Вилис Лацис - К новому берегу

— Кто разрешил? — незнакомец посмотрел в глаза начальника уезда таким взглядом, что у Риекста затряслась борода. — Народ разрешил. Больше ни у кого мы разрешения не спрашивали. Чтобы вам было ясно, с кем имеете дело, давайте познакомимся. Это — Индрик Регут, новый начальник уездной полиции… — он показал на молодого мужчину с военной выправкой. — Приказ о его назначении подписан только сегодня утром, так что вы могли и не знать об этом. А это наш новый уездный старшина Лиепа… Документы у него в полном порядке, в этом можете не сомневаться. А я… мое имя Ян Лидум. В тысяча девятьсот тридцать четвертом году вы меня, господин Риекст, арестовали, так что мы с вами старые знакомые. Решением Центрального Комитета Коммунистической партии большевиков Латвии я утвержден первым секретарем партийной организации этого уезда. Все понятно, господа?

— Ясно… — пробормотал Риекст. — Когда прикажете сдавать дела?

— Об этом договоритесь с Регутом, — сказал Лидум. — Я думаю, что он вас долго не задержит с формальностями. Насколько мне известно, в Риге новые министры приняли свои ведомства от предшественников за полчаса. А теперь нам придется разрешить несколько мелких вопросов. Вы позволите сесть, господин Риекст?

— Пожалуйста, пожалуйста… — командир полка айзсаргов силился говорить вежливо, но глаза его злобно сверкали, а руки дрожали от бессильной ярости. — Когда вы меня арестуете?

— По этому вопросу вам тоже придется говорить с Регутом, — ответил Лидум. Он сел и, немного подумав, продолжал: — Как вы уже слышали, в уезде теперь будет комитет коммунистической партии. Будет еще и другая организация — комитет комсомола. У этих организаций много работы, а поэтому нужны подходящие помещения. Что вы можете рекомендовать мне?

— Сколько комнат вам нужно? — спросил городской голова Гариндрик, плотный мужчина с голым черепом. — Тремя обойдетесь?

— Пожалуй, маловато, — ответил Ян Лидум, почти любезно взглянув на говорившего. — Лучше всего подошел бы какой-нибудь двухэтажный дом. По дороге сюда я видел подходящий — около базарной площади.

— Но ведь он занят! — воскликнул Гариндрик. — Там помещается уездная управа.

— Попросим освободить, — сказал Лидум.

— А куда деваться уездной управе? — спросил сквозь зубы Риекст. — Выбросить ее на улицу?

— Почему на улицу? — удивился Лидум. — Некоторые учреждения окажутся лишними. Уездную управу переведем в освободившиеся помещения.

— Не будет ли двухэтажный дом слишком велик для вас? — вставил пробст Зирак. — Насколько мне известно, обстановка там тоже… мягкая мебель и полированные шкафы…

— Мы умеем сидеть и в мягких креслах, — ответил с усмешкой Лидум. — На лесных сходках достаточно насиделись на мхе. Господину Риексту это должно быть известно.

Командир полка айзсаргов покраснел до кончиков ушей, но промолчал.

— Значит, договорились? — сказал Лидум и встал. — Надеюсь, что господин Риекст сегодня же вечером отдаст соответствующие распоряжения. Иначе…

— Что иначе? — не выдержал наконец Риекст, вскочив с кресла и принимая прежний грозный вид. — Вы не имеете права…

— Товарищ Регут вам объяснит, как обстоит дело с этими правами… — сказал Лидум. Затем он обратился к Регуту и Лиепе: — Когда примете дела, придите ко мне в гостиницу. Нам надо договориться о первом заседании укома.

Ян Лидум ушел. Пробст Зирак тоже хотел удалиться, но Индрик Регут попросил его остаться:

— У меня могут возникнуть вопросы по вашей части, и неудобно будет нарушать ваш ночной покой.

…На следующее утро Ян Лидум совещался с Регутом, Лиепой и несколькими местными коммунистами — бывшими подпольщиками. Речь шла о кадрах.

— Не думайте, товарищи, что на все руководящие должности нам пришлют людей из Риги, — говорил Лидум. — Центральный Комитет дал, сколько мог. Остальных надо найти на месте. Назовите мне всех честных людей в городе и в уезде — рабочих, батраков, интеллигентов, мужчин и женщин, стариков и молодых. Не может быть, чтоб мы не нашли несколько сот таких людей, которым можно доверить ответственную работу. Если в ком-либо и ошибемся, народ поможет исправить ошибку. Чем скорее мы заменим старых волостных старшин своими людьми, тем скорее начнется новая жизнь. Завтра же должно быть хотя бы по одному надежному человеку в каждом предприятии, магазине, учреждении — тогда ничего не утаят, не разбазарят и не украдут у народа. К полицейским надо приставить людей из вспомогательной службы. В каждой волости провести народные собрания и разъяснить жителям мероприятия нового правительства и нашей партии по переустройству жизни. Надо работать дни и ночи: если не будем работать мы, вместо нас потрудятся враги. Поэтому нельзя терять времени.

И люди нашлись. Из гущи народа, из его недр шли новые кадры. Во главе волости вместо кулака стал батрак и безземельный крестьянин. Рабочий наделялся правами государственного комиссара на фабрике, заводе, в магазине. Культурной жизнью стала руководить прогрессивная интеллигенция, которой прежний режим не давал работы. Выдвинутые из населения кадры вспомогательной службы заботились о порядке, становясь постепенно ядром организующейся народной милиции. И все это продвигала, создавала, видоизменяла и направляла сильная и смелая рука партии.

С каким наслаждением и вдохновением работал сейчас Ян Лидум! Энергия, накопившаяся за долгие годы вынужденного бездействия, требовала применения. Как теперь пригодились знания, накопленные в стенах тюрьмы! Работа Лидума охватывала все, что делалось в уезде. Другие могли уставать, у других могло не хватать времени, а первый секретарь уездного комитета партии не имел права ни уставать, ни в чем-либо опаздывать. И пока все не было поставлено на место, он должен был забыть о себе, о своих личных нуждах.

Поглощенный огромной работой, Ян Лидум сумел выкроить время только на одно личное дело: с первого дня свободы он искал своего сына. Помещал объявления в газетах, сносился с товарищами из других уездов и городов, обращался к заведующим архивами и в судебные учреждения, но напасть на следы Айвара ему так и не удалось. Оставалось предположить, что сын или умер, или так упрятан, что найти его немыслимо. Понемногу Ян Лидум свыкся с этой мыслью, но старая рана продолжала кровоточить.

Предположение Ильзы оправдалось: она считала неделю удачной, если ей удавалось раз или два видеть сына. Организовав уездный комитет комсомола, Артур большую часть времени проводил в волостях, на предприятиях, в школах. По заданию укома партии он участвовал во многих народных собраниях, разъяснял политику партии и правительства. Население помогало ему, и он выдвигал на работу новых людей. Быстро рос актив. Понятно, что Артур ни на мгновение не упускал из виду основной задачи — организацию молодежи. Почти во всех волостях уезда ему удавалось создать комсомольские группы. Юноши и девушки, вместе с которыми он работал в подполье, образовали ядро уездной организации комсомола, вокруг них объединилась прогрессивная молодежь.