Виль Липатов - Самолетный кочегар

Левка стал оправдываться: в разговор вмешался второй тракторист; они заговорили о каком-то мастере Павле Ивановиче, то ругая его, то восхищаясь его твердой линией, потом опять заспорили о чокерах, и Пыж из разговора понял, что все живущие в комнате не трактористы, а такие же, как и он, ученики. И еще узнал он, что парня в тельняшке зовут Емельяном.

Доругавшись с товарищами, Емельян внезапно повернулся к Пыжу и насмешливо бросил:

— Рот закрой! Ворона залетит!

Пыж смутился. Оказалось, что действительно, увлеченный спором, открыл рот. Как это заметил Емельян, разговаривавший с товарищами, Пыж понять не мог.

Но он быстро справился с собой и, как будто ничего не произошло, отвернулся к окну.

— Так-то лучше! — торжествующе заметил Емельян и с обидной снисходительностью спросил у вихрастого юноши — Кого это к нам прислали?

— Не знаю… учеником тракториста, говорит, будет…

— Учеником! Ну, знаешь, прицепи корове седло! — с издевкой заметил Емельян, окидывая взглядом щуплую фигурку Пыжа. — Это же не ученик. Это же самолетный кочегар, — нашел он выражение, которым механизаторы называли людей, непричастных к технике.

В этот момент открылась дверь, и в комнату вошли знакомые Пыжу начальник пункта и загорелый человек, который спрашивал в конторе, где Пыж выращивал самосад.

— Здравствуйте, товарищи!

Они медленно обошли комнату, заглянули в тумбочки, проверили постели. Окончив обход, загорелый внимательно посмотрел на Емельяна.

— Поздравляю вас, Емельян Прохорович! Вы, говорят, сегодня чуть-чуть нормы не выполнили.

Краска бросилась в лицо Емельяну. Не поднимая глаз на загорелого, он забормотал:

— Смешно, конечно… Вам, товарищ парторг, только шутки…

— Не то, не то, Емельян, — улыбнулся загорелый, — растерялся ты, право слово, растерялся!

Затем начальник пункта и загорелый внимательно посмотрели на Пыжа. Парторг вдруг весело подмигнул Пыжу.

Пыж понял его так: «Попался, брат, Иван Иванович! Ну, ничего, бывает и хуже! Вое перемелется, мука будет!»

Когда на следующий день Пыж явился в лесосеку, Емельян сразу же заметил его. Он громко закричал:

— А, самолетный кочегар пришел!

Пыж и бровью не повел. Перепрыгивая через толстые бревна, он поднялся на эстакаду — так называется в лесосеке площадка, на которой распиливаются на бревна деревья. Слева на эстакаду поднимался трелевочный трактор. Лязгая гусеницами, машина с трудом втаскивала большой поз хлыстов. Деревья точно за что-то зацепились, так ощутимо было их сопротивление усилиям трактора. Тракторист высунулся из кабины, громко выругался и дал такой газ, что трактор приподнялся на дыбы, как норовистый конь. Ветки затрещали, хлысты медленно поползли за трактором.

— Силища! — восхитился Пыж.

Позади него вдруг появился маленький человек в очках, привязанных за уши цветными веревочками. Он сердито посмотрел на тракториста и закричал:

— Так-с, товарищ Дутов, трактор перегружен!

Тракторист, пожилой, сутулый, с висячими украинскими усами, проворно выскочил из кабины и потребовал, чтобы пересчитали бревна. Бревна пересчитали, даже измерили толщину каждого небольшой палочкой с зарубками, и человек в очках разочарованно заявил, что нет, трактор не перегружен, а то, что он с трудом поднял хлысты на эстакаду, объясняется просто: эстакада высокая. Собственно говоря, это он знает давно и даже предупреждал кого следует, но ведь есть люди, которым хоть кол на голове теши, ничего не понимают.

Тогда тракторист рассердился. Он поднял с земли газогенераторную чурочку, сунул ее под нос человеку в очках и ехидно спросил:

— Сырая?

Человек в очках взвесил чурочку на руке, вернул ее трактористу и озабоченно согласился:

— Сыровата…

— Да не сыровата, а сырая! И вот я тебя спрашиваю: будет на такой чурочке трактор тянуть на все сто? Будет, спрашиваю?

— Ты не суй чурочку-то! Сам вижу… Мне бы только узнать, кто эту чурочку принял! — стукая кулаком о кулак, свирепо продолжал он. — Ты кто? — Это уже относилось к Пыжу. Его обнаружил, обернувшись назад, человек в очках. — Почему не работаешь? Дутов, возьми-ка его в оборот… Это ученик.

Человек в очках убежал, и Пыж остался наедине с сутулым трактористом, который бесцеремонно его разглядывал.

По-видимому, осмотр не удовлетворил тракториста. Дутов кивнул головой в сторону лесосеки и спросил:

— Это они тебя… самолетным кочегаром-то?

— Меня, — просто ответил Пыж.

— Ты, говорят, с детдому? — продолжал Дутов, свертывая самокрутку толщиной в палец.

— Да.

— Так, так… Кличут как?

— Иван… Фамилия — Пыж.

— Ишь ты, Пыж!.. Чем патроны забивают… Технику безопасности проходил?

— Нет еще. Велели к мастеру Павлу Ивановичу.

— Значит, к нему и надо. Вон он, Павел Иванович-то, в очках… Вот что, парень, ты давай-ка пока садись в трактор. Я тебе на ходу объясню пятое-десятое…

Обо всем забыл Пыж, забираясь в кабину трелевочного трактора. Впереди, поблескивая медью, гудел источающий тепло мотор. Пыж не мог оторвать восхищенного взгляда от многочисленных ручек и приборов, которыми уверенно орудовал Дутов. Прямо перед глазами было окно, по которому, если надавить маленькую кнопочку, задвижется плоская щеточка-дворник, очищающая стекло. Дутов выжал сцепление, хрустнули шестерни, коробки передач: вздернувшись на дыбы, трактор быстро взял с места. Пыж обеими руками вцепился в сиденье и, затаив дыхание, смотрел то в окно, то на рычаги управления, которые передвигал Дутов. Бледноватое лицо Пыжа покраснело от волнения. Дутов искоса посмотрел на него, тихо засмеялся:

— Ишь ты!.. Чем патроны забивают!.. Ну, парень, смотри да слушай! Первое твое дело — чурочка. С нее любой тракторист начинается…

Они оказались несложными, эти первые обязанности Пыжа. Когда трактор вернулся на эстакаду, Дутов показал ему большую плетеную корзину, в нее набирали чурочку.

— Чурочка, она легкая, если сухая, — заметил Дутов, снова, как в прошлый раз, окидывая Пыжа оценивающим взглядом. — Топить бункер, парень, — это тебе не печку шуровать. Пока ты этому делу не выучишься, не будет из тебя тракториста, хоть ты всю математику назубок пройди.

Пыж выжидательно молчал, но Дутов так и не оказал главного: когда начнет учить управлять трактором. Пыж вздохнул, потом поплевал на руки, взял корзину и направился к навесу, под которым лежала чурочка.

— Правильно, — одобрил Дутов. — Я рейс сделаю, а ты заправочку приготовишь…

Пыж быстро наполнил корзину чурочкой и от нечего делать стал собирать топливо, разбросанное около навеса. Занятый этим делом, он все дальше и дальше уходил к разделочной эстакаде.

Неожиданно он наткнулся на мастера Павла Ивановича. Мастер держал в руке блокнот и шевелил губами, видимо, подсчитывая что-то. Он рассеянно пробормотал: