Вилис Лацис - К новому берегу

Артур Лидум готовил отчет окружному комитету комсомола, когда к нему явился нежданный гость — Айвар Тауринь. Последний учебный год в сельскохозяйственном училище он не пользовался летними каникулами: выпускники проходили усиленную практику. И теперь, окончив училище и возвращаясь домой, Айвар остановился в уездном городке, чтобы объяснить Артуру неприятное недоразумение. Адрес Лидума он узнал в его школе.

Бывший сезонный батрак Тауриня встретил Айвара сдержанно, ничуть не скрывая, что это посещение ему неприятно.

— Что вам нужно? — спросил Артур, холодно поздоровавшись с гостем и подождав, пока тот не сел.

Айвар попросил разрешения закурить и протянул папиросы Артуру. Когда тот отказался, закурил сам и в несколько затяжек выкурил половину папиросы. Успокоившись немного, Айвар заговорил:

— Я знаю, вы больше не захотите мне довериться… как в тот раз у реки. Достаточно, если вы согласитесь меня выслушать.

Артур сел по другую сторону стола, смотрел, как мелкий дождь барабанил в окно.

«Что ему еще нужно? Оправдываться или шпионить? — думал он, стараясь сохранить хладнокровие. — Если он пришел оправдываться, значит чувствует себя виноватым. А если пришел выведать мои политические взгляды — второй раз я на его удочку не попадусь».

— Что вам нужно? — повторил Артур.

— Вы убеждены, что вам по моей вине пришлось так внезапно покинуть Урги, — сказал Айвар. — Но это не так. О нашем разговоре я до сих пор не сказал отцу ни слова. И другим ничего не говорил… и не скажу. Можете мне верить, можете не верить, это ваше дело, но слово я свое не нарушил и никогда не нарушу.

— Тогда выходит, ваш отец ясновидец, — мрачно усмехнулся Артур. — Или вы думаете, что я рассказал ему про наш разговор?

— Вы имеете право насмехаться, — продолжал Айвар. — Но я не желаю, чтобы меня без всякой причины считали подлецом. В вашем увольнении я все же косвенно повинен. Встретив отца на станции, я задал ему несколько необдуманных вопросов, а он решил, что меня кто-то подучил так спрашивать. После я мог молчать сколько угодно, отцу достаточно было поговорить с батраками, и нашу прогулку скрыть было невозможно. Значит, я все-таки виновен, но, поверьте, я не хотел вам повредить.

— И это все, что вы хотели мне сказать? — спросил Артур.

— Если вам когда-нибудь будет нужна помощь, какая-нибудь услуга, — ответил Айвар, — я готов сделать все, чтобы искупить свою вину и показать… что я не враг вам.

— Надеюсь, мне не понадобятся ваши услуги, — ответил Артур. — А если бы и случилось так, из ваших рук я ничего не приму. Вы знаете почему.

— Потому что… я хозяйский сын? — спросил Айвар, поднимаясь.

— Но ведь это так и есть! — воскликнул Артур. — Скоро вы, образованный сельский хозяин, станете в Ургах рядом с отцом. Вместо одного погонщика ваши батраки будут иметь двоих. Или я ошибаюсь?

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Артур усмехался. Айвар нервно кусал губы.

— Понимайте это, как хотите, — заговорил наконец Айвар. — Я сказал то, что должен был вам сказать. С меня довольно, что вы это знаете. Будьте здоровы.

— Будьте здоровы… — ответил Артур. Они расстались, не пожав друг другу руки. Взволнованный и угнетенный вышел Айвар из комнаты. Артур подошел к окну и посмотрел, как он, не оглядываясь, шагал по улице. Артур еще раз презрительно усмехнулся, когда представил, что сегодня вечером два человека — Тауринь и его сын, — сидя за богато накрытым столом, будут обсуждать планы на будущее: как выжать побольше доходов из своего хозяйства, из батраков и батрачек.

«Между нами возможна только борьба», — подумал Артур, отходя от окна.

Наступило утро, когда Ильза Лидум в последний раз проводила сына в школу. Она не позволила Артуру уйти, пока не сняла с его одежды последнюю пушинку и не осмотрела его с головы до ног. Мать осталась довольна осмотром. У других лучше одежда, новее обувь, но навряд ли кто-нибудь сможет сравниться с ее сыном в стройности, в знаниях, смелости, силе духа.

Когда Артур ушел, Ильза впервые за всю жизнь улыбнулась гордо и уверенно, как победительница.

В честь знаменательного дня она не пошла на работу. Убрала комнату, словно к празднику, расставила полевые цветы в кружках и приготовила обед, какого много лет не готовила: сварила куриный бульон, напекла блинов и сбила земляничный крем. Когда все было готово, Ильза накрыла стол чистой скатертью, придвинула к нему стулья — один для себя, другой для Артура. И хотя еще рано было ждать сына, она села к окну и, не отрываясь, глядела на улицу.

Выпускной акт в средней школе начался проповедью пастора и традиционной молитвой «Отче наш». Потом стал говорить директор школы. Его речь была пересыпана цитатами из Аристотеля, Платона и Канта; он сетовал на лжеучения, которые смущают легковерных и подстрекают членов человеческого общества друг против друга, вызывая взаимное недоверие, вражду и борьбу.

— Не в ссорах и разладе, а в братском согласии заключается счастье нашей жизни, дорогие девицы и юноши. Идя по жизненному пути, всегда помните об этом. И куда бы вас ни занесло, какие бы бури ни проносились над вами, каким бы соблазнам вы ни подвергались, всегда помните: вы латыши! Да будет посвящена вся ваша жизнь прославлению всего латышского — это ваша главная цель. Служите своему вождю и выполняйте его волю. Знания, приобретенные в этих дорогих стенах, применяйте так, чтобы каждый ваш шаг, каждое биение вашего сердца были новым цветком в том венке, который сплела история латышского народа руками Намея, [18] Намей (Намейсис) — «Король Земгалии» — в 1279 году руководил восстанием земгалов против рыцарей Ливонского ордена. Виестура [19] Виестур (Виестард) — правитель Западной Земгалии в начале XIII века. В 1219 году выступил против немецких захватчиков и нанес поражение их войскам под Межотне. и доктора Ульманиса.

В таком духе он говорил целых полчаса и закончил речь прямой угрозой тем, кто ждет хорошего только с Востока:

— Эти вредные плевелы надо искоренять без всякой пощады и жалости, и каждый из вас, обезвредив хотя бы одного лжеапостола, исполнит свой долг патриота. Да благословит вас господь на этом светлом пути!

Не спуская глаз с круглого лица директора, выслушал Артур этот националистический бред, и ни один из присутствующих не догадался, каких усилий стоило ему сдержать негодование.

Когда выпускникам стали вручать аттестаты зрелости, директор долго тряс руку Лудиса Трея и растроганно смотрел в глаза сыну мясника, вероятно надеясь, что отец парня, сидевший в одном из первых рядов актового зала, пришлет ему вечером в знак благодарности за такое внимание круг колбасы или кусок свиного сала. Артуру он сухо сказал: «Желаю успехов», — и поспешил обратиться к следующему выпускнику.