Юрий Рытхэу - Нунивак

Ненлюмкин дернул маховик. Мотор всхлипнул, но не завелся. В эту минуту за кормой взбурлила вода, и Таю вдруг почувствовал себя в воздухе. Это продолжалось на самом деле доли секунды, но охотник за это время успел удивиться своему необычному состоянию, увидеть искаженное от испуга лицо Утоюка и догадаться о том, что его задел хвостовым плавником кит.

Таю упал в воду, и это спасло его. Вода с шумом ворвалась в уши, в глаза наплыл зеленый сумрак. Однако толстая меховая одежда не дала ему сразу пойти на дно. Опомнившись, Утоюк схватил багор и зацепил бригадира за капюшон непромокаемой камлейки.

Только очутившись на вельботе, Таю понял, как он был близок от гибели: ударь кит немного слабее, он бы не перелетел вельбот, а ударился либо о ствол противотанкового ружья, либо рухнул всем телом на деревянные переборки вельбота.

Кит уходил в открытое море. Он волочил за собой пузыри, уже едва видимые в волнах.

— Не догнать его, — с сожалением сказал Таю. — Погода портится. Ненлюмкин, заводи, мотор, поедем обратно.

Ушел кит. Редко бывало так с Таю, чтобы от него уходила добыча…

Вельбот плыл вдоль скалистых берегов. Здесь море вплотную подходило к отвесным скалам, и узкая полоска галечной полосы исчезала под бушующими волнами. Несколько лет назад в сильный шторм испортился мотор на вельботе Таю. Пытались поднять парус, но его изорвало в клочья. Якорь тащился, как простая деревяшка. Пытались на веслах отойти от берега, но и они сломались. Приближался ревущий берег, брызги уже падали в вельбот. Ещё немного — и вельбот ударится о скалы и разобьется вдребезги. И тут Таю увидел водопад Детские слезы. За ним шло небольшое понижение. Сдирая остатки кожи на ладонях, гребя изо всех сил, охотники поставили вельбот против отлогого берега и отдались на волю волн… Спаслись все, но от вельбота ничего не осталось

Таю смотрел на мрачные скалы, и воспоминания о прошлых удачах и приключениях охотничьей жизни смягчали досаду. Низко над водой летели птицы, касаясь концами крыльев холодных волн. Это были последние, запоздалые стаи. Кончилось лето. Таю глянул вперед и увидел ледяную полосу на горизонте. Это уже был настоящий лед, а не отражение его на небе.

— Лёд! — крикнул стоящий на носу Утоюк, обязанный докладывать обо всём примечательном на пути вельбота.

— Вижу, — коротко ответил Таю. — Всё. Больше уже в море не выйдем. Кончилась навигация в Чукотском море.

— Смотрите — «Морж»! — крикнул Утоюк.

Сначала все подумали, что гарпунщик увидел зверя. Но это был почтовый сейнер. Он мчался впереди ледяного поля, убегая от него. Проплывая мимо вельбота, Миша Павлов увидел на руле Таю и дал три продолжительных гудка сиреной.

— Морское приветствие! — важно сказал Емрон.

В селение пришли под вечер. Сильный прибой с шумом накатывался на берег. Волна, шипя, бежала чуть ли не до угольных куч.

В такой прибой вытащить на берег вельбот — большое искусство.

Таю развернул вельбот носом к берегу и удерживал его в таком положении длинным кормовым веслом. Ненлюмкин вытащил мотор из колодца, чтобы сберечь винты. Утоюк готовил причальный конец. Он привязал тонкий легкий капроновый линь к толстому канату. Сложив линь наподобие лассо, он с силой бросил его на берег. Линь подхватили и потащили. Выбрав тонкий конец, стоящие на берегу охотники схватились за толстый канат, прочно прикрепленный к вельботу.

Таю стоял на корме, сжимая в руках большое рулевое весло, и ждал самой высокой волны. На её гребне он собирался въехать на берег.

— Идёт, идёт! — закричали на берегу охотники.

Таю оглянулся и увидел волну. Она шла на вельбот. Её высокий гребень обламывался и шипел, подбираясь к вельботу. Таю встал на ноги и, почувствовав, что волна подхватила на могучую спину вельбот, крикнул на берег:

— То-гок!

— То-гок! — отозвались на берегу и бегом потащили толстый канат.

Вельбот стремительно понесся вперед, не выпуская из-под себя волну. Когда она откатилась обратно, вельбот остался на сухом месте. Охотники попрыгали на мокрый, утрамбованный водой песок и схватились за борт: пока волна не вернулась, надо оттащить вельбот на безопасное место.

Только дома, снимая мокрую одежду, Таю почувствовал страшную усталость. Он едва переоделся, съел мяса и выпил чашку чаю, похожего вкусом на травяной отвар: доктор запретил ему пить крепкий чай. Ему хотелось прилечь, отдохнуть, и он чуть не поддался искушению. Но показать себя больным — значит снова попасть под строгий контроль доктора Вольфсона. Таю через силу встал и накинул на себя непромокаемый плащ.

— Ты куда? — спросила жена.

— В правление схожу, — ответил Таю.

— Ты же устал, отдохни, — умоляюще сказала Рочгына. — Целый день в море был.

— Охотник, вернувшийся без добычи, не должен себя считать усталым, — жестко оборвал жену Таю и вышел из дому.

Тьма спускалась над селением рано. Вспыхивали окна домов и уличные лампочки, установленные в оживленных местах: возле школы, магазина, конторы правления, клуба.

Ветер свистел в проводах. Таю чувствовал его силу по громким ударам волн, глухо доносящимся с берега. В такой ветер никто бы не осмелился выйти на улицу в Нуниваке. А здесь люди ходят как ни в чём не бывало, только отворачивают лицо от холодного дыхания подошедших льдов.

В правлении было так накурено, что дым из раскрытой форточки валил как из трубы. Народ толпился в коридоре, в комнате, где стоял стол и сейф председателя. Разговор шел о вывозке приманки для пушной охоты и поездке в оленье стадо колхоза. Кроме морского промысла и звероводства, колхоз «Ленинский путь» занимался оленеводством и имел большое стадо, которое давало больше половины дохода. Оленье мясо охотно покупало русское население, геологические партии и промышленные предприятия.

Кэлы сидел в расстегнутой рубашке перед разостланной на столе картой угодий колхоза.

Емрон смотрел на карту из-за его плеча и восхищался:

— Территория целого государства! Два моря омывают колхозные земли — Чукотское и Берингово!

— Вот здесь одно наше стадо, а другое на берегах озера Коолен. Для того чтобы забросить продовольствие во все стада и одновременно выбросить подкормку, надо послать трактор вместе с санями. Земля в тундре уже подмерзает. На обратном пути заберете оленеводов, пожелавших принять участие в осеннем празднестве. С вами пойдет тракторист Иван Шипкин, — говорил Кэлы, обращаясь к Емрону.

— Ты это куда собираешься? — спросил Таю своего стрелка.

— Посмотреть живого оленя! — весело ответил Емрон. — Никогда не видел.

— А верно, — задумчиво сказал Таю. — И я ведь не видел ни разу живого оленя. Сколько лет прожил! Видел железную дорогу, вертолеты и самолеты, большие пароходы, подводные лодки, всех морских зверей, начиная от тюленя и кончая китом, а нашего чукотского оленя не видел. Кэлы, я тоже хочу поехать в стадо!