Агния Кузнецова (Маркова) - Честное комсомольское
- Название:Честное комсомольское
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Детская литература
- Год:1984
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Агния Кузнецова (Маркова) - Честное комсомольское краткое содержание
«… – Стой, ребята, стой! Межпланетный корабль! Упал на Косматом лугу. Слышали?.. Как землетрясение!
Миша Домбаев, потный, с багровым от быстрого бега лицом и ошалевшими глазами, тяжело дыша, свалился на траву. Грязными руками он расстегивал на полинявшей рубахе разные по цвету и величине пуговицы и твердил, задыхаясь:
– Еще неизвестно, с Марса или с Луны. На ядре череп и кости. Народищу уйма! И председатель и секретарь райкома…
Ребята на поле побросали мешки и корзины и окружили товарища. Огурцы были забыты. Все смотрели на Мишу с любопытством и недоверием. Он уже не раз разыгрывал ребят, но сейчас очень уж хотелось поверить ему и помчаться на Косматый луг, чтобы самим увидеть межпланетный корабль.
– Где? Когда? Какой? – сыпалось со всех сторон. – Если врешь, голову отвернем!
– Ой, сейчас отдышусь и поведу вас на место! – стонал Миша. – Катастрофа!..
– Почему? – спросил кто-то.
– Да ведь разбился же он! Груда дымящихся развалин…
Миша с трудом встал, вытер рукавом смуглое до желтизны лицо с узкими хитрыми глазами и пятерней расчесал черные волосы. Молча, не оглядываясь, он зашагал вперед, уверенный, что товарищи, охваченные любопытством, и без приглашения пойдут за ним. …»
Честное комсомольское - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Стеша отделилась от толпы, бросилась в березовую рощу, обхватила руками тонкое деревце, прижалась к нему щекой и неутешно заплакала. Вскоре ее нашла Зина Зайцева. Она обняла подругу и стала утешать:
– Ну успокойся, жив же он. Молодой, здоровый, выживет обязательно! Поправится, снова придет, сядет за свою парту. – И не удержалась, сказала то, что слышала в толпе: – Говорят, ожоги сильные, особенно лицо. Ну, пусть следы останутся. Ты же его не разлюбишь за это?
– Пусть обезображен. Пусть без ног, без рук, только бы жив! – рыдала Стеша.
– Вот как ты его любишь! – не то с удивлением, не то с завистью сказала Зина.
Она не знала еще такого чувства. Но Саша всегда нравился ей, и, если б не Стеша, не Сашино чувство к ней, Зина, конечно, дала бы волю своему сердцу.
– А другие, знаешь, на человека с лица смотрят, – продолжала Зина. – У моей старшей сестры, Лены, на фронте муж был ранен. Вернулся домой – узнать нельзя: на лбу шрам, на щеках рубцы, подбородок срезан. Так она в тот же день от него ушла. «Кажется мне, говорит, что это не он». Вот какая!
– Какая гадкая, бездушная!.. Нет, не любила она его!..
Стеша представила Сашу с рубцом на лбу, со шрамами на щеках, с изуродованным подбородком. Неужели бы поколебалась тогда ее любовь к нему? Нет! Никогда! Наоборот. Любила бы его еще больше, как мать любит больше других свое искалеченное дитя.
– А может, ты ошибаешься? Может, тоже разлюбишь, когда он вернется со шрамами?
– Уйди, Зина, оставь меня, мне одной легче! – умоляюще сказала Стеша, снова прижимаясь щекой к стволу березки.
– Нет, пойдем домой. Я тебя провожу, – опомнилась Зина. – Отец тебя еще на пожаре искал.
– Оставь меня, уйди! – повторила Стеша и опять зарыдала.
Зина удивленно посмотрела на подругу.
– Ну, побудь одна, побудь, – снисходительно разрешила она, – а я, может, что-нибудь еще о Саше узнаю. – И Зина пошла к ребятам.
Лунной ночью
Вы помните тот вечер, когда начался пожар МТС? Екатерина Ермолаевна рассталась тогда с Александром Александровичем в полной уверенности, что то была их последняя встреча. Она долго стояла в темноте около низкого белого дома с двумя окнами, выходящими в палисадник, где прожила четыре дня. Она пыталась унять слезы и успокоиться. Потом увидела зарево и, как все жители Погорюя, побежала на пожар. Здесь был Александр Александрович, и она не отрывала от него глаз, прячась в толпе и считая, что судьба сжалилась над ней, дав ей возможность еще раз его увидеть.
Но когда из-под горящих бревен вытащили Сашу Коновалова, она, повинуясь долгу врача, бросилась к больному. Екатерина Ермолаевна знала, что Коновалов – любимый ученик Александра Александровича. Она видела, в каком тяжелом состоянии находился и сам Александр Александрович, когда, не помня о себе, вместе с другими спасал из-под горящих балок Сашу Коновалова.
– Катя, побудь с ним эту ночь, – сказал ей Александр Александрович.
Этих слов было достаточно, чтобы и первую ночь и все последующее время Екатерина Ермолаевна не отходила от постели больного. Она отложила свой отъезд и теперь ежедневно видела Александра Александровича, когда он приходил в больницу справиться о здоровье своего ученика. Она выходила к нему в белом халате, в белой косынке и подолгу стояла с ним у окна в холодной прихожей.
В этот вечер он снова пришел, и Екатерина Ермолаевна, накинув поверх халата пальто, вышла в прихожую. Она грустно улыбнулась ему одними глазами, слыша, как сильно бьется ее сердце, и чувствуя, как радость свидания переплетается с горечью надвигающейся разлуки.
Они сели на скамейку, и Александр Александрович с болью в голосе спросил ее:
– Катя, ты не уедешь, не простившись?
– Да нет же, нет, Саша!
В этот вечер она заметила и чуть не заплакала оттого, что у Александра Александровича на пальто оторвалась пуговица. Вскользь он упомянул, что сейчас заходил в чайную. Он был один, и о нем некому было позаботиться.
Все чаще и чаще Екатерина Ермолаевна думала о том, что она должна быть с Александром Александровичем. И эта внутренняя убежденность в ней становилась настолько сильной, что она поняла: если она сегодня же отсюда не убежит, то останется с Александром Александровичем навсегда и сына ее постигнет страшная участь ребенка без отца.
Она проводила Александра Александровича и пошла в кабинет по притихшему к ночи коридору. Навстречу ей тяжелой походкой, с пачкой лекарств в одной руке и списком врачебных назначений в другой шла Софья Васильевна. В дверях палаты поправляющихся с ней поздоровались две женщины, одетые в короткие серые халаты, из-под которых выглядывали длинные рубашки.
В кабинете все блестело. На окнах топорщились белоснежные крахмальные шторы.
По чистой, без единой морщинки простыне с рубцами от утюга, разостланной на черной кожаной кушетке, видно было, что здесь еще больной не лежал.
Сверкали стекла шкафа с разложенными на стеклянных полках инструментами.
Со шкафа наивными черными глазками смотрели желтый целлулоидовый утенок и белый заяц – игрушки для маленьких пациентов.
За столом в кремовом халате и такой же шапочке сидел Илья Николаевич.
– Можно? – спросила его Екатерина Ермолаевна.
– Прошу! – кивнул Илья Николаевич и показал на стул напротив стола. – Только ни гугу, пока я чеки подписываю, а то обязательно испорчу.
Екатерина Ермолаевна села на стул и стала смотреть, как Илья Николаевич медленно выводил свою подпись в чековой книжке.
– Ну, вот и все. – Он положил на документ полную руку с обручальным кольцом на пальце и обратился к Екатерине Ермолаевне: – А вы что скажете?
– Я должна сейчас же уехать, Илья Николаевич! – сильно волнуясь, сказала Екатерина Ермолаевна.
Илья Николаевич бегло взглянул на нее:
– Что-нибудь случилось?
– Нет, ничего. Просто я получила срочный вызов из поликлиники.
– Удерживать не можем. Ваша добрая воля была помочь нам.
– Да и присутствие мое здесь уже бесполезно.
Илья Николаевич убрал бумаги в стол, закрыл ящик на ключ и положил ключ в боковой карман халата.
– Да. Жаль Коновалова, так жаль, что, кажется, невозможное бы сделал. И вот бессильны… – Он безнадежно развел руками. – Ну что же, Екатерина Ермолаевна, спасибо вам за все. Лошадку-то нужно, до станции доехать?
– Лошадку? – Екатерина Ермолаевна только сейчас вспомнила, что районный центр находится за двадцать километров от села. А сейчас уже вечер. – Пожалуйста, Илья Николаевич! В самом деле, без лошадки не выбраться.
Илья Николаевич внимательно посмотрел на Екатерину Ермолаевну:
– У вас что-нибудь случилось?
– Да нет, право, ничего.
Илья Николаевич встал, подошел к двери, выглянул в соседнюю комнату.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: