Дмитрий Фурманов - Том 5. Путь к большевизму

В подкрепление своего заявления о нарастающем партийном переломе приводим два факта из недавнего прошлого:

1) Рабочие трамвайного Золоторожского парка в Москве собравшись на соединенное собрание эсеров и большевиков . . . . . . . . . . вынесли резолюцию протеста против смертной казни, порицая Керенского за то, что он «благословляет и одобряет эту позорную бойню — смертную казнь…». Вынесли требование прекращения травли против вождей революции — Ленина, Чернова, Каменева и др.

Требовали разгона Государственной думы и Государственного совета…

2) Центральный комитет съезда советов рабочих и солдатских депутатов постановил требовать от правительства отмены смертной казни. За это решение высказались там и соц. — революционеры.

Касаясь повседневной партийной работы на местах, мы отмечаем вообще полное несоответствие форм и направлений этой работы тем постановлениям, которые были проведены на третьем партийном съезде и тем принципам, которые были положены в основу этих постановлений. Этим указанием мы стремимся обосновать ту мысль, что партийный съезд, как представительство партийных сил в целом, стоит ближе к истине, нежели руководящая, верховная группа. Но эти силы, столь надежные в массе, на местах оказываются столь слабыми, что перестают руководствоваться общепартийными резолюциями, а прислушиваются больше, опять-таки, к голосу руководящей группы, проводящей свои взгляды через официальные партийные органы печати.

В виду изложенного, мы констатируем факт полного бессилия общепартийных резолюций и, как выхода из тяжкого положения, требуем реорганизации Центрального комитета.

25 августа 1917 г.

Сегодня в частной беседе решалась судьба местной эсеровской организации. Собрание было почти конспиративное. Мы еще держим в тайне пункты нашего ближайшего коллективного выступления. На первом же общем собрании будет произведен учет примыкающих к нам и противоположных сил. Если нас меньшинство — уходим и организуем группу максималистов; если большинство — предлагаем реорганизацию комитета, куда выставляем своих кандидатов. Разделение произойдет уже не только по линии интернационализма-оборончества, но и по линии максимализма-минимализма.

Вокруг комитета сгруппировываются наиболее сознательные члены, члены же рядовые ко многим вопросам конспиративного характера абсолютно не допускаются. Первое собрание должно быть тотчас за днем выборов. Идет работа по созыву « своих », т. е. рабочих и солдат.

Были рассмотрены основные вопросы текущего момента и выяснено наше к ним отношение, наш взгляд.

I. Временное правительство как орган власти с тенденцией соглашательства, компромиссов и явных отступлений от лозунгов истинной революционной демократии, подлежит упразднению .

Исключая все виды поддержки Временного правительства, мы не вступаем с ним в активную борьбу до тех пор, пока не будет у нас полной уверенности, что исход борьбы даст положительные результаты. Многие симптомы жизни свидетельствуют о близком восстании.

Факту свержения Временного правительства должен предшествовать факт образования верховных органов демократии, могущих заполнить пустоту. Мы не предрешаем вопроса о том, в какой момент и в какой форме должно произойти замещение. Органы демократии могут реорганизоваться теперь же, и тогда борьба будет заключаться в передаче власти Временного правительства уже существующим органам.

Может случиться и так, что восстание родит новые верховные органы и одновременное свержение Временного правительства поставит на очередь захват власти именно этими новыми органами.

Но, не делая активных выступлений в сторону свержения Временного правительства, мы стремимся разъяснять населению весь ужас и вред принятого правительством курса поведения и, таким образом, удобряем почву для будущего, близкого восстания.

II. Смертная каз нь безусловно осуждается и учитывается как один из симптомов надвигающейся контрреволюции и военной диктатуры.

III. Контр-революция надвигается и поэтому максималисты должны быть готовы к террористическим выступлениям.

IV. Московское совещание дало возможность темным силам открыто произвести учет своей наличности. И не случайность, конечно, что предполагавшийся контр-революционный заговор совпал с моментом совещания.

Осуждается самым категорическим образом поведение на совещании Керенского и Брешко-Брешковской, изменившим окончательно тем лозунгам, которые провозгласила демократия в начале революции.

V. Войну прекратит лишь сам народ в лице такого органа власти, который не на словах, а на деле пытался бы всемерно приблизить мир.

Пути должны быть избраны решительные, включительно до разрыва с союзниками.

31 августа 1917 г.

И все это правда. То, что мы думали и говорили — все оправдалось на деле с поразительной точностью.

Смертная казнь на фронте и в тылу.

Фальшивое «доверие» Корнилова органам демократии.

Вывод из Петербурга революционных полков и замена их кавалерийскими и казацкими частями.

Совещание в ставке с приглашением командующих округами. Зловещие речи на Московском совещании — все это были симптомы контр-революции.

26 августа Корнилов через думца Львова, а затем и лично (по прямому проводу) заявил правительству о своей воле на захват власти.

С ним туземные войска, с ним часть казаков и кавалерии, с ним обманутые пехотные полки.

Чем дальше — тем тревожнее; но вместе с тем яснее и определеннее единодушное выступление революционной демократии на защиту свободы. Все партии и организации временно спаялись единым порывом.

Мы не закрываем глаз на возможность, даже больше — на неизбежность — раскола вслед за разгромом контр-революции, но теперь — теперь мы имеем общего врага, и потому борьба наша будет общей.

28-го пришла первая телеграмма Корнилова. Город заволновался, закипел в вихре промчавшихся слухов, предположений и догадок.

Вечером состоялось экстренное заседание Исполнительного комитета с участием представителей от партий и революционных организаций.

Всего собралось человек шестьдесят.

Опасность спаяла всех.

Тишина была абсолютная.

С особенным вниманием выслушивали говорящих.

Одна за другой бежали телеграммы, — призывы к спокойствию, к необходимости быть готовыми выступить на защиту погибающей свободы… На бледных, истомленных лицах была решимость.

Глаза горели огнем отваги.

Это была величественная картина мобилизации (разбросанных чувств mi мыслей, мобилизация в едином моменте.

Тишину ежеминутно разрывал телефонный звонок. Тогда с небывалым напряжением вслушивались в каждое слово повторяемой телеграммы, записывали спешно, делали отметки.