Агния Кузнецова (Маркова) - Ночевала тучка золотая...

В машине Нонна делала вид, что сердится на Курта. Тот оправдывался, но только для вида. В душе он прекрасно понимал: его восторг, вызванный танцем, не может быть неприятен актрисе.

Он и в самом деле был изумлен! Он поверил в ее талант. Нет, нельзя больше повторять эту выдумку про фильм, посвященный Марфе Мироновой. Надо любой ценой заставить какого-нибудь режиссера действительно снять фильм с участием Нонны. Он решил, что это нужно сделать сейчас же, немедленно, пока эта удивительная девушка из Москвы здесь, в Мюнхене. Это единственный путь к ней!

На автомобильной стоянке площади Одеонсплац Курт остановил машину.

– Нонна, я хочу разговаривать с вами, когда фрау Татьяны нет. Я не смеюсь, Нонна, нет, я удивляюсь! Мне плакать хочется. Я люблю вас. Вы удивились. « Так сразу – с первого взгляда?» Жизнь разная. Все по-разному. У каждого. Я не мальчик. Я не развлекаюсь. Это очень серьезно, Нонна. Я плохо говорю. Вы не смейтесь. Это очень серьезно.

Нонна верила Курту: чувствовала, что он говорит правду. И ей стало жалко его.

– Пока не будем говорить об этом, Курт. Слишком мало вы меня знаете. Я пробуду здесь еще долго. У вас есть возможность проверить свои чувства. – И, взглянув на круглые часы машины, она всполошилась: – Едемте! Мы же опаздываем. Тетя Таня – деловой человек. У нее не только часы – у нее минуты рассчитаны.

Слова Нонны приободрили Курта: он уловил в них какую-то надежду, посмотрел на нее с благодарностью и снова взялся за руль.

Втроем они пообедали в небольшом, ничем не примечательном ресторанчике и поехали в универсальный магазин.

Тетя Таня стремительно шла мимо столов с разноцветными горами шерстяных и синтетических кофточек, мимо витрин со шляпами, выставок платьев, костюмов и цветных капроновых халатов.

Нонна с любопытством разглядывала товары, отставала от тети Тани, наталкивалась на посетителей магазина. А Курт сразу исчез. Чувство такта не позволило ему присутствовать при покупке вещей. Это женское дело. Тетя Таня остановилась возле застекленных шкафов с меховыми шубами. Показывая на Нонну, она объяснила продавщице, что нужна элегантная шубка из натурального меха.

Хрупкая продавщица в изящном черном платье с белым рюшем на воротнике и обшлагах окинула Нонну профессиональным взглядом и отодвинула стеклянную дверь… У Нонны разбегались глаза: перед ней были шубы из разноцветной норки, черные – из натурального котика и каракуля, коричневые соболиные, белые из горностая.

– Ну, что же ты, Нонночка? Выбирай! – сказала тетя Таня.

Нонна была в замешательстве. Во-первых, тетя Таня даже не поинтересовалась, что именно хотела бы она купить в этом магазине, а во-вторых, ее поразила цена этих шубок. Она тихо сказала:

– Но это же очень дорого…

Продавщица достала белую шубку из горностая, проворно надела на девушку, застегнула пуговицы из черных хвостиков, что-то подправила, отряхнула и подвела Нонну к зеркалу.

Странная мысль мелькнула у Нонны: «Если бы меня сейчас увидел Алеша!» Она залюбовалась собой…

– А вот эту? – Тетя Таня указала продавщице на другую шубку. И обратилась к Нонне: – Белая слишком… – Она хотела сказать: «маркая», но не нашла этого слова. – Примерьте вон ту!..

Продавщица молниеносно сняла с Нонны горностаевую шубку, и не успела та опомниться, как увидела себя в шубке из голубой норки.

– По-моему, очень славно! – воскликнула тетя Таня.

– Зер гут! – подтвердила продавщица, ласково проводя рукой по меху.

Нонна растерянно глядела в зеркало и не знала, что ответить тетке.

– Ну что же ты молчишь? Не нравится? – спросила та улыбаясь.

– Очень нравится, но…

– Ну, если нравится – берем! – твердо сказала тетя Таня, словно бы не расслышав тихого «но».

Продавщица выписала чек на сумму, от которой у Нонны зарябило в глазах.

Потом купили шапочку, сапоги, перчатки и сумку – все под цвет шубы.

– На сегодня хватит, – сказала тетя Таня. – Я ужасно устаю от магазинов. И поэтому стараюсь за один прием закупить себе нужное на весь сезон.

Нагруженные покупками, они вышли на улицу. У тети Тани был усталый, но довольный и гордый вид, а Нонна шла молчаливая, подавленная обилием голубых вещей, которые обошлись ее экономной тетке в несколько тысяч марок.

Курт сидел в автомобиле, задумчиво облокотившись на руль. Он увидел фрау Татьяну и Нонну, выскочил, открыл дверцу и сразу же заметил, что девушка чем-то расстроена. Он не стал ни о чем расспрашивать.

Фрау Татьяну Курт завез в ее книжный магазин, а Нонну помчал на виллу.

– Нонна, ваше настроение плохое? – спросил Курт. – Почему?

– Мне неприятно, что тетя Таня истратила на меня такие большие деньги, – чистосердечно и жалобно сказала Нонна.

Курт пожал плечами и метнул на нее короткий изумленный взгляд.

«Необыкновенная девушка!» – подумал он и свернул с шоссе на дорогу, ведущую к вилле.

Нонна не хотела оставаться с Куртом в доме наедине. Она сказала:

– У меня болит голова. Я хочу отдохнуть.

– О! Вы будете сейчас отдыхать. Я не побеспокою вас. Я только отнесу ваши покупки! И все…

Он остановил автомобиль у подъезда, внес коробки с покупками в коридор. Потом медленно, церемонно поцеловал руку Нонны и покорно пошел к дверям. Остановился и тихо сказал:

– Я тоже хочу подарить вам мюнхенский сувенир. На память. Вы сердиться не будете?

– Не буду, – сказала Нонна и взяла небольшую коробочку из его рук. – Благодарю вас. До вечера!

– До вечера в ресторане «Романов», – ответил Курт и вышел.

Она постояла у двери, прислушалась. Слышно было, как Курт включил мотор, и машина стремительно отошла от дома, точно сорвалась с места. Курт водил машину с особым шиком.

Нонна теперь знала, что у Курта есть ключ от двери, и это ее беспокоило.

Прежде всего она, конечно, распаковала покупки, надела на себя роскошную голубоватую шубку, высокую шапочку, длинные, до колен, сапожки с широкими носками и тисненым рисунком на боках голенищ, натянула замшевые перчатки.

Исполнив перед зеркалом роль мюнхенской капиталистки, она еще раз пожалела о том, что ее не видит Алеша.

Потом она вспомнила о сувенире Курта и раскрыла красную коробочку. В ней лежал браслет. Нонна повертела его в руках. Ничего особенного – серебряная змейка, жалящая себя в хвост, усыпанная белыми и красными камушками. Может быть, это какая-то мюнхенская эмблема? «Не дорог подарок – дорого внимание», – подумала Нонна и закрыла коробку.

Она была рада, что Курт преподнес ей недорогую вещь, иначе ей было бы стыдно. Тетя Таня – другое дело… Почему, в конце концов, богатая тетка не может побаловать родную племянницу?.. Что тут особенного?

И все же в душе у Нонны возникало какое-то неприятное ощущение. Она не могла до конца разобраться в нем. Но оно мешало радоваться роскошным новым вещам…