Иван Шевцов - Свет не без добрых людей

- Я боялась, что ты опоздаешь. Молодец, Веруньчик. Боже мой, мне не нравится твое настроение. Наверно, с отчимом поругались. Да? Ну, скажи!

- Да нет, просто так, - через силу улыбнулась Вера. - Что-то нашло на меня. - Глаза Веры блеснули влагой.

- Ну-ну, не надо. Это пройдет. Я постараюсь. Тебе будет хорошо. Я познакомлю тебя с нашей компанией - чудесный народ. Ребята - класс. Девчонки - прелесть. У нас очень весело и просто.

Вера хотела спросить, где это "у нас", что это за компания, но Эллочка не давала ей и рта раскрыть, без пауз и остановок тараторила:

- Тебе мой Радик понравился?.. Ты удивлена?! А да, я сказала "мой". Это правда - мы скоро поженимся. Через год он окончит консерваторию. И тогда… ему обещали… У него папа известный писатель. Но это неважно. Он сам очень талантлив. В музыкальном мире он считается вторым Игорем Безродным. Знаешь, с кем я тебя познакомлю? Прелесть мальчик. Молодой драматург, очень-очень талантливый. Он написал шесть пьес. Четыре из них приняты и уже репетируются в двадцати театрах. В Москве идет одна его пьеса. Может, смотрела, называется "Дважды два - единица".

- Что-то слышала, - отозвалась Вера. - А как его фамилия?

- Фамилия? Вот забыла, вылетела из головы. Зовут его Макс - он приятель Ильюши, хозяина квартиры, куда мы едем. Молодой художник. Талантливый необыкновенно. Он, знаешь, из тех, которые ищут. Его картины печатали в "Юности". А вчера у него был знаменательный день. Так что Ильюшка теперь именинник. Нет, ты себе не можешь представить: вчера к Илье приехал один американский меценат - какой-то знаменитый коллекционер и купил картин на семьдесят тысяч. Ты представляешь? Илья теперь не знает, куда девать деньги.

- Ты сказала, "мы едем", - перебила Вера. - Я не понимаю, почему, зачем и куда мы должны ехать? Ты со мной о чем-то собиралась поговорить.

- Мы сегодня решили поздравить Илью с успехом, отметить, как положено.

- Но я же ничего не знаю, при чем я тут?

- Хорошо, открою тайну. Макс просил меня познакомить с тобой. Он помнит тебя по кинофильму, он видел тебя со мной на Красной площади в выпускной вечер. Ты ему очень понравилась. Он не может забыть тебя. Макс! - Эллочка мечтательно сощурила глазки, прикрыв их темными длинными ресницами. - Необыкновенный Макс! В него все девушки влюбляются. Я уверена - он тебе понравится. Идем, идем.

Они подошли к голубому "Москвичу", за рулем которого приветливо улыбался Радик Грош. Эллочка открыла заднюю дверцу и почти насильно втолкнула Веру. У Зубовской площади Радик остановил машину, посадил рядом с собой белобрысого с грубоватым лицом парня и тут же представил его:

- Знакомьтесь, девчонки: мой друг Роман Архипов. Бывший моряк и будущий великий ученый-изобретатель.

Роман смутился - Вера видела, как зарделись его уши, - пробурчал негромко:

- Да будет тебе: бывший, будущий. Как будто настоящее не в счет.

- Ну, дорогой мой, у нас с тобой еще нет настоящего, - возразил с апломбом Радик. - Мы все в будущем. И вообще, весь экипаж нашей машины - это люди будущего.

В мастерской "молодого", как его называли, несмотря на 34-летний возраст, художника-новатора все уже были в сборе. Мастерская размещалась в полуподвале большого нового дома на Ломоносовском проспекте, состояла из трех небольших комнат с низкими потолками и длинного коридора с какими-то отсеками и закоулками. В комнатах стояли низкие старые диваны, приобретенные за бесценок в комиссионном магазине, и в одной - длинный, тоже ветхий стол, накрытый холодными закусками, бутылками коньяка и шампанского. На стенах были развешены рисунки и акварели, похожие на те, которые Вера видела в журнале "Польша" и которые ей не нравились. В комнате висел дым густым неподвижным облаком.

Радик Грош представил сначала Веру, а потом Романа, из чего Вера заключила, что бывший моряк, как и она, здесь впервые и знаком лишь со своим другом. Живописец был худой, с пышной черной шевелюрой и тонкой ниточкой усов, которая как-то очень резко и четко подчеркивала яркий и сочный алый цвет его губ, постоянно держащих трубку. Одет он был в пеструю рубашку "навыпуск" и узенькие шорты. Впрочем, на вид это был довольно скромный и сдержанный малый. Его товарищ, широкоплечий круглолицый шатен в кирпичного цвета пиджаке и светлых брюках, обращал на себя внимание не столько туалетом и представительной внешностью, сколько манерой держать себя. В его характере, в жесте, движениях чувствовалась мертвая хватка человека, который слишком высоко себя ценит, прочно и уверенно стоит на земле. Это был Макс.

Из всех четырех мужчин, как заметила Вера, только Роман чувствовал себя здесь не совсем уверенно, неловко. И одет он был слишком просто - белая тенниска, из-под которой виднелась флотская тельняшка, широкий поясной ремень с медной сверкающей пряжкой и эти чудовищно широкие, подметающие пол флотские брюки. Какой контраст!

Кроме Веры и Эллы, тут были еще две девушки: одна нечто вроде хозяйки, приветливая, немногословная, с постоянной деланной улыбкой, тощая, в черном без рукавов декольтированном платье, плоскогрудая и длинношеяя. Звали ее Ава.

Другая, назвавшая себя Ликой, - Радик называл ее Анжеликой, - по мнению Веры, была интереснее и хозяйки и Эллочки. Она чем-то напоминала Вере Зинаиду Волконскую. Миниатюрная, изящная, с влюбленными блестящими глазами и маленьким чувственным ртом, она сразу же атаковала Романа, начала показывать ему картины, что-то объяснять.

Веру посадили за стол рядом с Максом. Он ухаживал за ней, он умел ухаживать, выделялся среди других своими изящными манерами. Пугали ее лишь бутылки коньяка и шампанского, но она твердо решила не пить.

Первый тост провозгласил Макс.

- Дети мои! - театрально сказал он, привстав над столом монументом, с глиняным бокалом в руке. - Мальчики и девочки! Прежде всего, наполните ваши сосуды этой божественной влагой. Сегодня у нас необычный повод поднять бокалы. Судьба всегда в итоге своем справедлива. История в конце концов все ставит на свое место. Все и всех. Вот жил на белом свете такой художник по имени Илья. Талантливый художник, талантливый необыкновенно и удивительно скромный. Он понимал, видел и чувствовал то, что еще не поняли и не увидели другие. Он в своих рисунках открыл новый, совершенно непохожий на привычный мир. Но нищие духом современники-соотечественники не поняли и не признали его. Они предпочли учение глумлению. Они требовали цветных фотографий. Но Илья, как настоящий художник, не променял свой талант, не стал творить на потребу толпы. Он создавал шедевры. То, что вы видите сейчас, все, что украшает это мало сказать скромное, убогое жилище, - все это не имеет цены. Это творение великого духа!

Красивым жестом Макс указал на стены, с которых на Веру глядели какие-то уродливые лица, фигуры, изображенные черной тушью на белой бумаге. У Макса квадратное лицо, крепкий бычий лоб и массивные челюсти гангстера. Взгляд, движения, жесты уверенны, напористы и быстры. Глядя на него, Вера вспомнила слова Эллы: "Он настоящий мужчина". А Макс продолжал: