Вера Панова - Собрание сочинений (Том 5)

Зато передвигается легко, как гром с ясного неба ударяя там, где его и не ждали. Легок и на коне, и в лодке с веслом. И на ходу: как рысья лапа, бесшумно и цепко ступает небольшая нога в мягком сапоге.

Как гром он грянул на Белую Вежу. Хазары благодушествовали, не чая беды. Противились недолго, каган побежал. Хазары брали дань с вятичей. Святослав напал на вятичей, побил их, велел впредь ничего хазарам не давать, ему давать, Святославу.

Потом доброе сделали дело в Итиле. Что было на итильских складах товаров, все досталось Святославовым молодцам. Потом спустились по Волге к Семендеру. Этот был не бедней Итиля, весь в плодовых садах, город сытый, деятельный и невоинственный, где племена, даже враждующие между собой, сходились для торговли. Там мирно уживались всякие веры, много ценностей было припрятано в мечетях, синагогах и христианских церквах.

Ходил Святослав на ясов.

Ходил на касогов.

На древнее Тмутараканское княжество.

Всех, сердечный, бил подряд.

Хвалили его за нестяжательность в дележе: ему первей всего было походы и сражения, добыча уж после.

Дружина умереть за него была готова.

Возвращаясь для краткого отдыха в Киев, Святослав спал с женой и с Малушей.

Родила ему жена сына, Ярополком назвали.

Сама в родах умерла. Второй раз Ольга женила Святослава на девице из Новгорода.

Святослав с ней поспал, а когда она понесла младенца, он опять к Малуше. Как рассядутся по небу звезды и стихнет во дворце - Святослав уже в Малушиной светелке.

Теперь не на рогоже спит Малуша: на пуху и беленом полотне.

Подарки ей из походов - самые лучшие.

Малушин брат Добрыня носит перстни на всех пальцах и с челядью держит себя господином. С Ольгой уклончив, Святославу смотрит в глаза - ждет чего-то.

А Святослав уж отдохнул и уходит снова, кинув на Ольгу семью и правление. Едет перед дружиной, поет:

- А-а-а-а-а...

Солнце жжет, коршун кружит, в зыбком мареве встают, в садах, неведомые города. Сласть! А женок на свете всюду предовольно.

К Ольге пришла старость.

Стали руки узловатыми и жиловатыми.

Набрякли мешки под глазами. И как ни наводи брови багдадской краской - не те уж брови: будто моль тронула.

Все равно, и старыми руками держи бразды, не отпускай: князь-сын - в нетях.

Теперь ждать, покамест подрастут князья-внуки.

Вот второй, слава богу, рожден благополучно. Послала Ольга к Святославу гонца с счастливым известием. Олегом назвали - славное имя, предвещает долгую жизнь и удачливое княжение.

Лет через несколько Малуша мальчонку принесла. Начались между бабами ревность и свары: мой-де лучше - брешешь, мой лучше. Твой - рабий сын. А вот он вырастет, он твоему сморчку покажет. Не стала Ольга терпеть такого неблагообразия нецарственного. Дала Малуше село Будутино поблизости от Киева - владей, кормись там с дитем, бог с вами. Добрыня, свистун, пусть защитой вам будет.

Святослав в избе сидел с товарищами и играл в кости. День был жаркий, они поскидали рубахи и сапоги и сидели в одном исподнем, и так нашел его греческий посол Калокир.

- Обожди, - сказал Святослав.

Калокир присел на лавку. Святослав доиграл и повернулся:

- Чего надо-то?

- Я тебя искал с опасностью для жизни, - сказал Калокир, - потому что посольство мое особой важности, я не мог ждать твоего возвращения в Киев. Император Никифор, да продлит бог его царство, тесним с двух сторон, арабами, и болгарами, и ищет твоей помощи. Он будет друг твой до конца дней, если ударишь с Дуная на болгар.

- Сколько? - спросил Святослав.

- Десять кентинарий золота.

- Подумаю с дружиной, - сказал Святослав.

Они подумали, и он сказал Калокиру:

- Вот наше слово: пятнадцать кентинарий будет не то чтобы много, но, пожалуй, довольно. А остальное мы возьмем сами.

- Прекрасный и пресветлый великий князь! - воскликнул Калокир. - Моим глазам радость смотреть на тебя, моим ушам радость слышать твои мужественные речи! Лишь истинный герой так не щадит себя самого и других, как ты не щадишь! Ты подобен великому Александру! Киру! Цезарю! Что пятнадцать кентинарий? Будь я император, я бы всей казны для тебя не пожалел! О, если бы я был императором, я бы распахнул перед тобой дверь сокровищницы - черпай сколько душа хочет! О, помоги мне такая рука, как твоя, занять престол - на что имею прав не менее всех других по благородству крови и по способностям, - чего бы я пожалел в награду? Ничего! В том числе - я бы оставил этой достойной руке Болгарию во владение. Болгарию, э?

На это ничего не сказал Святослав, только пронзительно светло смотрел на Калокира голубыми глазами. Уговорились о пятнадцати кентинариях.

Святослав пошел с дружиной и легко вошел в Болгарию, изнуренную войной. Огляделся и полюбил эту страну. Горы в ней были - крепости, воздвигнутые без человеческих стараний. Долины преисполнены плодородия. Люди доблестны, красивы и трудолюбивы.

Он облюбовал себе на Дунае город: Предслав, и стал его устраивать: укрепил стены, расширил и углубил крепостной ров. Император прислал сказать ему:

- Что же ты? Кончил дело, получай плату за труды рук своих и уходи.

Святослав ответил:

- Русь не поденщики, чтоб питаться трудами рук своих. Вы, греки, прочь идите из Болгарии и думать о ней забудьте.

И горными дорогами двинулся на греков.

Дорогами, где в пропасть скользит нога и водопады ниспадают по скалам прядями белой пряжи.

Где сосны растут без земли, уцепясь корнями за голый камень.

С Русью шли болгары и венгры.

И женщины были с ними, вооруженные как мужчины, умевшие биться копьем и ножом.

В тесных ущельях греки выскакивали вдруг, скатывали сверху каменные глыбы. Где местность позволяла, Святослав вызывал их на открытый бой. Какой-то грек в рукопашной схватке ударил его мечом по голове, сшиб с коня. На Святославе шлем был крепкий - обошлось. А грека тут же изрубили в куски.

После боя местность покрыта бывала телами и щитами. Святослав и его воины рубили деревья и складывали костры. Они отыскивали своих среди убитых и сжигали, и над пылающими кострами закалывали пленных, творя отмщение.

В горах стояли монастыри.

В один монастырь пришли ночью. С факелами шли по темному переходу, факелы озаряли каменные шершавые стены и балки над головой. Святослав рванул низкую дверцу - из мрака проступил девичий узкий лик под монашеским покровом, черные очи с крыльями ресниц, распахнутые ужасом, губы - два бледных резных лепестка. Уж каких не видал, но на эту красоту взглянул с изумлением. Велел вести за собой. Девственницей была гречанка эта, постриглась недавно. Он ее не тронул, послал старшему своему сыну Ярополку.

Отдыхать от походов Святослав возвращался теперь не в Киев - в Предслав на Дунае.