Олег Шестинский - Блокадные новеллы
- Название:Блокадные новеллы
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Современник
- Год:1984
- Город:М
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Олег Шестинский - Блокадные новеллы краткое содержание
Новую книгу известного советского писателя Олега Шестинского составили рассказы о людях родной земли, прошедших нелегкие испытания. Нравственное становление подростков, переживших суровые дни блокады Ленинграда, характеры наших современников, чистые и правдивые образы русского человека встают перед читателем во всей жизненной достоверности.
Блокадные новеллы - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Вы русский?
— Да, — выдавил я, смущаясь, словно меня в чем-то уличили.
— Так сразу и подумала, — улыбнулась она.
Я оторопело глядел ей вслед, сознавая, что идти за девушкой нелепо, но внезапное волнение подкатывалось комком к горлу.
— Что с тобой? — уставился на меня товарищ. Он при всей доброте своего сердца был суховат и вряд ли приписал мою растерянность встрече с незнакомкой.
— Как начнем действовать? — спросил товарищ, когда мы расположились в домике. — Можно осмотреть развалины храма, посетить виноградарческий кооператив… Составим четкий план нашей жизни здесь. — Он был целенаправлен, мой товарищ.
— Конечно, составим, — безразлично ответил я, мечтая лишь о том, как отыскать девушку. И, решив, что прямота лучший довод, прямо попросил товарища:
— Найди мне девушку…
— Ты что, не в себе?
— Да нет — ту, что была в здании…
— Зачем она тебе? — изумился товарищ, но, взглянув в мои глаза, сообразил что-то и протянул — Да, теперь плана не составишь… Но по долгу дружбы… Жди!
«Я ведь не уличный волокита, не прилипала, — рассуждал я. — Что же случилось со мной? Да ничего! Понравилась— и все! Донельзя понравилась!»
Товарищ возвратился через полчаса.
— Успокойся, Ромео! Ее зовут Ружа. Она работает летом переводчицей, а зимой учится в Софии. И… вечером Ружа поужинает не со своими чехами, а с нами.
— Ты волшебник, брат, ты волшебник! — восхищенно пролепетал я.
…В ресторан мы поспешили задолго до встречи. Я уговаривал официанта, молодого парня, недавно вернувшегося из армии:
— Ты уж постарайся! Давай розами стол украсим.
— Понимаем, — подмигнул официант. Цветов не оказалось, и он принес коробку конфет с нарисованными пламенными розами.
Ружа подошла ко мне так, как будто мы были давно знакомы, и беседа завязалась сама собой. В глазах у нее играли бесенята.
— Вас удивило, что я появилась в незнакомой компании?
— Отчего же!
— Нет, бесспорно, удивило! Но я ведь русскую филологию изучаю. И будем считать, что у меня урок языковой практики! Хорошо?
— Как желаете.
А ее милое оживленное лицо словно говорило мне: «Я знаю, что я тебе понравилась, мне это приятно, мне больше чем приятно, потому что ты мне тоже нравишься…»
Вдруг я обнаружил, что пожилой обрюзгший мужчина за дальним столиком как-то особенно поглядывает на Ружу и даже делает ей знак рукой. И тут Ружа встала, извинилась перед нами и устремилась к мужчине. Я стал мрачнее тучи, а товарищ напряженно вытянул шею. Официант замер возле столика, всем видом подчеркивая, что он с нами.
Ружа вернулась и рассмеялась:
— До чего же вы все надутые! Это староста моей чешской группы, они меня на вечер освободили, да в объяснениях с официантом запутались.
— Чехи — хороший народ, обстоятельный, — отлегло у меня от сердца, — староста, видать, толковый, — и его лицо уже не казалось мне обрюзгшим.
Мы танцевали с Ружей под навесом, потому что шел дождь. Ручейки, стекая с навеса, образовывали серебряную бахрому, ограждавшую нас. Пожилой чех, танцевавший рядом, подмигнул мне:
— Танцуем, пока ноги танцуют. Пока красивые девушки идут с нами танцевать.
