Вера Панова - Собрание сочинений (Том 4)

К о е л и. Вот здорово.

В а л я. Грузим пароход.

К о е л и. Грузим.

В а л я. Грузим пароход буквой эс.

К о е л и. Сахаром.

В а л я. Слонами.

К о е л и. Супом.

В а л я. Соловьями.

К о е л и. Сестрами.

В а л я. Сиренью.

К о е л и. Стихами.

В а л я. Садами.

К о е л и. Солнечным светом.

В а л я. Хорошая буква эс... Наелись бы мы сейчас супу и сахару, сели бы на слона, в саду сирень цветет, солнце светит, соловьи поют, а мы сидим и читаем стихи.

К о е л и. И кругом сестры.

В а л я. У меня братья.

К о е л и. А у меня четыре сестры. Все уже большие, замужем, и дети есть, мои племянники.

В а л я. Всем хватит места на слоне - братьям, сестрам, племянникам.

К о е л и. Племянники маленькие, могут свалиться.

В а л я. Слон ручной-ручной. Стоит тихо-тихо. Понимает, что на нем маленькие дети.

К о е л и. Почему, собственно, слон? Это происходит в Индии?

В а л я. Почему в Индии?

К о е л и. В Москве?

В а л я. В Москве или в Ленинграде.

К о е л и. В Москве и Ленинграде нет слонов.

В а л я. В Москве и Ленинграде все есть.

К о е л и. И слоны?

В а л я. Конечно.

К о е л и. Девочка, родная девочка...

Молчание.

В а л я. Что вы сказали?

К о е л и. Ничего я не сказал.

В а л я. Ничего?

К о е л и. Ничего.

Валя горько плачет

С моей стороны невероятно глупо. Ну, Валя, ну, посмотрите на меня: ну разве я имею право говорить?

В а л я (сквозь слезы). Имеете!

К о е л и. Надо быть скотиной, чтобы такой девочке, в таком месте говорить такие вещи...

В а л я. Девочке! Как будто вы - старик!

К о е л и. Я мальчишка; но скотиной быть не хочу.

В а л я. Ну!.. Вот после этого вы самая настоящая скотина и есть!

Входит Т е е с а л у, за ним С е п р е с кипой газет.

Т е е с а л у. Если склеить вдвое и затем краями друг с другом, получатся отличные шторы. Надо закрыть окна, чтобы не было ни малейшей щели. Таков приказ.

С е п р е. Будет исполнено, господин Теесалу.

Т е е с а л у. Пока не затемнено, воздержитесь зажигать свет.

С е п р е. Мы воздерживаемся.

Т е е с а л у (указывает на Валю). Кто это?

С е п р е. Беженка... Она служит у портного Кесккюла.

Т е е с а л у. Почему она здесь?

С е п р е. Пришла навестить своих.

Т е е с а л у (шокирован). Все-таки не следует допускать сюда женщин, вы понимаете, Сепре.

С е п р е. Я понимаю, господин Теесалу, о да! (Вале, подмигивая). Иди, слышала?

Т е е с а л у. У вдовы раввина вчера горело электричество.

С е п р е. Больше не будет гореть: я у нее выкрутил лампочку.

Т е е с а л у. Вы видели ее?

С е п р е. Она уже не встает совсем. Сегодня или, может быть, завтра...

Т е е с а л у. Придется хорошенько убрать и протопить в ее квартире. Там будут жить немецкие солдаты... Итак, Сепре, - затемнение. Не забывайте, что по соседству арсенал.

Уходит, Сепре за ним.

К о е л и. Валя! Валя! Ну, Валя!..

В а л я. Можете не твердить как попугай. Все равно скотина.

К о е л и. Я согласен: самая настоящая скотина на букву эс. (Оба засмеялись.) Опять снег идет...

Смотрят в окно. Смеркается.

Ну, сядьте сюда.

Валя садится.

Тепло вам?

В а л я (печально). Тепло.

К о е л и. Так вот, Валя, мы теперь, вдобавок ко всему, по вечерам сидим в темноте. Но это не самое страшное. Самое страшное то, что нас, по всей вероятности, скоро отправят в Германию.

В а л я. Зачем?

К о е л и. На работы. Вспомним еще синагогу, мороженую капусту и добряка Лутса.

В а л я. Слушайте, а если я попрошу, чтобы меня тоже отправили в Германию?

К о е л и. Нет! Валя, если вы это сделаете, я перестану вас любить, совсем перестану, слышите!

В а л я. Ведь я только для того, чтоб быть там, где вы...

К о е л и. Нет, нет, нет! Я скажу вам, вы должны знать... Я в Германию ни за что не поеду!

В а л я (радостно). Правда?!

К о е л и. Я убегу. Гречка говорит, что надо ждать до весны, но я не буду. Зима - что ж зима! Сколько беглых пленных идет по дорогам, и есть же такие, что доходят! Я уверен... я так, Валя, уверен, что я дойду! Вы не смейтесь, но я чувствую, что мне еще ужасно много жить!

В а л я. Чему же смеяться? Я то же самое чувствую.

К о е л и. А сидеть здесь, и топить эту печку, и ждать, пока не ушлют к фашистам на каторгу, - не хочу больше. Не хочу и не хочу.

В а л я. К Москве?

К о е л и. К Ленинграду; ближе.

В а л я. Через Кингисепп?

К о е л и. Мимо Кингисеппа, мимо Веймарна и дальше - к фронту.

В а л я. Этой дорогой они нас гнали сюда... Как же вы уйдете?

К о е л и. Еще не знаю точно. Знаю только, что уйду.

Слышен топот.

Вернулись наши.

Входят Я р о ш, П а р х о м о в, Е р е м е е в, Н о в и к о в, Б о л ю т и н, Г р е ч к а и другие пленные; за ними Л у т с и С е п р е.

С е п р е (считает по-эстонски). Юкс, какс, кольм...

Л у т с (отряхиваясь от снега). Все тут. Сторожить не надо: мороз самый хороший сторож.

Г р е ч к а. Морозец падает, метель будет большая.

Л у т с. Метель тоже хороший сторож. Куда уйдешь в метель?

С е п р е (Лутсу). Пойди в караулку, погрейся.

Л у т с. Я домой пойду. У меня нет денег на шнапс. Я кофеем буду греться. (К Коели.) Вот, не захотел в семейство Ильмарине - теперь... Я тебя уговаривал, ты не захотел - теперь...

К о е л и. Нас отправляют в Германию?

Н о в и к о в. Не всех.

К о е л и. Меня?..

Н о в и к о в. Есть приказ - до двадцати двух лет отправить всех, а свыше - тех, у кого есть специальность.

Б о л ю т и н (к Сепре). Вы обещали мне листок бумаги.

С е п р е (вырывает листок из блокнота). На.

Болютин садится, пишет.

Г р е ч к а. Пишет, пишет царь турецкий, пишет русскому царю.

Замолчали и смотрят, как Болютин пишет.

Донос на гетмана-злодея царю Петру от Кочубея.

Б о л ю т и н. Я не пишу доносов, товарищ Гречка. (Подает листок Сепре.) Попрошу вас передать, это заявление товарищу Теесалу... господину Теесалу.

С е п р е (прочитав). Молодец русский! Если все будут такие молодцы большевикам капут! Я пошлю сейчас. Молодец! (Уходит.)

Л у т с (к Коели). Я тебя уговаривал, бабушка уговаривала... Надо слушать старых. Молодой человек не должен по-своему жить. Он должен жить как старые велят, тогда ему хорошо будет. А когда станет старый - тогда может тоже учить молодых, как им жить. И им тоже хорошо будет. А потом и они станут старые... (Уходит.)

Н о в и к о в. Болютин. Какой же это секрет ты написал бургомистру?

Б о л ю т и н. Никакой не секрет. Прошу, чтобы меня отправили в Германию с первой партией.

Н о в и к о в. Добровольцем, значит?

Б о л ю т и н (с вызовом). Да. Добровольцем. (Мягче.) Товарищи...

Н о в и к о в. Положим, мы тебе не товарищи.

Б о л ю т и н. Слушайте, давайте поговорим наконец спокойно. Слушайте, мы зерно, летящее под жернов. Нас мелют в порошок... Не пора ли подумать, как выйти из этого положения?

Н о в и к о в. И ты воображаешь, что нашел выход?

Б о л ю т и н. Я рассуждаю так. Немцам нужна рабочая сила. Нас всех в конце концов перебросят в Германию. Так или иначе - ехать придется. И, конечно, добровольно выгоднее, чем принудительно. Добровольцы будут выделены из общей массы; поставлены в лучшие условия...