Иван Сотников - Свет всему свету

Связи и деньги решили все. Чем только не торгует черная биржа. Кугра весь день готовился к свиданию. Заказал безукоризненно тонкое белье. Изысканные духи, цветы. Паспорт паспортом — нужен шикарный подарок. Ювелир приготовил именной кулон. Когда же вечером он появился в ее комнатах, его потрясло случившееся. На высоком постаменте стоял голубой гроб, и в нем — его Лили. Американская бомба подкараулила ее у самого дома. Все прахом!

Бланк паспорта пришлось продать. А с этой перепродажей, сто чертей ей в спину, ни с того ни с сего открылся новый бизнес, как любили выражаться американские дельцы. С их маклерами, перекрасившимися под представителей румынских и немецких фирм, он каждый день встречался на бирже. Торговля фальшивыми паспортами с фальшивыми заграничными визами стала на редкость выгодной.

Спрос на них беспределен. Многие предприниматели и крупные чиновники в панике рвались за границу. Ну, прямо крысы с тонущего корабля. Турция казалась им обетованной землей, откуда можно податься в любом направлении. Директор банка перевел туда ценности. Знакомый юрист отправил семью. Ресторатор с королевской площади сам стремился туда же. Все, кому было страшно в завтрашнем дне, спешили за границу. Кугра и его сподручные не успевали доставать паспорта. Бешеный ажиотаж. Сам Кугра не спешил. На кого оставить кафе, фабрику, конюшни? Что ни будет, а дома лучше.

Все шло отлично, и черная биржа просто неистовствовала. А затем что ни день — арест за арестом. Новоиспеченных эмигрантов стали вылавливать у всех пограничных застав. Нити потянулись к тем, кто снабжал беглецов паспортами и визами. Кугре повезло (судьба что ли, нечаянно обернулась в его сторону), и он отделался крупной взяткой. Спасибо, спас американец Сайкс, что подвизался на нефтепромыслах Плоешти, с маклерами которого он орудовал на черной бирже. Другим пришлось совсем туго: их запрятали в тюрьму.

Не успел Кугра оправиться от этих ударов, как грянул новый. Он не раз поставлял рысаков в королевские конюшни. Режеле Михай знал толк в конях. Кугра втайне вырастил трехгодовалого жеребенка чистых кровей. Сущий огонь. Будущий фаворит бухарестского ипподрома. Придет время, и Кугра сорвет не один куш. Но вышло иначе. С конюшни Гогенцоллернов все же разнюхали про жеребенка. Хотел не хотел Кугра, а к очередным бегам он взялся поставить туда своего Тедди. Шеф королевской конюшни — сам маршал двора Орляну — обещал похлопотать в военном ведомстве о переводе сына в крупный бухарестский штаб. Вопрос уже вроде решен, и сын едет из армии, чтобы выполнить необходимые формальности на месте. А тут опять несчастье. Ох, эта судьба! Сдох Тедди. Шеф захотел лично взглянуть на павшего жеребца. Не верит, бестия. Пора бы свезти труп на живодерню, а как свезти, не показав шефу. Съест ведь. Скажет обман.

Бухарест неласково встретил Станчиу Кымпяну. Люди ожесточились. В магазинах пусто. А на черном рынке ни к чему не подступись: бешеные цены. День и ночь идут аресты. Всюду секут кнутами дезертиров и ставят им клейма. Русские еще под Яссами, а в богатых кварталах переполох. Что же станет, когда начнется советское наступление? На стенах домов и заборов тысячи листовок и надписей против гитлеровцев. Какой разительный контраст с тем, что видел и пережил Станчиу там, в Фелтичени, куда пришли русские. После тюрьмы, ему казалось, больше ни к чему прятаться, ни один шпик не будет его преследовать. А тут все по-старому, и даже хуже.

Но Станчиу знал, куда и зачем ехал, пробираясь через фронт. Надо лишь быстрее установить связи, влиться в ряды подпольщиков. Ясно, сигуранца не бездействовала. Адреса, которые он знал, давно провалились. Когда же он разыскал одну из явок, все стало на место. Раздобыв на чужое имя паспорт, он с помощью своих людей устроился наездником ипподрома. Старый Кугра охотно взял его к себе на конюшню и вскоре доверил свою любимицу Флорию. У Станчиу оставалось довольно времени, чтоб справляться и с подпольной партийной работой. Вечерами писал и печатал листовки. Помощников было достаточно. По поручению партийного центра ездил в Плоешти к братьям Бануш. С ними он больше года сидел в бухарестской тюрьме. Встреча была радостной. Ясно, дни режима Антонеску сочтены. Работая с людьми, Станчиу чувствовал, как зреют силы для решающей схватки. Центральный комитет собирал коммунистов, знающих военное дело, и готовил для них курсы. Может, недалек срок, когда придется снова засесть за учебу, ведь Станчиу еще в первую мировую войну воевал в чине капитана. А перед этой войной уже майором служил у Антонеску. Выдал его провокатор, и маршал засадил Станчиу в тюрьму.

Бог мой, какой был переполох! Еще бы, коммунист в штабе самого диктатора.

Станчиу до тошноты претила атмосфера интриг и шантажа, царившая на ипподроме, где ему против воли приходилось быть соучастником махинаций в подготовке к бегам.

Как раз в эти дни к хозяину приехал сын с фронта. Маршал Орляну обещал устроить его в бухарестском штабе. Осматривая конюшню, он ни с того ни с сего бросился на Станчиу.

— Все вы разбойники, все негодяи! — засучивая рукава, подступил он к наезднику.

Лицо Станчиу свело судорогой, руки сами собой сжались в кулаки. Он готов был к действию.

— Не смейте, господин капитан! — предупредил Станчиу.

— Я еще доберусь до тебя! — зло сплюнул офицер, опуская руки.

Лишь когда подошел старый Кугра атмосфера несколько разрядилась. Долго любовались Флорией. Как понял Станчиу, с нею у хозяина связывались особые надежды. Надо лишь, чтоб на предстоящих в воскресенье соревнованиях она опередила всех.

— Как, не подведет Флория? — обратился к Станчиу старый Кугра.

— Флория в отличной форме.

— Смотри, она наш главный козырь...

Отец с сыном ушли, и Кымпяну долго смотрел им вслед. Как ограничен и мерзок их мир. Деньги, женщины, карьера. Вот он, Станчиу, живет в чужом доме, ходит под чужим именем, приставлен к чужому делу. А жизнь прекрасна. Это она, вопреки всему, дала и свое дело, высокое и нужное всем. И разве не счастье всей душой принадлежать такому делу? Пусть они, временщики, строят свой затхлый и душный мир, он, Станчиу, будет его разрушать!

Капитан Кугра завидовал тыловикам. Им все дано: вина, зрелища, женщины. Одни удовольствия. Вот он, удел избранных. Только б оформить этот перевод в бухарестский штаб! Тогда еще можно наверстать упущенное.

Капитан сидел с отцом в ложе прямо против финиша. Старый Кугра вполголоса рассказывал сыну о завсегдатаях ипподрома — о ловких дельцах, умеющих сорвать куш с рысака, на которого никто другой никогда не поставит; о красотках аристократических кварталов, спускающих в тотализатор состояния мужей и любовников, о маклерах азарта и стяжательства.