Николай Печерский - Генка Пыжов — первый житель Братска

Губы его дрогнули, и голос стал глухим и хриплым.

— Достань там, в тумбочке, — махнул он рукой, — под книжками…

Я нагнулся и вытащил из-под книжек смятую пачку папирос. Аркадий прислонил спичечную коробку к груди, чиркнул, поднес огонек к папиросе. Над койкой, покачиваясь, поплыла тонкая голубая ниточка дыма.

В ту же минуту в коридоре зашлепали туфли. В палату вошла тетя Луша и подозрительно понюхала воздух.

— Это еще что такое? Кто курит?

— Никто не курит. Это вам показалось, — ответил Аркадий, пряча папиросу под койку.

— Я тебе дам — показалось!

Тетя Луша подошла к нему и выдернула из пальцев папиросу, будто маленькую ядовитую змейку.

— А ты уходи, — сказала она. — Нечего больным папиросы носить!

— Тетя Луша, он не приносил.

— Я лучше тебя знаю, кто приносил! Уходи, и все!

Тетя Луша взяла меня за руку и повела в коридор.

— Больше не пущу, так и знай, — сказала она и вытряхнула меня из халата. — Им добро делаешь, а они…

Тетя Луша выпроводила меня за дверь, щелкнула ключом. Замок сердито звякнул и тотчас затих.

Я спустился с крыльца и пошел к дому. Легкий ветерок колыхал пушистые заиндевелые ветки деревьев; издали сквозь чащу леса звездочками сияли огни в домах добровольцев.

Встреча с Аркадием наполнила меня радостным и в то же время каким-то тревожным чувством. Да, не просто жить на свете. Сколько еще впереди обид, трудных дней, надежд и сомнений. Ну что ж, я пойду навстречу этим злым, колючим трудностям. Нет, что бы ни случилось, я ни за что не уеду отсюда. Так же, как и Аркадий, я собственными глазами увижу нашу Братскую ГЭС и высокую золотую радугу в синем сибирском небе.

Я шел по таежной тропе, смотрел на холмистые снежные берега Ангары и убежденно повторял:

— Да, так и сделаю. Как сказал, так и будет.