— А я и танцую, пока красивые девушки идут с нами танцевать, — в тон подхватил я.
— О, как он хорошо изъясняется по-русски, — обратился чех к Руже. — Ваш коллега?
— В некотором роде, — посмотрела она мне в глаза. — У вас есть отец и мать? — спросила.
— Да.
— И у меня оба живы и здоровы. Когда мне бывает очень хорошо на душе, я мысленно всегда их зову в свой круг. Вот и сейчас я зову их. Не возражаете?
— Нет, разумеется, — удивился я Ружиной непосредственности.
И я впервые подумал о том, что только мещанские условности требуют, чтобы чувства проверялись месяцами, а то и годами.
Нет, чувства вспыхивают, как молнии, как гроза, и так же как после молнии и грозы наступает великое торжество и благоденствие в природе, так же прозрачно и необьятно-высоко становится в мире души человеческой. Подобное состояние испытывал и я в эти мгновения — все: движение ее руки, взлет бровей, искрящиеся глаза — было единственным и ниспосланным судьбой.
Поздно вечером, когда прекратился дождь, я пошел провожать Ружу. Мокрый песок туго вдавливался при каждом шаге, в глубине аллеи клубилась туманная дымка. Сердце стучало гулко и тяжело. На изгибе аллеи, не доходя до черты, откуда пространство освещалось вечерними фонарями, я приостановился, взял Ружу за кисть руки и молча повернул к себе. Она не сопротивлялась, но и не облегчала мои усилия. Ее карие глаза темно блестели… Медленно сходились наши губы, и миг их соприкосновения был подобен электрическому разряду в живой природе.
Сны мои в ту ночь были причудливыми и мятущимися. Проснувшись раньше товарища, я вышел на низенький, чуть поднимавшийся над землей балкон и увидел на нем бутылку белого вина и корзинку с клубникой. Нет, сон мой явно продолжался. Я уже натягивал плащ, когда товарищ раскрыл глаза.
— Ну, я так и предполагал, — весь план побоку! А в кооперативе ждут нас, сам товарищ Жеков звонил, чтобы обеспечили уровень приема.
— Ничего, — бодро воскликнул я, — больше фруктов останется для розничной торговли!
Накануне Ружа обещала, что попытается освободиться на весь день, и мы уедем с ней куда глаза глядят.
Я чуть ли не бежал к автобусной станции, томительно переживал, а вдруг ее не пустят. Но вдали я различил ее. Ружа махнула мне сумочкой, и я по ее радостному жесту уверовал, что удалось договориться.
— И куда? — спросила Ружа. — Может, в Бургас?
Я готов был согласиться с любым ее предложением.
— Сейчас девять часов. Будем считать каждый час за месяц, и у нас образуется огромный день.
— Принимаю.
— Значит, уезжаем в январе.
Покачивался автобус, полный людей. За окнами тянулись сады, деревенские дома под черепичными крышами. Прижавшись друг к другу, мы были полны лишь самими собой, блаженно-прекрасным томлением…
— Что будем делать в Бургасе? — спросил я, когда въехали в предместье.
— Как что, милый? Дышать.
Она сказала это с таким непререкаемым убеждением, что я почувствовал свою неловкость.
Мы шли по широкой улице, застроенной старинными домами. Морской ветер, пропитанный йодом и водорослями, вырывался из-за поворотов улицы и дул в лица. Мы шли по краю тротуара, взявшись за руки, почти молча, и жизнь города с шумом транспорта, перекличкой школьников, рекламной игрой витрин, со скворчанием жарившейся на жаровнях рыбы плыла мимо нас. Я взглянул на свои запылившиеся ботинки.
— Надо почистить, — приостановился я.
— Зачем? — непонимающе вскинула головку Ружа.
А действительно — «зачем?»— если в бескрайнем мире есть только она и я и никому ничего не известно, что произойдет завтра. Ведь выпал день, когда два человека, прожившие порознь всю жизнь, распахивают друг для друга таинственные глубины своих душ — только это может иметь смысл и духовную ценность сегодня…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: