Анатолий Тоболяк - История одной любви

— А мы Кротовы. Сергей и Катя. В институт мы не поступали. Хотели, да раздумали. Нам было не до этого. Мы поженились и решили работать.

— Вот оно что… — промямлил я. — А ведь, откровенно говоря, я подумал…

— Вы подумали, что мы брат и сестра! — опередил он меня.

— Вот именно. Вы чем-то похожи друг на друга.

— Нам уже это говорили. Знаете кто? Редактор вашей местной газеты. Мы ей сказали, что мы муж и жена. Она всплеснула руками и закудахтала как курица. Она случайно не старая дева?

— Черт возьми! Ну и суждения у вас!

— А что, не правда?

— Нет, конечно. У нее трое взрослых детей.

— А по натуре ханжа.

— Сережа!..

— У нее взгляды допотопные, как ее платье. Мы не смогли бы там работать. Так ей и заявили.

— А она предлагала вам работу?

— Нет. Она прочла нам мораль. Мы встали и ушли. Мы сыты моралями.

— Понимаю… И все-таки оценки у вас слишком категоричные. Нельзя ли поспокойнее?

— Как это? Умереть, что ли?

— Нет, просто не петушитесь. Давайте говорить спокойно.

— О чем? Почему мы поженились так рано? На это мы не отвечаем.

«Мы… мы… мы…»

— А сколько вам лет, я могу хотя бы узнать?

— Пожалуйста. Обоим тридцать четыре.

— Это звучит солидно. А по отдельности?

— Разделите на два.

— Ага! Значит, по семнадцать.

В его живых глазах блеснул смешливый огонек.

— У вас математические способности, — брякнул он.

— Первый раз в жизни слышу такой комплимент… Постойте, ребята! — вдруг осенило меня. — Вам по семнадцать, а вы…

— …а мы женаты! — стремительно закончил Кротов мою мысль. — Все правильно. Вы отстали от жизни. Сейчас и в шестнадцать регистрируют в исключительных случаях… Мы — исключение, понимаете?

— Ага… Гм… Понятно… Акселерация… — довольно глупо пробормотал я.

Опять наступило молчание. Я ощущал на себе напряженные взгляды Кротовых.

— Видите ли, в чем дело, — заговорил я после паузы. — У всякой администрации существует правило: не покупать кота в мешке. Я уже знаю, что вы муж и жена, что вы окончили школу. А вот, например, ваши родители знают, что вы здесь? Только не зачисляйте меня сразу в ханжи.

— Родители за нас не будут работать, верно?

— Верно. Но они могут вас разыскивать или что-нибудь в этом роде. А я приму вас на работу и окажусь в дурацком положении. Может так получиться?

— Не может. Они в курсе событий. Остальное вас не касается.

— Ладно, с этим ясно. А теперь скажите, почему вы решили, что сможете работать в редакции? Вы печатались в газетах, писали для радио?

— Нет.

— Вот видите!

— Так, как пишут, и я смогу. Даже лучше.

— Не слишком ли вы самоуверенны?

— А вы проверьте! Дайте мне задание.

— Какое, например?

— Любое. Репортаж, статью, корреспонденцию.

— Ого! Вы и с жанрами знакомы, — легонько съязвил я. — Но этого недостаточно, чтобы работать в редакции.

Они поглядели друг на друга.

— Сказать? — спросил Кротов у своей Кати. Она кивнула. Он метнул взгляд на меня. — Я пишу. Давно пишу. И хочу стать профессиональным литератором.

Ни больше, ни меньше! Профессиональным литератором!

Не удержавшись, я глубоко вздохнул. Мой явный скептицизм не остался незамеченным. Кротов сумрачно посмотрел на Катю, словно спрашивая ее: «Не пора ли кончать с этим типом?». Потом развалился на стуле, закинул ногу на ногу.

— Опять не верите?

— Да нет, отчего же… — осторожно проговорил я. — Задумано, во всяком случае, смело. Правда, трудностей на вашем пути немало.

— Знаю!

— Ну, если знаете, тогда…

Я был огорчен. Он вдруг разочаровал меня. Внезапно мне стало тревожно за эту девушку, эту Катю, которая смотрела на него во все глаза.

— Стихи, вероятно, пишете? — спросил я с угасающим интересом.

Он усмехнулся:

— Нет, не стихи, — прозу, роман.

Я заметил, что роман — жанр трудный и требует большого литературного мастерства и жизненного опыта. Он сдержанно согласился, что я прав. Я выразил опасения, что в его годы роман, тем более хороший роман, может не получиться. Он не ответил. Молчание было красноречивым. Он прикоснулся к ладони жены, словно черпая в ней силу.

Я спросил, кто его любимый писатель. Фолкнер! Уильям Фолкнер! Мы помолчали. В раздумье я стукнул пальцем по клавише машинки.

— Ну хорошо! Оставим ваши литературные планы в стороне. Откровенно говоря, я считаю их безнадежными… — Катя вздрогнула, и я тут же поправился: —…слегка легкомысленными. Мы в нашей радиоредакции романов не пишем. Романистов у нас в штате нет, и они нам не нужны. И деньги за будущие романы у нас не платят.

— Я буду делать все, что надо. Этого мало?

— Кое-что такое заявление значит, но…

Я встал, подошел к окну, откуда открывался знакомый вид на незакатное солнце и широкую ленту реки. Я прикидывал все «за» и «против». Они зашептались за моей спиной. «Сережа… Сережа…» — умолял голос девушки. Наконец я принял решение, обернулся к ним:

— Послушайте, ребята, а почему вы именно сюда приехали? — Он открыл было рот, но я его перебил и попросил ответить Катю: — А то муж не дает вам слова сказать.

Она растерялась, стиснула руки на коленях.

— Видите ли… мы купили карту Сибири, Сережа завязал мне глаза и попросил ткнуть пальцем. Я попала прямо сюда. Мы купили билеты и поехали.

Я изумленно взглянул на Кротова: неужели это правда? Улыбаясь во весь рот, оп подтвердил: самая настоящая!

— А родственники у вас тут есть?

— Откуда! — отверг он.

— А знакомые?

— Ни одного!

— Ну, знаете, Катя, вам медаль нужно выдать за храбрость.

— А мне что? — поинтересовался Кротов.

— Вам ремнем всыпать.

Он поморщился:

— Не очень остроумно.

— Зато эффективно! Кстати, — обратился я к девушке, — вы разбираетесь в музыке?

Вопросительно взглянув на мужа, она шепнула:

— Немножко…

Кротов смотрел на меня недоуменно и подозрительно. На этот раз я постарался не замечать его взгляда.

— Современную музыку любите?

— Очень.

— С классической знакомы?

— Кажется… Да, знакома.

— Проверка грамотности? — осведомился молодой наглец.

Я не удостоил его вниманием.

— Вы имеете представление, что такое фонотека в радиоредакции?

— Это… это вроде библиотеки, только музыкальные записи, правильно?

— Правильно. У нас свободна должность фонотекаря. Обязанности на первых порах простые: нужно привести в порядок пленки, а их, между прочим, сорок тысяч, постепенно создать каталог, ну, а в дальнейшем оформлять заказы на новые записи. Если вас это устроит…

Кротов сорвался со стула и завопил:

— Соглашайся, Катька, соглашайся!

— Знаете… я, конечно… конечно, я согласна. Кротов повернулся ко мне с каким-то растерянным

и счастливым лицом.

— Вот спасибо! — выдохнул он. И тут же, у меня на глазах, обнял свою Катю за плечи и чмокнул ее в щеку. — Что я тебе говорил? А ты боялась!