Николай Островский - Том 3. Письма 1924-1936

Ожидаю от тебя письма. Если в Ленинграде нет журнала «Молодая гвардия», то я тебе буду присылать свои NoNo, присылаемые мне для корректуры. Напиши о[бо] всем много. Я давно жду вестей из города Ленина. Привет от всех наших. Привет Лёне.

Твой Николай.

Разбираешь ли ты мои письма? Я давно это спрашиваю. И не очень ли ты устаешь их расшифровывать? Если устаешь, то буду писать еще «старательнее».

7 мая 1932 г.

20 мая 1932 года, Москва.

Шурочка, родная!

18 мая ко мне приехал товарищ Феденев и Анна Караваева — отв. редактор журнала «Молодая гвардия».

Много обо всем говорили. Талантливая женщина.

Оказывается, мой роман в культпропе ЦК комсомола читали, и труд получил хороший отзыв. Ну, и решили помочь мне развернуть творческую работу.

Поручили товарищ Караваевой узнать, что надо мне для восстановления здоровья (оно у меня, Шурочка, отвратительное). Мы втроем договорились:

1. Немедля убрать меня из Москвы в Сочи, сначала в санаторий (им. Фрунзе), а потом на квартиру. Жить в Сочи все лето, а к зиме в Москву, так каждый год.

Товарищ Караваева уверила, что все это будет сделано очень быстро. ЦК даст в Сочи телеграмму, чтобы мне дали комнату, и т. д. и т. п.

«Мы не можем тебя терять, — говорит Караваева, — ты еще поработаешь». Я очень взволновался этой встречей.

Шурочка, родная, значит мы с тобой встретимся в Сочи. Как я буду рад тебя видеть, как горячо я тебя обниму.

Сообщи, есть ли у тебя № 4 «Молодой гвардии»? Если нет, то я тебе вышлю. В начале романа (я настаиваю на повести) редакция без моего ведома поместила [мое] письмо в р[едак]цию, получилось нехорошо. Вроде афиши. Есть грубые опечатки, небрежно работают.

Роман пойдет в пяти NoNo «Молодой гвардии». Конец книги срезан: очень большая получилась — :нет бумаги. Повырезали кое-где для сокращения. Немного покалечили книгу, но что поделаешь — первый шаг.

Мама поедет в Сочи со мной. Если будет там комната, то с Катей останутся там жить.

Ожидаю твоего письма. Сообщу все, что будет нового.

Крепко жму руки.

Твой Николай.

Горячий привет от всех наших.

20 май.

5 июня 1932 года, Москва.

Милая Шурочка!

Ты давно молчишь, и я думаю, что опять хвораешь. Я на днях, наверное, уеду в Сочи, в санаторий. По твоему примеру, стал кашлять кровью и физически слаб. Тяжело начался 1932 г. Если бы здоровье, кабы силенки, чтобы мог писать, было бы прекрасно.

В ЦК комсомола моя книга получила хороший отзыв. По радио прочитан отрывок. На литфронте все радует и ободряет к жизни, к труду. Все зовет: «Даешь темпы, даешь напряжение в 100 000 вольт!» Ненавижу все эти хворобы, как классового врага.

В издательстве «Молодая гвардия» перемена работников, и с изданием книги волокита. Договора не выполняют, денег не дают, и если б не журнал «Молодая гвардия», то я опять бы голодал.

Теперь на этих бюрократов нагнал ЦК ВЛКСМ и надеюсь, что за печатание книги они примутся.

Я теперь боюсь заключать с ними второй договор, на второй том, — обманут.

Не буду ж я судиться с ними?

Ленинградские ребята мне больше нравятся.

Сегодня прислали № 5 журнала «Молодая гвардия» с продолжением романа.

Рая 15.VI едет на месяц к своим. Мама со мной.

Вчера получил постановление парттройки о восстановлении в партии и прохождении проверки.

