Андрей Черкасов - Человек находит себя

Когда Токарев, проходя как-то по цеху, спросил Костылева, не видал ли тот главного инженера, начальник цеха принял независимый вид и самодовольно произнес:

— К нам Александр Степаныч редко заходят (о начальстве Костылев привык говорить во множественном числе), не беспокою, сам управляюсь…

Специального образования Костылев не имел; семь классов школы, которую он окончил уже давно, казались ему пределом учености. Был бы толк в голове, а остальное придет, рассуждал он.

На фабрике Костылев держался независимо. У людей, работавших с ним, постепенно складывалось мнение, что начальник станочного цеха знает если и не все, то, вообще, «здорово много» и никакими трудностями его не испугаешь.

Было, однако, нечто такое, что вызывало у Костылева если не страх, то во всяком случае основательное беспокойство. Он побаивался знаний. Не вообще, всяких знаний, а знаний молодых специалистов, людей, с которыми ему приходилось работать. Однажды еще в артель, где он когда-то работал, из промыслового союза направили к нему техника, молодого способного паренька. Костылев вначале принял его спокойно, но, присмотревшись хорошенько, забеспокоился. Приезжий так быстро вникал в дело, так горячо брался за работу, что за короткий срок завоевал авторитет в коллективе. Поползли слухи, что скоро приезжего назначат техническим руководителем вместо Костылева. Тогда Николай Иванович начал действовать. Молодой техник стал то и дело попадать впросак и в конце концов подал заявление об уходе.

Это было первым, но далеко не последним опытом применения костылевского метода самосохранения.

Появление Татьяны Озерцовой вначале не беспокоило Костылева. Печальный конец производственной деятельности Валентины Светловой давал ему уверенность в успешном исходе атаки. Однако, искусственно начав усложнять обстановку в смене Озерцовой, он вскоре стал замечать, что эта «девчонка» вовсе не собирается сгибаться. Правда, ни одного задания ее смена еще так и не выполнила, но поведение Озерцовой в цехе и ее дела вызывали у Костылева тревогу.

Прежде всего стало ясно, что станки даже самых последних моделей она знает много лучше, чем он сам. Несколько дней назад на фабрику привезли два новых станка, и, когда втащили их в цех, Озерцова, не дожидаясь главного механика, быстро растолковала заинтересовавшимся слесарям особенности устройства и способы настройки.

Приходилось Костылеву наблюдать и то, как ловко она настраивала станки, как учила рабочих быстро и точно устанавливать резцы на валу с помощью индикатора — хитрого прибора, которого сам начальник избегал касаться и до приезда Озерцовой долго держал у себя в конторке, закрытым в футляре.

А теперь к успеху «девчонки» прибавлялась еще удача с автоматическим переключателем Соловьева…

Да, над спокойной и уверенной костылевской жизнью нависла угроза. Костылев решил, что москвичку нужно укротить, и побыстрее. Он пришел в свою конторку и, посидев с полчаса над цеховым журналом, сфабриковал для второй смены, где работала Таня, особенно сложное задание.

«Ну теперь-то она обязательно напортачит», — подумал Костылев, оставляя на столе только что подписанный бланк.

«Что он с ума сошел, что ли? — подумала Таня, глядя на аккуратно выведенные чернилами цифры. — За одну смену зарезать столько шипов на одном станке! И фрезерные тоже… Разве же они справятся? Нет, хватит произвола!»

Таня решила протестовать. Однако попытка разыскать Костылева не привела ни к чему. Что же делать?.. Идти жаловаться? Нет. Не так давно она сама отвергала это.

«Как хочет, — решила, наконец, Таня. — Сделаю столько, сколько смогут пропустить станки, а завтра основательно поругаюсь с ним, пусть он идет жаловаться!» От этой мысли стало легче.

Но в самом начале смены выяснилось еще одно досадное обстоятельство. Шипорезчица Нюра Козырькова, всего неделю назад переведенная Костылевым в Танину смену, совсем не представляла себе, как обрабатывать новые для нее детали.

— Татьяна Григорьевна, да вы поставьте другого кого-нибудь, — взмолилась Нюра, маленькая круглолицая и очень курносая девушка, отличавшаяся большой подвижностью и привычкой капризничать. — Я ведь не рабатывала на них, на мелочи этой! И браку вам напорю, и без пальцов останусь.

— Не напорешь, я тебе помогу, — убеждала ее Таня, — и за пальцы не беспокойся. Давай, я тебе объясню.

Видя, что просьбы не действуют, Нюра попробовала изменить тактику:

— Пф-ф! — пренебрежительно фыркнула она. — На что это мне? Без заработку остаться? Что я, дура, что ли?

— Ты какая-то странная, Нюра, — попробовала усовестить ее Таня. — Кто же, по-твоему, за тебя и на твоем станке задание должен выполнять?

— А по мне хоть кто! Что мне — больше всех надо, что ли?

— Больше всех, наверно, мне надо, — с укоризной проговорила Таня. — Дай-ка гаечные ключи.

Нюра удивленно взглянула на своего мастера. Однако, увидев, что Таня начала настраивать станок, девушка насторожилась.

— Чего это вы, Татьяна Григорьевна?

— Как чего? Ты же видишь. Настраиваю станок. Потом работать буду.

— Сами, что ли?

— Ну да. Ты же отказалась, а свободных людей в смене нет.

— А мне чего делать? — растерянно спросила Нюра.

— Сегодня домой иди, а завтра выйдешь в первую смену. Зачем нам люди, которые в трудную минуту не хотят помогать?

— Мне из вашей смены уйти?.. Да что я, дура, что ли?

— Да, конечно, раз начинаешь капризничать при первом затруднении. А дальше еще труднее будет, тогда что?

— Нет уж! Давайте-ка, я сама! — решительно шагнула к станку Нюра. Глаза ее блестели. Она поймала Танину руку и уверенно отобрала ключи. — За каждого работать вас тоже не хватит, — и добавила виновато: — Только вы мне расскажите, как тут всё.

Через час со станка Нюры уже сошла первая партия деталей. Особенности новой работы девушка прекрасно усвоила, однако Тане было ясно, что шипорез не выполнит за смену и половины того, что нужно. Использовать один из фрезеров? Но они тоже перегружены…

Таня долго наблюдала за работой Козырьковой. Как много времени уходит на укладку деталей в каретке! Конечно, прижим ненадежный, а то можно было бы по нескольку штук сразу укладывать.

Таня подошла к карусельному фрезеру. Здесь дела шли хорошо. Это угадывалось, кроме всего, по довольной улыбке Алексея.

— Посоветуйте, Алексей Иванович, что делать? Завалим ведь наверняка, и так, как ни разу еще не заваливали!

Она рассказала Алексею о том, что мучило ее сегодня.

— Вы понимаете, я прекрасно знаю, что Костылев безо всякой надобности увеличил задание. Это очередная его атака, но выполнить хочется. Хотя бы для того, чтобы люди поверили в собственные силы. Беспокоюсь за шипорез… Да и фрезера тоже…