Юрий Рытхэу - Метательница гарпуна

— У нас дело серьезное. Мария Ивановна считает, что звероводство в том виде, какой оно имеет в нашем колхозе, — это пустое растранжиривание народных средств и трудовых ресурсов…

По мере того как он пересказывал тезис за тезисом Машину докладную, Александр Венедиктович все больше мрачнел, все ниже опускал голову, а потом и вовсе уткнулся в какую-то бумагу, лежавшую перед ним. Заметно было, что этот разговор тяжел и неприятен для него.

— Мария Ивановна! — внезапно вскинулся он. — Ты нам тычешь пальцем прямо в открытую рану. С этими твоими предложениями ни в область, ни в округ лучше и не соваться.

— Да уж это верно, — грустно согласился Николай Кэргына. — Нам там еще и такое скажут: мы вырастили для вас отличного специалиста по клеточному звероводству, а вы ее хотите оставить без работы.

— Можно мне? — попросила слова Маша.

— Конечно, — кивнул Мухин

— Речь идет не о свертывании звероводства на Чукотке. Надо у людей воспитать правильное отношение к зверю.

При этих ее словах Николай Кэргына усмехнулся. Заметив это, Маша повторила:

— Да, правильное отношение к зверю. Вы знаете, что в лукрэнском колхозе почти каждый из зверей, нелегально, так сказать, носит имя или фамилию какого-то конкретного, реально существующего человека? На первый взгляд это только смешно. Но возьмите в расчет, что по кличкам этим определяется отношение к зверю.

— Нехорошее отношение? — иронически заметил Кэргына.

— Разное, — сердито ответила Маша.

— Что же отсюда следует? — строго спросил Мухин.

— А то, что карликовые зверофермы безвозвратно скомпрометировали себя и теперь компрометируют тех, кто боится с ними расстаться. Я за ликвидацию таких звероферм и за создание на их базе хотя бы в том же Лукрэне образцового звероводческого хозяйства.

— Настоящей фабрики высококачественного меха! — подхватил Сергей Иванович. — Вот спасибо, Мария Ивановна!.. Ведь я и об этом думал! Мы школу бы специальную открыли, молодежь привлекли…

— На это деньги большие нужны, — попытался охладить его Кэргына.

— В банке возьмем ссуду, да и в колхозной кассе кое-что найдется, — не сдавался Сергей Иванович

— В общем-то дело заманчивое, — осторожно заметил Александр Венедиктович. — Сам я тут не специалист. По оленеводству еще кое-что моту, а в звероводстве не силен. Но если вы меня убедите, дадите обоснованные рекомендации, поддержку…

— Только вот на Марию Ивановну вся надежда, — подсказал Сергей Иванович. — Тут потребуются и знания и размах.

— Если вы доверите, я бы с удовольствием взялась, — с готовностью откликнулась Маша.

— Не отпустит вас к нам округ, — засомневался Мухин.

— И область будет возражать, — подтвердил Кэргына.

— Ну, положим, тут и мое собственное мнение кое-что значит, — резко возразила им Маша.

— Со своей стороны я могу предложить вам самые лучшие условия, какие только могут быть созданы в колхозе, — твердо сказал Сергей Иванович. — На руках будем носить.

— Мне лично особые условия не нужны, — заявила Маша. — А вот зверям они потребуются. На этом буду настаивать…

Прямо из райкома пошли в гости к Мухину. У дома, в котором жили вместе и председатель райисполкома, и секретарь райкома, крутилась стая собак.

— Александр Венедиктович, — строго сказал Николай Кэргына, — сколько же можно терпеть это?

— Штрафуйте, ничего не могу поделать, — смиренно принял упрек Мухин и принялся объяснять Маше: — Тут вот какое дело. Пока я работал в колхозе, у меня всегда была упряжка, и дочки мои, можно сказать, выросли вместе с собаками. А заводить упряжку здесь вроде бы ни к чему — есть вездеход и легковая автомашина. Но девочки скучают по собакам. Стали привечать псов со всего поселка. Кормят, ласкают. Когда нас дома нет, потихоньку в квартиру пускают. У председателя райисполкома из тамбура эти псы стащили торбаса и нерпичьи брюки — съели. Рассказал я о происшествии дочкам. Они пообещали ликвидировать свой собачник. Но ничего у них не вышло: собаки-то уже привыкли.

Собачья стая, словно понимая, что разговор идет о ней, смотрела на гостей, помахивала хвостами, заискивала.

— Добро бы были ездовые, а то ведь тунеядцы! — продолжал сердиться Николай Кэргына, пропуская вперед Машу.

…За большим и обильным столом засиделись далеко за полночь. А наутро Маша отправилась к бывшей теще Андрея Пинеуна.

Бабушка Софья быда дома, внук находился в школе.

— Какомэй, Маша! — запричитала старушка. — Я тебя хорошо помню. Какая ты стала видная. Замужем? Нет? Все верно, кто ж партийную-то возьмет? Побоится любой. Мужики ведь выпить любят. А партийная жена разве дозволит? Она сразу в райком пойдет…

«Говорит, что думает», — решила про себя Маша и тут же простила старуху.

Бабушка Софья поставила электрический чайник, постелила на матерчатую скатерть кусок синтетической пленки, вытащила из буфета чашки, сахар, конфеты. И затараторила опять:

— Я слышала, что ты теперь ученая, академик.

— Не академик я, бабушка, а просто специалист по звероводству, — поправила Маша.

— Да ведь академию ж кончила? И институт и академию — это ж надо! Кто на такой осмелится жениться-то?

— Я уже привыкла без мужа, — сказала Маша.

— Как же?! — Старушка подозрительным взглядом осмотрела ее. — Ты ж еще молодая. Мне вон сколько лет, а и то бывает, проснусь ночью от беспокойства, будто в молодости.

Маше тяжело было продолжать этот разговор. Она решительно повернула на другое:

— У меня есть посылка и поручение от Андрея. Когда Спартак приходит из школы?

Старушка отогнула рукав платья и посмотрела на стрелки золотых часов.

— Через полчаса будет. Подожди, не торопись.

Пришлось еще некоторое время терпеть ее причитания об ушедшей молодости, о сильных мужчинах; таких нынче, конечно же, нет и в помине.

Услышав шум в коридоре, Маша вдруг почувствовала, что ее волнует предстоящая встреча со Спартаком. «Словно собственного сына жду», — с болью в сердце подумала она.

— Здравствуйте! — обрадовался Спартак. — Я так и думал, что вы приедете! Целый день сегодня на уроках места не находил. Даже замечание получил.

Маша подала ему сверток.

— Большое спасибо, — поблагодарил Спартак. — Честное слово, я так рад вам… Вы надолго?

— Сегодня еду обратно.

— В Анадырь? — испугался Спартак.

— Нет, в Лукрэн. У меня там появились кое-какие дела.

— Хорошо бы, если б вы совсем остались в нашем районе.

— Я сама так считаю, — улыбнулась Маша.

И в этот миг раздался сильный стук в дверь. Показалась голова посыльного из райкома.

— Мария Ивановна, вас вызывают к телефону.

Маша быстро оделась.

— Что передать отцу?

— Я провожу вас, — вызвался Спартак.