Юрий Герман - Наши знакомые

Как отмечалось, в романе сильнее зазвучал голос публициста. Это углубило бытовые картины и характеристики, придало им обобщающий смысл. Интересно подчеркнуть, что, выступая против наметившегося в 60-х годах «личностного» характера литературы — против стремления многих писателей не только пристальней всмотреться в героя, но и поглубже заглянуть в собственную душу, — Герман в своей художественной практике, идя другим путем, двигался по существу в ту же сторону. В его открыто публицистической позиции выявлялось стремление высказаться самому, выразить свое отношение к событиям и людям. Как ни парадоксально, это была другая ипостась «исповедальной» прозы. Так внешне, казалось бы, далекие друг от друга художественные явления сопрягались в общем процессе движения литературы.

Внимание писателя к свойствам личности героя, способность исследовать характер в его сложном единстве, умение показать, что в «деле» не только реализуются интеллектуальные возможности человека, но и выражается его общественная позиция, выявляя свойства его личности — это сделало трилогию заметным явлением современной литературы и позволило Герману внести свою лепту в решение темы, обретающей ныне все большее значение. Речь идет о деятельности человека науки, об ответственности ученого перед обществом. С начала 60-х годов в литературе наметились поиски нового подхода к этой теме (напомним хотя бы о романах Д. Гранина) — на первый план выдвинулось исследование нравственной позиции ученого. Герман, которого эта тема занимала и волновала давно, в трилогии рассматривает деятельность ученого в ее нравственном и социальном аспектах. Оригинальность решения темы определяется тем, что многие герои трилогии сознательно отказываются от пути в науку, исходя из интересов практической деятельности; но те же интересы в конце концов приводят их к необходимости научного поиска.

В многоплановом произведении тема ответственности человека «за все» выкристаллизовалась в качестве главной, когда писатель работал над последним романом. Известно, что название «Я отвечаю за все» родилось не сразу (был обещан роман «И вечный бой») — оно было найдено, когда тема ответственности, поставленная вначале как проблема призвания, обрела более широкий смысл. В последней части трилогии писатель рассматривает вопросы о характере и мере ответственности человека за выбранную позицию в самых разных аспектах. Рисуя разноликих людей, исследуя их сложные судьбы, Герман подводит читателя к выводу о личной ответственности человека за происходящее с ним, вокруг него, в мире. В этом смысле название, которое так долго искал писатель, очень точно выражает тему произведения. Здесь значителен каждый член формулы: «Я отвечаю за все». Но при всей важности составляющих ее частей Я выделено как бы курсивом. Так писатель выразил найденное им за долгие годы раздумий и творческих исканий.

Над последним романом трилогии Герман работал, зная, что тяжело, неизлечимо болен. Он понимал, что пришла пора подводить итоги. Быть может, поэтому сильнее ощущал потребность в прямом обращении к читателю. Часто этот пафос публициста помогает автору высветлить то или иное явление. Но иногда слишком пристрастное отношение к персонажу мешает художническому видению писателя. В качестве примера можно назвать Веру Вересову. Во второй части трилогии Вересова, оказавшаяся в трудные дни возле Устименко, выписана достоверно — кистью художника. В последнем романе эпопеи слишком заметно прорываются чувства автора к персонажу, и это ведет к потерям — живописец берет в руки перо фельетониста. В очень сложном образе доктора Цветкова тоже заметны смещения, совершившиеся при переходе от второго романа трилогии к ее последней части. Да и в картине жизни Унчанска, изображенной в третьем романе, иногда сгущены краски — когда слишком явно проявляются чувства, владеющие автором. Так, в истории Штуба звучат порой мелодраматические ноты. А черты «злодеев», столь щедро приданные Горбанюк и Палию, в известной мере мешают трезвой социальной оценке явления.

Но Герману важно было высказаться. Он обращался к читателю не только на страницах романа. В статьях последних лет, докладах, выступлениях он стремился как можно полнее выразить свой символ веры, определить свои взгляды на жизнь, на искусство, на задачи художника. И в публицистике иной раз сказывались издержки слишком эмоционального отношения к предмету разговора. Скажем, в воспоминаниях о Мейерхольде Герману удалось воссоздать живой образ выдающегося режиссера. Но когда писатель оставляет своего героя и обращается к читателю в качестве публициста, он не может сдержать напора обуревающих его чувств. Подчеркивая новаторское значение Мейерхольда в истории советского театра, призывая написать о нем правдивую, «честную и чистую» книгу (эти книги, кстати сказать, в 60—70-х годах были изданы), Герман высказывается с таким волнением, с такой экспрессией, что читателю, мало с ним знакомому, это может показаться излишней аффектацией… Немало мыслей, вложенных автором в уста героев трилогии, мы находим в статьях и выступлениях Германа: в ответе «за все» чувствовал себя и писатель. Особенно много размышлял он в это время о «центральном характере» эпохи (термин заимствован у Тургенева), о типе человека, который должен быть главным героем искусства. Статьи «Центральный характер», «Дело, которому мы служим» и посвящены раздумьям о том, чего ждет от художника читатель и зритель. Герман считает особенно важной активную позицию героя, его способность защитить, отстоять свои убеждения: «Советский человек мне лично интересен не в состоянии покоя, а в состоянии движения, подразумевающего борьбу». Характерно, что обращение к проблеме «центрального характера» времени писатель аргументирует ссылками на реальных людей (Долецкого, Баирова [19] Профессор С.Я.Долецкий, известный детский хирург, послужил прототипом образа Вагаршака Саиняна, одного из героев последней части трилогии. Факты его биографии (они изложены Германом в статье «Центральный характер» — «Кадр», 11 июня 1964) легли в основу письма Ашхен Оганян. Г.А.Баиров — профессор, хирург; многое из его биографии вошло в трилогию. ), на их пути в жизни и науке.

Проблемам искусства посвящены многие выступления Германа. Круг интересующих его тем был очень широк. Отметим характерную особенность — Герман обычно обосновывает свои утверждения, исходя из интересов читателя. В качестве примера напомним его высказывания о значении сюжета. Герман не уставал доказывать, что без сюжета литература не может выполнить своего назначения. «Все великие — от солнца нашего Пушкина — и Гоголь, и титан Лев Толстой, и Чехов, и Бальзак, и Стендаль — знали, что для того, чтобы книга была прочтена и чтобы идеи ее проникали в душу и мозг читателя, — она непременно должна быть интересной».