Анатолий Иванов - Вечный зов. Том I

Он резко вырвал руку. И сразу глуповато-беспомощное выражение в её глазах исчезло, в них появился живой блеск, затрепетал презрительно-насмешливый огонёк, ещё больше напугав Полипова.

— Извините, — сказала она. — Я пойду. Немного растрепалась, можно мне чуточку причесаться?

Насмешливое выражение её глаз потухло, зато в уголках губ мелькнуло что-то хищное, острый носик дёрнулся. Но тут же и это всё пропало, растворилось в простенько-застенчивой, даже стыдливой улыбке. Эти превращения происходили так быстро, что Полипов не знал, что и думать.

— Пожалуйста. Вот ванная комната, если хотите, можете умыться. — И ушёл на кухню.

Из кухни он слышал, как она ходила по комнате, заглянула в спальню — скрипнула отворяемая туда дверь. Потом зажурчала вода в ванной, и снова его необычная гостья ходила по комнате. Затем скрипнула ещё раз дверь в спальню, и всё затихло. «Она или нахалка, или…» Сердце его испуганно стучало. Но выглянуть из кухни, проверить, что делает его гостья, не решался.

Наконец всё же выглянул. В комнате никого, дверь в спальню чуть приоткрыта, электричество там не горело.

— Послушай, девочка, — проговорил он, чувствуя, как перехватывает горло, — это уже немножко нахально и непристойно. Я не разрешал тебе туда. Там не очень прибрано.

Но из спальни не доносилось ни звука.

— Полина Сергеевна?

Ни звука, ни шороха. «Что за чёрт? А может, она ушла?» Полипов глянул в коридорчик — там никого не было. С колотящимся сердцем он толкнул дверь спальни и переступил низенький порожек. Тотчас на него пахнуло знакомым запахом духов, тяжёлые руки обвили его шею.

— Позвольте… Позвольте… — сдавленно крикнул он, отталкивая прильнувшее к нему горячее женское тело.

— Пётр Петрович… Петя… — Она пыталась жадно поймать его губы. — И нахально, и непристойно… Но я не могла больше. Я люблю… Как только ты сюда приехал, как увидела… Но я не знала, как… А сегодня решилась. Я решилась…

— Перестаньте же! — выкрикнул он, вертя головой. Его колотило.

И, словно испугавшись, она отпрянула к противоположной стене, потом, взмахнув руками, снова ринулась к нему, толкнула на кровать.

— Да ты мужчина или нет?!

Он упал на спину, лицо ему засыпали пахучие женские волосы…

Потом они долго лежали молча, как бы соображая, что же произошло. Разговора начать не могли ни тот, ни другая.

— Значит, ты меня… любишь? — Полипов стыдился своего голоса.

— Я же сказала, — спокойно ответила она.

— Но если любят, не так всё это происходит… Ведь пошло и гадко.

— Зато надёжно, — промолвила она с откровенной насмешкой. — Видишь, никуда ты не делся.

Полипов рывком привстал на кровати.

— И часто ты вот так… совращаешь?

— Не-ет, — протянула она, словно успокаивая его.

Полипов немножко полежал и поинтересовался:

— Но почему именно меня?

— А за кого же мне ещё замуж идти, как… не за друга моего отца? — спросила она будто даже удивлённо.

— Ты… ты замуж за меня собралась?! — закричал он, опять приподнимаясь. — И какой я ему друг?

«Влип… вот это влип! — больно стучало у него под черепом. — Ведь думал же ещё — не надо, не надо в Новосибирск после армии ехать…»

— Но почему именно меня ты в мужья выбрала?!

— Жить как-то надо, — раздумчиво заговорила она. — Я одна осталась, мать в самом деле умерла. Работать я не могу… Я не пыталась даже устроиться куда-то, все эти годы мы жили с мамой, как мышки в норе, забытые всеми. И всё боялись: а вдруг кто обратит на нас внимание — что за Свиридовы такие? В общем, оставил нам отец наследство… А теперь, значит, мать умерла, а я Полипова буду. Вздохну наконец спокойно.

— А меня, меня спросила ты? Я-то согласен ли ещё? — яростно прохрипел он. Но эта ярость нисколько не тревожила её, она лежала по-прежнему на спине, разметав по подушке волосы, не спеша продолжала:

— А почему я тебя выбрала? Удачливый ты и ловкий. Далеко пойдёшь, наверно. Отец мой давно в земле лежит, зарыли его неизвестно где, как собаку какую-нибудь. А ты увернулся, в начальниках даже ходишь. А ведь ты вместе с отцом большевиков-то предавал…

Полипов дёрнулся всем телом, опять, в третий раз, приподнялся рывком, сел.

— Ты-ы?! — вращая глазами, закричал он что было силы, не слыша, не понимая, что голоса у него уже нет, что из горла вырывается уже не хрип, а свистящий шёпот. — Кого… предавал?! Каких большевиков? Ты что выдумала?! Что сочинила?!

Она не торопясь выпростала из-под одеяла голую руку, сквозь рубашку больно вдавила ему в плечо острые ногти и властно прижала его рядом с собой к подушке.

— Лежи ты… Выбрала я тебя не сама, ума не хватило бы на это. Мне бывший мамин любовник это посоветовал.

— Какой… какой ещё любовник?!

— Лахновский Арнольд Михайлович, бывший следователь томской жандармерии. Не забыл? Этот ещё ловчее тебя, совсем в большие люди вышел. В Москве он сейчас живёт. Ещё что спросишь?

Полипов больше ничего не спрашивал. Ему не хватало воздуха, он, открыв высохший рот, дышал часто и тяжело, как загнанная лошадь, широкий лоб его взмок, покрылся крупными каплями пота…

Пройдя в свою комнату, служившую домашним кабинетом, Полипов швырнул на стол портфель, плюхнулся, не раздеваясь, на диван. Диван под ним жалобно скрипнул, и этот скрип был, наверное, тем последним ковшом воды, выплеснутым на раскалённую банную каменку, после которого в бане можно замертво упасть, задохнувшись сухим, сжигающим внутренности паром. А тут ещё жена сунулась следом за ним в кабинет.

— П-пошла ты! — заревел он, вскочил, схватил её за мягкие плечи, толкнул из кабинета. Подбежал к окну, заклеенному уже на зиму, рванул одну створку, другую…

Холодный воздух немного остудил Полипова. Минут десять постояв у окна, прикрыл створки и снова прилёг.

Он пролежал недвижимо, может, полчаса, может, час, глядя в потолок. Иногда закрывал глаза, будто засыпая. На плоском широком лбу его время от времени собирались морщины, потом разглаживались…

— Петя, ужинать будешь? — послышалось из-за двери.

Он не откликнулся.

Полина Сергеевна приоткрыла дверь, тихонько вошла. Подобрав полы шёлкового халата, она присела на диван, положила ладонь на его горячий лоб.

— Что случилось? С Кружилиным опять поцапались?

— Нет… Поговорили с Субботиным. На полную катушку поговорили. Откровенно…

— Да ты что?! — У Полины Сергеевны тревожно дрогнули выщипанные брови.

— Этот разговор должен был когда-нибудь состояться. Не понимаешь, что ли?

— Понимаю. Но всё-таки… Начальству, даже если оно к тебе хорошо относится, душу открывать — это, знаешь ли… А тем более Субботину.

— Он её и так знает, — скривился Полипов.

Полина Сергеевна скользнула глазами по жирному, измятому лицу мужа, по его коротконогому телу, и в уголках её крупных, ярко-розовых губ зазмеилось что-то брезгливое. Она испугалась этого, быстро прикрыла рот ладонью.