимист!»… Нет, быть информированным не значит — знать мнение руководства. Дураки те, кто полагает, будто выражение «есть мнение» подразумевает: «руководство решило так». Нет, мнение существует до руководства и помимо него, оно неуловимо, оно рождается как бы само собой, оно рассеяно в воздухе, оно есть! Руководство лишь пассивный участник его формирования, один из участников, не более, руководство само испытывает давление этих флюидов и лишь задним числом их узаконивает, резюмирует, преобразует в директиву… Что вы сказали? Очень интересно? Да, я мог бы рассказать вам много интересного, о чем вы даже не подозреваете. Те, кто не видел, не представляют себе этой механики, а те кто видел, об этом молчат, потому что им за молчание платят. И хорошо платят! Вот где по-настоящему: «молчание — золото»! И мне платили за то, что я молчал, и теперь платят, дают на хлеб с маслом, потому что верят, убеждены, что я буду молчать, а если б не верили, то и не платили бы, и не только не платили бы, а и вообще могли бы… Но ведь я и молчу?! Я и вам ничего не говорю, верно? Что?! Почему, если я один раз их доверия лишился и они меня убрали, почему же они притом все-таки убеждены, что я буду молчать, то есть некоторым образом мне все-таки доверяют?.. Это вопрос! Ха-ха-ха!.. Ха-ха-ха! Я считаю, что все потому, что они так и не могут поверить, что я дошел до черты, до последнего предела, за которым уже ничего не страшно. Всех обстоятельств моего дела они ведь так-таки и не знают, предпочли выяснение свернуть, расследование прикрыть, испугались, что полезет совсем уж страшное. Предпочли до сердцевины не докапываться, в глубину не соваться, думать, что это так — пустяки, обычная слабость, переутомление, человек не выдержал, сдал. Страшно заглядывать в бездну-то! И обыкновенный опыт подсказывает: лучше дела не раздувать, спустить на тормозах! Они же мудрецы! Иначе и на них тень падет, и о них узнается что-нибудь, и о них самих скажут: «вот вы какие оказываетесь, вот что там у вас творится, надо и вас проверить как следует!» А таких, конечно, наготове стояло уже немало. Вот они и постарались поскорее списать все на болезнь, и меня поскорее — в госпиталь, под опеку: полное спокойствие, никаких посещений, кроме жены, ну а уж жена, бывшая жена, человек умный, четкий, ей два раза объяснять не надо… А связи у нее такие, что из тех, кто хотел бы подступиться, никто не мог… Спасла меня, спасла!.. Только не знаю, зачем? Но ей, ей-то понятно зачем, а мне зачем?! Это как самоубийцу спасти от смерти… Наши говорили, Сталин своего старшего сына презирал за то, что тот пытался застрелиться и не сумел. Я его понимаю: неудачливый самоубийца потом дураком ходит. Вот и я так же… Не улавливаете? А вы не улавливаете, что значит — переступить предел, оказаться там, по ту сторону?! Не было никогда у вас такого желания?! Что, таких поползновений не было?.. А вот у меня были… Да нет же, не к самоубийству, к этому и меня всерьез никогда не тянуло… только теперь, а прежде — нет. Нет… Но вот к тому, чтоб выйти за предел, за черту, хоть как-то, хотя бы однажды разорвать все, к е…й матери! Все путы, все связи! Вот к этому тянуло!.. Я ведь всю жизнь ходил как по струнке, ровно, тихо, голоса не позволял себе повысить, — дисциплина, прилежание, мягкость… Улыбался, жал руку, разве немного металла в голосе, но так — чуть-чуть, имитация твердости… Раб я был, раб, раб! «Рабом родился человек, рабом в могилу ляжет!» Кто написал? Не знаете, и я не знаю… Клетка, золотая в последние годы, но клетка. Да какое там в п…у золото! Позолота. Но клетка — это точно. Вот взять хотя бы баб… С бабами… Мог ли я себе позволить когда-нибудь что-нибудь, толком, без оглядки?.. В студенческие годы еще куда ни шло, но тогда я и не умел как надо, — нет, и тогда не чувствовал себя свободным, уж не знаю отчего… А потом, и говорить не хочется, случайно, у приятелей, и чаще не с той, с какой хотелось бы… Нет, жена здесь ни при чем, она-то в этом плане никогда не ощущала себя связанной, приличия соблюдала, вернее, это я соблюдал приличия — принимал всех ее… И никогда ни о чем не расспрашивала, и меня научила тому же… Вот как было поставлено!.. Только она-то себя всегда чувствовала свободной, а я… Вы понимаете, что такое чувствовать себя свободным?! Что такое быть свободным?! А мне вот всегда хотелось хоть раз попробовать; как говорится — вкусить, что это такое… Всю жизнь хотелось, с самого детства. Я потому и пошел по этой стезе, что смолоду полагал, будто именно здесь, таким манером обрету желаемое…

— …Но вы ошибаетесь, если думаете, что я так и не обрел, не вкусил. Не-е-ет! Не-ет! Я достиг, чего хотел, я попробовал! Многие хотят, кричат на все лады: Свободы, Свободы!!! Хотят узнать, что это такое. А прикоснуться дано немногим. Не помню откуда, но слова известные: «Много званых, да мало избранных!» Вот я иногда думаю: это обо мне: я достиг, я прикоснулся, я понял, в чем суть. А знаете в чем?.. Свобода — это преступление!!! Вот в чем суть, вот единственно верное ее определение! Все остальные определения — метафизика, или хуже того, болтовня! Если вы мне скажете: «Свобода, дескать, в Боге», — я отвечу: чушь, чушь собачья! Вообразить себе человек может все что угодно, будет взаперти сидеть, на пуп свой смотреть и воображать, что свободен… Если вы мне скажете: «Главное, дескать, политическая свобода, свобода слова, демократия», — я вам отвечу: вранье, вранье! Политические свободы хороши, когда их нет. Тогда приятно поорать: свободы, свободы! А когда они есть, оказывается, что они всем только мешают, что надо от них поскорей избавиться! Запомните: свобода лишь в преступлении! Ты преступил черту, границу — значит, ты свободен! Но ты преступник… А, налейте и мне, я вроде бы малость отошел. Наливайте, наливайте…

— …Я вам расскажу… Хочется рассказать. Я вас не боюсь. Вы же к ним не пойдете, это я вижу… Ну а если пойдете, то знайте, что следом за мной они и вас…! Не вздумайте играть в такие игры! Вы окажетесь человеком, который слишком много знает! Кроме того, доказательств у вас ведь нет… и не будет… Вот, видите — записная книжка. Что вы тут разберете? Вот читайте: «Диван», «главный калибр», «Догадка», или вот тут: «10-го. Гости съезжались на дачу к графине»… Что вы тут поняли, а? Ха-ха-ха! Даже они ничего не поняли, хотя уж наверно пытались, тайком экспертам отдавали! А потом плюнули и вернули… Был, был один человек, который мог бы разобраться, но его уж нет…

Читать дальше