Анна Кальма - Сироты квартала Бельвилль

— Держись своего мужа, девочка. С таким мужем, как я, не пропадешь!

Или мимоходом бросит с самоуверенным видом:

— Зарабатывать гроши — это занятие для тупиц! Настоящие люди сразу загребают куш — на всю жизнь! Не тушуйся, Сими, скоро мы с тобой отправимся на «люксе» вокруг света и ты будешь у меня ходить в платьях от Кардена, как королева английская.

Можно было бы принять такие разговоры за обыкновенную болтовню молодого гуляки, но Сими они смутно тревожили — уж очень часто возвращался к ним Ги!

И еще эта внезапная дружба с Клоди! С одной стороны, дружба эта радовала Сими несказанно, но с другой — ей делалось как-то не по себе, когда Ги то и дело расхваливал Диди — ее ум, ее ловкость, ее миловидность, ласкал ее, дарил дорогие вещи. Ведь она хорошо помнила: это было совсем-совсем недавно — Ги требовал, чтоб Сими любым способом избавилась от девочки, пристроила ее к каким-нибудь благотворителям, отдала в государственный дом призрения сирот; жаловался, что Клоди висит у них на шее, а главное, ему, Ги, мешает нормально жить.

И вдруг такая перемена! Ги даже своего дружка Жюля заставил войти в эту дружбу: вместе они брали девочку прокатиться на машине в Нормандию, к морю, и Жюль там показывал ей виллу, доставшуюся ему по наследству, и свою свирепую собаку по кличке Казак. Кажется, после этой поездки он заговорил о том, что завидует Ги, завидует тому, что у друга завелась такая дочка — умница, красавица, с такими блестящими способностями…

— Я бы тоже хотел завести дочку. Только маленькую, чтоб она не помнила ничего из прошлой жизни, — не раз повторял Жюль.

— Кто же вам мешает? — сказала тогда Сими. — Справьтесь в государственных интернатах. Они, говорят, отдают детей всем людям, которые заслуживают доверия.

Жюль принужденно смеялся:

— Во-первых, я не знаю, заслуживаю ли я доверия в глазах государства. А во-вторых, нужно еще отыскать девочку с такими внешними данными и внутренним блеском, как у вашей Клоди…

И все это говорилось в присутствии девочки! Боже правый! Все педагогические методы Сими расшатывались и разрушались. Разве можно так захваливать девочку в глаза? Да она невесть что вообразит о себе, задерет нос, не станет слушаться. Вообще Сими с ее разумными требованиями и положительными манерами уже и сейчас кажется девочке невыносимо скучной. Сими это отлично чувствует. Растет с каждым днем влияние Ги и Жюля, а ее — понемногу слабеет, скоро исчезнет совсем…

«Нега» сварилась, загустела, стала настоящей пастой. Теперь разложить ее по баночкам с красивой этикеткой, нарисованной и отпечатанной одним старым поклонником Мишлин, потом завинтить пробками, а главное — главное, проветрить всю квартирку, чтоб Ги не говорил, будто запах впитался даже в занавески…

Сими распахнула все окна. Вечерний туман подымался на бельвилльский холм снизу, из города. Яснее в вечернем воздухе слышались голоса прохожих, звук газующих или тормозящих машин. Вот заговорила с кем-то своим сварливым, режущим ухо голосом Желтая Коза. Вот запел-забормотал что-то на своем языке и зашлепал шваброй Хабиб. Вот лязгнула железная дверь мастерской Клоссона… Уж пора бы вернуться Ги и девочке — они вместе отправились куда-то после завтрака. При этом у Диди была такая смешная и таинственная рожица! Интересно, что они там вместе делают и где проводят время?

Сими посмотрела на себя в зеркало. На вид она немногим старше Диди. Но вот что странно: с ней не водятся, ее в компанию не принимают. Она в стороне. И Сими грустно-прегрустно вздохнула.