Теперь, Шурочка, ожидаю от тебя письма, где не забудь ответить, будешь ли в Сочи и когда?

Нехорошо молчать, отвечай, милый мой дружок.

Привет от всех.

Жму твои руки.

Н. Островский.

До 10–12 июня я в Москве.

5 июня 1932 г.

20 июня 1932 года, Москва.

Милая Шурочка!

Напрасны мои ожидания — нет от тебя письма. Хорошо, если задержка, но если — захворала, — это хуже молчаний.

Сообщаю кратко, что у меня нового.

27 июня еду в Сочи, в санаторий.

Мама провожает и останется. Кашляю зверски, иногда с кровью. Ослаб и т. д. В Сочи попытаюсь остаться. Москва губит сырой до края комнатой.

Скажи — будешь ли в Сочи?

Есть решение ЦК молодежи о книге — она уже в наборе, выйдет (обещают) в начале августа. Взяли мою фотографию, и, как видно, рожа известного тебе «бандита» будет портить бумагу дефицитную, читателям на возмущение…

Я буду до 27 ждать твоего ответа. Привет от мамы, сестры. Рая уехала на 40 дней к своим в Анапу.

Жму твои руки. Милая, не отмалчивайся. Как только наберу крошку сил, буду работать. Хочу очень хоть обнять своего друга Шурочку в Сочи и рассказать все за 2 года.

Устал.

Твой Коля Островский.

20 июня 1932 года.

26 июня 1932 года, Москва.

Дорогой товарищ Анна!

Завтра в 10 часов утра передвигаюсь на юг. Сделали все, чтобы сколотить силенок для дальнейшего развертывания наступления.

Хочу пробыть в Сочи до глубокой осени. Буду держаться, пока хватит пороху.

Итак, всего хорошего!

Передай привет товарищу Марку. Вчера получил из Украины письмо. «Молодий бiльшовик» переводит на украинский язык NoNo «Молодой гвардии», то есть «Как закалялась сталь». Я напишу тебе из Сочи…

Крепко жму твою руку.

С коммунистическим приветом!

Н. Островский.

26 июня 1932 г.

5 июля 1932 года, Сочи.

Привет от моря, милая Галочка!

В темпе отъезда я не мог проститься с тобой. Лежу на балконе у моря, и свежий норд-ост дует в лицо. Кругом жизнь южного курорта. Знойное солнце. Веселый говор, счастливый смех женщин, а у меня крепко сжаты губы. Молчу. И от сурового парня уходят после 2–3 слов. Думают, злой. Как и ты в первую встречу. Грусть заполнила всего. Море напомнило о прошлом, о разгроме всей моей личной жизни. И я не борюсь с грустью, она служит мне. Я пишу сейчас печальные страницы второго тома. Я буду тебе писать, не забывай и меня. Ведь у меня нет, как у моего друга, девушки, губы которой тушат боль.

Сжимаю твои пальцы. Пока прощай. До 1 августа адрес: Север. Кавказ, Сочи, санаторий «Красная Москва», больному Н. Островскому.

5 июль.

1 августа 1932 года, Сочи.

Милая Шурочка!

Я уже на своей квартире. Горсовет дал комнату рядом с сан[аторием] «Красная Москва». Адрес мой: Сев. Кавказ, г. Сочи, Приморская ул., восемнадцать, комната 8. У самого моря, у библиотеки. В общем — ничего.

Я тебя прошу, постарайся путевку получить в «Кр[асную] Москву». Это же рядом, и твои ножки не устанут, и я друга милого часто видеть буду.

Будет досадно и обидно, если попадешь в другую санаторию. Буду ждать тебя.

У нас новостей особых нет. Приступаю к работе над 2-й книгой. Первый [том] выйдет книгой в конце августа. Скоро уж, скоро.

Феденев приехал во Фрунзенский санаторий. Завтра будет у меня с издательскими новостями.