Зигмунд Скуинь - Нагота

— Так что мы будем танцевать?

— А что-нибудь бедовое.

— Па-де-де из «Лебединого озера»?

— По мне, хоть танец гладиаторов из «Спартака».

— Когда я был маленький, никак не мог понять, как это балерины крутятся на носках, я считал, у них в туфлях особые шурупы, и когда партнерам нужно их покрутить, их ввинчивают в пол.

— Великолепно!

— Они смотрят на нас так, будто мы сошли с летающей тарелки.

— А вам не все равно, как на вас смотрят?

— Абсолютно.

— Ведь мы не делаем ничего дурного.

— Боже упаси!

Они стояли, крепко обнявшись, почти, не двигаясь, лишь слегка покачиваясь в ритме танца. То, что сейчас происходило, в какой-то мере ему напомнило катание на водных лыжах. Сначала волнение, дрожь во всем теле, стесненное дыхание, судорожно сжатые руки на планке троса. Потом тяжесть исчезает, вода превращается в сплошное переливчатое сияние под летящими стрелами лыж. Ничего, кроме стремительного бега и удивительного ощущения «я могу». Но это ощущение находилось в нем самом, и оно никак не могло затмить простой истины, что вода по-прежнему оставалась водой, а он — человеком, который может утонуть. Просто между ними возникали новые взаимоотношения.

— Вот увидите, сейчас здесь будет теснота и давка. Им самим ни за что не решиться, ждут, чтобы другие начали. Они, как обезьяны, умеют только подражать,

— А вы не признаете подражания?

— Я признаю только то, что мне нравится,

— Даже в танцах?

— Даже в танцах.

— Не обращая внимания на музыку?

— Сообразуясь с музыкой.

— Сообразуясь, но не слушая ее?

Сделав вид, что она сердится, Камита отшатнулась от него, но тотчас прижалась еще крепче. Они смотрели друг на друга, позабыв об окружающих. Ее лицо было близко, он затаил дыхание, темные зрачки Камиты впились в его глаза, временами как-то странно наплывая. Молоть всякий вздор сейчас не имело смысла. Вскидывая брови, приподнимая ресницы, Камита улыбалась ему манящей, немного озорной улыбкой. Приоткрытые губы чуть вздрагивали, словно ей вспоминалось что-то милое и смешное. К нему возвращалось спокойствие, подкрепленное радостью музыкального ритма. И оттого ли, что Камита была так красива и находилась так близко, оттого ли, что они вдвоем всем назло танцевали этот кабалистический танец, — но мир внезапно преобразился, и ощутил он это лишь потому, что нежданно-негаданно прикатил сюда, притащился на эти танцы и еще более нежданно-негаданно повстречался с той, которую мог никогда и не встретить. Но так ли все нежданно-негаданно?

— Послушайте, чем это вы занимаетесь?

Голос Тенисона вывел его из приятной задумчивости. Он даже вздрогнул, будто его окатили холодной водой. Варис с Марикой, дрыгая руками и ногами, лихо отплясывали шейк.

— Вначале полагается разминка.

— Только смотрите не усните.

— Вы что, пришли нас разбудить?

Плотина была прорвана. На танцплощадку хлынули парочки, Но тут как раз оркестр и смолк.

Послышались стоны и вздохи, кто-то пытался задобрить музыкантов жидкими хлопками. Однако танец не повторили, и публика волной — с ворчанием и шелестом — покатилась обратно к скамейкам. Камита, гордо подняв голову, озирала веранду победным взором. Он шел за ней следом, возбужденный и довольный. Наиболее ретивые все еще хлопали в ладоши. Так вам и надо, ротозеи несчастные, прошляпили танец, в следующий раз будете умнее...

Камита держала его под руку. Отдельные парочки в ожидании танца остались посреди площадки, другие расхаживали взад и вперед, толкались, путались под ногами.

— Камита, приветик!

— А-а, это ты....

— Ой, подружка, что это у тебя? Ну-ка, подойди поближе!

— В чем дело? Ты же видишь, я не одна.

— Да подойди, не бойся! Ничего с тобой не случится. К свету подойди поближе.

Лохматая головка, чем-то похожая на пион. Где он ее видел? Круглящиеся груди, круглящиеся коленки, круглящийся задик, белые штанишки... А звать как? Либа, Лига?

— Прошу прощения, я на минутку... Что стряслось у тебя, Либочка?

— Темновато тут, никак не разгляжу.

— Чего не разглядишь?

— Сама, что ли, не чувствуешь? Да вот же, вот...

Озадаченная Камита невольно подалась назад. Широко раскрыв глаза, Либа пристально смотрела на нее, все подталкивая на середину площадки.

— В чем дело? Говори, не придуривайся,

— Да вот же! Неужто не чувствуешь?

Либа протянула руку к лицу Камиты. Та машинально зажмурилась, запрокинула голову.

— Да погоди ты, не дергайся, не на цепь тебя сажают.

Рука поднялась еще выше, и в следующий миг роскошные ресницы Камиты очутились у Либы.

— На-ка вот, приклей покрепче, а то на радостях и не заметишь, как проглотишь,.,

Он прыснул, но тут же осекся, ожидая, что будет дальше. Обстановка была нелепая. За такие шуточки ребята бьют по морде. (Он был уверен, что у девушек до этого не доходит, но в какой-то момент ему показалось, что Камита вцепится Либе в волосы.) Если поступок носит злостный характер, он ни в коем случае не должен остаться в стороне. (Но как вести себя мужчине, чья дама подверглась нападению со стороны другой дамы?) Впрочем, не исключено, что он, не зная местных нравов, напрасно ждал скандала. А что если ресницы в самом деле оказались плохо приклеенными и могли потеряться, что, к счастью, не ускользнуло от наблюдательного взгляда Либы?

И Камита, должно быть, заколебалась, она стояла, будто окаменев. Ее прежнего мечтательного настроения как не бывало. Теперь Камита не казалась такой очаровательной. Ему почему-то было и стыдно за нее, и жаль ее. Но вот на лице той опять заиграла улыбка. Забрав у Либы ресницы, Камита обняла ее за шею и что-то шепнула на ухо.

Лицо у Либы застыло, совсем как изображение на экране, когда останавливается кадр.

— Нет, — вскрикнула она, — нет!

— Да, мышка, да, милая,

— Никогда!

— Да, да!

Либа отпихнула от себя Камиту и убежала. Глянув ей вслед, Камита проговорила с нескрываемым презрением:

— Недомерок!

— Что случилось?

— Ничего страшного. Кого криком не возьмешь, тому следует шепнуть на ухо. Запомните мой совет. У нас в молочной работает кассирша, настоящая фурия, глотка у нее — сирена корабельная, но я как-то поманила ее пальчиком, чтоб из будки своей наклонилась, и тихо-тихо шепнула: «А знаете, милая, у вас нервы не в порядке, не запускайте, к добру не приведет. Попросите в месткоме путевку...» Безотказно действует. Сразу столбенеет, и рот — на замок.

— Мы с Либой старые знакомые.

— В самом деле? — Глаза Камиты блеснули. — С каких это пор?

— Секрет.

— Вы уже виделись? Интересно, когда? Сегодня утром?

Он усмехнулся и покачал головой.

— Так когда же? Вчера? — не унималась Камита. — Ну скажите. Ведь вы же здесь всего второй день. Она что, приглашала вас на танцы?