В эту самую минуту на лестнице послышались голоса и в квартиру ввалились запыхавшиеся Ги, Клоди и неизменный Жюль. Ги, по обыкновению, потянул носом.

— Ага, опять была эта гнусная стряпня!

Клоди подпрыгнула, зажала ему рот:

— Довольно браниться! Я не позволю обижать Сими! И вовсе здесь ничем не пахнет. Ты придира, Ги, вот что я тебе скажу!

Ги галантно раскланялся перед девочкой:

— Повинуюсь. Больше ни слова! Наоборот, я нахожу, что здесь божественно пахнет розами, фиалками и чем еще, Жюль? — обратился он к другу.

— Арбузом, — брякнул тот и вытащил из-за спины сетку с великолепным арбузом.

— Сюрприз! Сюрприз! — запела в восторге Клоди. — Это мы тебе приготовили сюрприз, моя душечка, моя кошечка Сими! — Она обхватила обеими руками Сими, зарылась лицом в ее волосы, прижала губы к уху молодой женщины. — Ты знаешь, что я тебе скажу, Сими? Только это пока тайна. Страшная, тайная тайна…

— Ну что такое? Что ты там шепчешь? Ой, мне щекотно от твоего шепота! — засмеялась Сими.

Клоди на секунду отстранилась, нахмурилась:

— Ты, пожалуйста, не смейся, Сими! Это очень-очень серьезно.

— Да я не смеюсь вовсе, — успокоила ее Сими. — Ну, говори, я слушаю. — Она сама подставила девочке бледное ушко.

— Понимаешь, кажется, Жюль и вправду затеял это дело с дочкой, — снова зашептала Клоди. — Они с Ги нашли уже какую-то сиротку. Хотят показать ее мне, узнать мое мнение. Сказали, что теперь обо всем будут советоваться со мною, потому что я даю очень дельные советы.

И девочка с гордым превосходством взглянула на свою взрослую подругу, у которой никто и никогда не просил совета.

Нет, конечно, той страшной ночи на надувном матрасе, когда она собралась навсегда бежать из дома, не было, не могло быть! То есть, конечно, ночь была, и был какой-то разговор в соседней комнате, и Ги упоминал ее имя, но ей, дурочке, со страху послышалось что-то совсем не то. И навообразила она невесть чего и уверила себя, что для Ги она — бельмо на глазу и надо как можно скорее навсегда распроститься с супругами Назер. А оказалось все совсем наоборот. Ги после того представления в парке Бют-Шомон стал все лучше и лучше относиться к ней, говорить, что она настоящий человек, что на нее можно всегда надеяться. И балует ее и развлекает куда больше Сими. Сими вон как иногда придирается, обзывает Клоди лентяйкой, требует то писать диктант, то почистить овощи к завтраку, то снести вещи в чистку. А Ги никогда ничего не требует, наоборот, говорит, чтоб Клоди хорошенько наслаждалась счастливым детством. Зато с каким же удовольствием Клоди оказывает разные мелкие услуги своему «отчиму»: то выстирает ему рубашку, то погладит шарф или галстук, то приготовит салат из креветок с маслинами, который Ги просто обожает. Ги всегда в таких случаях нежно целует ее в щеку и благодарит «маленькую, заботливую хозяюшку с золотыми ручками». А недавно он даже сказал так: теперь он совершенно убежден, что Клоди — отличный, верный товарищ, который может помочь и поддержать в трудную минуту и на которого можно опереться. Клоди отлично помнит, когда и почему он это сказал. Это было, когда Клоди подняла на каменной лестнице метро скатившуюся Фатиму — маленькую сестричку Юсуфа и Саида. Фатима — смугло-оливковая, похожая на индийского божка — зашлась от крика и слез: расшибла до крови обе коленки. А Клоди взяла ее на закорки и отнесла в больничную аптеку здесь же, на площади Данюб. Вдвоем с симпатичной молодой аптекаршей они перевязали девочку, успокоили, дали конфетку, и когда Фатима снова вышла на площадь, она уже смеялась и шалила, держась за руку Клоди.