Анатолий Голубев - Мир без милосердия

— В Мадриде проливной дождь, — сказал Солман.

— Бен напал на точный источник информации и теперь все будет знать раньше нас. — Марфи покачал головой.

— Должен же кто-нибудь просвещать вас. Кстати, меняю длинноногий источник информации на партию бриджа. Есть желающие?

Дональд отказался. Марфи тоже. Он уселся в кресло, снял пиджак и сдвинул в сторону галстук. Через мгновение в зубах Криса уже торчала трубка.

— Как ни хорошо в Мадриде, но две вещи в нем невыносимы. Испанский стол, неприемлемый для английского желудка, и Ди Стефано, от которого, увы, никуда не денешься. Что касается пищи, то я договорился с директором «Феникс-отеля», и мы будем получать привычную еду. Кстати, Дональд, я категорически запретил пить воду из-под крана. Попрошу тебя по приезде отправиться с Фоксом за минеральной водой. И зубы чистить только минеральной.

— Думаете, Крис, что-нибудь подпустят?

— Бывали случаи, когда подмешивали в воду слабительное, и я не хочу, чтобы мои мальчики бегали по гостинице до туалета быстрее, чем на поле. Мы едем за призом, который англичане никогда не выигрывали. Мы едем работать, а не глазеть на бой быков. Кстати, сезон корриды откроется лишь на следующей неделе.

— Вам нравится это зрелище?

— Угу. Если удастся попасть на знаменитого матадора — а об этом можешь узнать у любого мальчишки, — ты увидишь потрясающее зрелище. Если попадешь на заурядного, то вместо первоклассной драмы увидишь живодерню.

— А что с Ди Стефано?

— Его надо закрыть. В этом весь план игры. Если это только вообще возможно, — задумчиво произнес Марфи.

Начали разносить завтрак. Марфи купил две коробки табаку, который в самолете стоит почти вдвое дешевле.

За едой и разговорами незаметно летело время.

Дональд был в Испании только однажды — в Барселоне. У него осталось приятное, но весьма поверхностное представление о стране. Испанцы — народ приветливый, добрый, внимательный к иностранцам. В целом с хорошими манерами. Некоторые мужчины застенчивы, как школьники. А некоторые так и пышут эмоциональностью и самомнением. Весьма религиозны. Женщины одеты в белое и черное и никогда в серое... Мужчины большие любители фиесты, хорошей живописи, хороших вин, хорошей жизни, которой еще так не хватает...

Когда самолет пошел на посадку, Дональд отметил, что Мейсл так и не выходил в салон второго класса. Лишь спускаясь по мадридскому трапу в объятия толпы журналистов, Дональд мельком увидел, как Мейсл садился в поданный к самолету лимузин. Обняв Мейсла за плечи, отчаянно жестикулируя, хозяин «Реала» что-то энергично ему доказывал.

— Похоже, что Мадриду сейчас не до корриды, — сказал Марфи, оглядывая забитые толпой подходы к отелю «Феникс». Они шли из автобуса сквозь водоворот болельщиков, совавших в руки белые листки бумаги, блокноты, карточки для автографов.

После ужина Марфи разогнал всех по номерам, категорически запретив выходить даже в фойе.

Первые неприятности начались назавтра. Когда разминались на «Чамартин стадионе», у Вилли Кевана вдруг пошла носом кровь. Несомненно, перегрев. Палящее солнце могло выбить из строя не одного Кевана, и Марфи свернул тренировку.

— Придумай что-нибудь, Дон. Я бы не хотел, чтобы журналисты узнали правду о состоянии Вилли. Ни одна душа чтобы не узнала, слышишь?

Вилли привезли в отель. Он потерял много крови. Врач команды пытался остановить кровотечение, но безуспешно. Вилли держался молодцом.

— Ерунда, — твердил он, задрав подбородок к потолку и время от времени харкая кровью. — До завтра пройдет, и я смогу играть.

Пришел Мейсл, взял за руку и пощупал пульс.

«Словно без тебя не измеряли».

Потрепал по щеке.

— Держись, мальчик, держись!

— Думаю, играть сможет, — поспешно сказал врач.

Дональд вышел на душную улицу. Вокруг отеля творилось невообразимое. Толстые пачки газет валялись под ногами, билеты на стадион переходили из рук в руки, обрастая бешеной ценой.

«Да, Мадрид, действительно не в состоянии думать о тореро и быках».

Возле здания клуба «Реал Мадрид» бушевал настоящий черный рынок. Слухи рождались и умирали здесь же, порой не достигая уха четвертого слушателя.

Дональда засосала бурлящая толпа. Выбравшись из толчеи, он решил отказаться от прогулки. Гвалт на улице оглушил его, и все услышанное безнадежно перепуталось в голове.

Когда он вернулся в отель, портье, подавая ему ключ, сказал:

— Мистер Роуз, в ресторане, второй столик справа, вас ждет человек.

За столом сидел Марчелло, уже достаточно нагруженный вином. Дональд не очень обрадовался итальянцу, а тот, если судить по горячему, шумному приветствию, на которое обратил внимание весь зал, был рад встрече.

«Плакал мой вечер в Мадриде. Теперь затащит в какой-нибудь кабак — и до утра...»

— Ну, Робин Гуд, борец за правду, тебя еще Мейсл не съел? Процесса-то нет? Или, может, его вообще не будет?

— Всему свое время. Сейчас Мейслу не до процесса. Все мысли о том, как бы у «Реала» выиграть.

— Не выиграть вам. Я их смотрел. Они давно не были в такой великолепной форме. Кстати, все здоровы, что редко случается с ансамблем таких «звезд». Ну да наплевать! Футбол завтра, а сегодня у нас с тобой вечер. Согласен?

Дональд кивнул головой.

— Вот и отлично! Значит, к девочкам?

— Но в Испании такая строгая мораль...

— Тем более! Здесь все невыносимо ясно. Если девушка хорошего поведения — значит, леди, если... Сам понимаешь... Никакой середины не бывает.

И Марчелло начал излагать планы проведения вечера.

— Ты так поспешно исчез тогда, что я не успел тебе показать ничего интересного. Но мы наверстаем в Мадриде. Эту дыру я знаю не хуже Рима. И будь спокоен, я не потащу тебя в Севилью, напичканную бессмертными творениями. Там церкви, музеи и картинные галереи на каждом углу. Все улицы засажены апельсиновыми деревьями. В парках белоснежные голуби садятся на голову и плечи. Нам вся эта красота ни к чему. Мы поищем черных голубок, которые садятся прямо на колени.

Он заразительно рассмеялся. Невольно засмеялся и Дональд, глядя на этого брызжущего беззаботностью итальянца.

Домой они вернулись лишь под утро.

Проснулся Дональд в полдень. Едва привел себя в порядок, как заглянул Мейсл. Он был в отличном расположении духа, хотя нет-нет да и проскальзывала по его лицу легкая тень тревоги.

С утра Мейсл, отказавшись от всех торжественных встреч и приемов, вошел в роль «отца» команды. С игроками он завтракал и с ними будет обедать. С ними пойдет на прогулку и в автобусе поедет на стадион. Дональд так и не мог понять, что же прельщало Уинстона Мейсла в таком поведении. То ли он всерьез верил в необходимость своего присутствия в команде, то ли жаждал почувствовать волнительное преклонение толпы.