Тахави Ахтанов - Избранное в двух томах. Том первый

Купцианов заметил это. «Кто из нас для него ближе? — подумал он. — С Муратом они давно дружат и, что ни говори, оба казахи. Но... если мне не изменяет чутье, Мурат не слишком-то расположен к Уали. И в отношении Уали к Мурату тоже есть какая-то натянутость: то ли он ревнует Мурата к другим, то ли жалеет его».

— Твое мнение о нем? Говори откровенно...

Возможно, Уали заранее был готов к этому вопросу.

Он ответил уверенно и без промедления:

— Я ставлю его не слишком высоко. Самонадеян. Когда-нибудь зарвется и расшибет себе голову.

Купцианов рассмеялся не слишком язвительным, но все же недобрым смехом. Потом встал и начал ходить из угла в угол, сам любуясь легкими движениями своего уже полнеющего тела.

— Это ты метко сказал: когда-нибудь расшибет себе голову.

И, словно услышав, что здесь говорили о нем, через порог шагнул Мурат. Серая шинель его была покрыта пылью, лицо в неверном, хилом свете лампы казалось темным, хмурым. Вместе с холодом он внес в мирную крестьянскую избу фронтовую тревогу.

— Насилу разыскал вас, — сказал он начальнику штаба.

— Как говорится, легок на помине! Ну, присаживайтесь, — любезно проговорил Купцианов, подошел к столу и жестом дал понять, что слушает.

Мурат огляделся и, взяв стул, сел напротив Купцианова. Немного помолчав, он бросил на Купцианова быстрый и цепкий взгляд:

— Явился все по тому же спорному вопросу об артиллерийской позиции.

— Кажется, мы обо всем договорились. Теперь я не могу вносить никаких изменений в диспозицию.

— Разрешите мне по собственному усмотрению распоряжаться подчиненными мне силами, — Мурат шел напролом.

Не повышая голоса, но твердо, раздельно и четко Купцианов сказал:

— Мало того, что вы подставляете под удар свой батальон, вы хотите другие подразделения поставить в угрожающее положение.

Мурата подмывало сказать: «Мы не за тем сюда пришли, чтобы играть с фашистами в прятки!» Но он сдержался. Нет, так дело далеко не продвинется. Он видел, что Купцианов вот-вот сорвется, и постарался перевести разговор в спокойное русло.

— О позиции батальона мы договорились, зачем снова поднимать этот вопрос? — сказал Мурат примирительно и, старательно выбирая слова, напомнил, что позицию батальона одобрил генерал Парфенов. — Но теперь, в непосредственной связи с расположением этой позиции, необходимо определить место для пушек. Я пришел посоветоваться с вами и принять решение.

Мурат медленно стал раскуривать папиросу, давая Купцианову время успокоиться. Что за человек! Из упрямства сам ставит себя в затруднительное положение. Купцианов, приподняв правую бровь, молча оглядел Мурата. На лице его было написано изумление. «Откуда у тебя такое смирение, голубчик? Одумался? Или хитришь?» Мурат вдруг показался ему наивным и совсем не опасным парнем, с которым нужно придерживаться другой тактики: терпеливо втолковать ему истинное положение дел на фронте, блеснуть перед ним своей способностью к анализу событий и военному предвидению. И тогда он послушно даст надеть на себя уздечку. Ошеломлять людей своими знаниями было слабостью Купцианова.

Он неторопливо сел за стол и, осторожными, мягкими движениями сбивая с папиросы пепел, разглядывая ноготь на своем мизинце, начал вкрадчивым голосом:

— Хорошо, давайте рассмотрим вопрос со всех сторон. И мне не доставляет удовольствия спорить с вами, дорогой капитан. Надо смотреть вперед. Мало видеть линию горизонта — следует путем умозаключений и научно обоснованной догадки проникнуть взором далеко за эту линию. Немцы временно ослабили натиск, произвели перегруппировку, подтянули резервы. Что они нам готовят? Новое мощное наступление. Является ли это для нас неожиданностью? Нет, это не является неожиданностью для любого военачальника, стоящего на уровне современных знаний. — Купцианов взглянул на Мурата, проверяя, какое впечатление производят на него эти слова. — Льщу себя надеждой, что вы хорошо понимаете: на этом рубеже мы не можем остановить врага. Не сомневаюсь, что высшее командование придерживается такого же взгляда. Это можно заключить из того, как растянут фронт нашей дивизии. Надеюсь, вы согласитесь со мной: исходя из общей обстановки на фронте, мы должны применить соответствующую тактику. Мы не имеем права рисковать без надобности.

Увлеченный стройностью своих суждений, Купцианов, кажется, не замечал молчания Мурата. Он говорил и говорил, а Мурат уже видел, куда он клонит, куда ведет шаг за шагом. «Не льщу себя надеждой», «уверен» — за этими плавными оговорками скрывалась стойкая мысль, которую Мурат не разделял и не мог разделять. Он терпеливо ждал, когда Купцианов выговорится до конца.

Завершив свои рассуждения, Купцианов взглянул на Арыстанова. Он ждал.

Мурат начал:

— Это верно: каждый боец и каждый командир стремятся как можно скорее достичь рубежа, на котором можно остановить врага. Но следует ли отсюда, что мы будем показывать спину врагу, пока не дойдем до этого надежного рубежа? — Боясь, что Купцианов перебьет его, Мурат заговорил быстрее. — Все, что вы сейчас сказали, — это одна сторона дела. Но вы забыли о нашей непосредственной обязанности — изматывать, обескровливать врага на каждой пяди родной земли! На каждой пяди! Вот вы упомянули о тактике Кутузова. Аналогия, на первый взгляд, убедительная. Но мы не можем точно, слепо копировать тактику Кутузова. Не те времена и не та война. Мы не исторический спектакль разыгрываем, а защищаем социалистическое отечество. И Москвы не отдадим. Уж если драться, так драться насмерть.

Краска бросилась в лицо Купцианову. Мурат сделал вид, что не заметил этого, вынул из кармана карту и, разложив ее на столе, сказал:

— Мы немного отвлеклись, давайте поближе к делу. Времени у нас мало...

Чертя на карте карандашом, отмечая холмы, низинки, лесные участки, он рисовал картину предстоящего боя так, как видел ее в своем воображении и в своих расчетах.

На этом их спор закончился. Мурат вышел, притворив за собой дверь. Купцианов сидел, закрыв глаза. И опять было такое ощущение, что с приходом Мурата в избу ворвался порывистый ветер, наделал переполоху и снова вырвался на волю... «Быть может, мне следовало согласиться с ним? — расчетливо подумал Купцианов. — У него есть здравые мысли, и он не уймется».

Такие напористые люди не раз встречались на пути Купцианова. Как правило, энергия уживалась в них с какой-то чистотой и наивностью побуждений, и это обезоруживало Купцианова. Как ни хватал он их за полы, они легко высвобождались и спокойно шли дальше, а Купцианов оставался на месте.

Неужели этот желторотый капитан сознательно хочет отбросить его назад? Хватка у него крепкая. Нет, нет, Купцианов не допустит этого.