Сергей Мартьянов - Дозоры слушают тишину

— Ты серьезно?

— Бегом!

Павлюк бежал по лестнице, чувствуя, что начинает волноваться. А что, если это не парень оставил шляпу и он зря насмехается? Впрочем, ладно, посмотрим, что будет дальше.

Дверь в санаторий открыла дежурная сестра и, не расспрашивая ни о чем, быстро повела к телефону. Павлюк с опаской ступал пыльными сапогами по нарядным мягким коврам, по натертому паркетному полу. В полутемном вестибюле и коридоре царили тишина и покой.

К телефону на заставе подошел заместитель начальника лейтенант Зубрицкий.

— Шляпа? — разочарованно переспросил он и немного помолчал. — Ну, хорошо, сейчас прибуду. Ждите.

Юрий сообразил, что в лице лейтенанта обрел могущественного единомышленника.

Выходя из вестибюля, он виновато обронил дежурной:

— Вы уж извините, что я наследил вам…

Сестра молча кивнула.

Когда Павлюк спустился на пляж, то застал там такую сцену. Рядом с Умурзаковым стоял вчерашний парень (да, да, в красных плавках) и жестикулировал, а Касым подозрительно смотрел на него и говорил:

— Не положено.

— Ну что за человек! — шлепнул себя по бедрам парень. — Говорят ему, что это моя шляпа.

— Не положено, — повторил Умурзаков.

— Почему?

— Вот начальник придет, начальник разберется.

— Начальник, начальник… А сам не соображаешь? Я же вчера купался здесь и оставил. Сам же видел меня. Скажи, правду я говорю? — спросил парень Юрия. — Я еще прикурить просил у него. Вы оба тут проходили.

— Касым, отдай. Это его шляпа, — негромко сказал Павлюк, уверенный, что лейтенант Зубрицкий поступит так же.

Но упросить Умурзакова было невозможно. Он по-прежнему твердил, что отдать шляпу без разрешения начальника не имеет права, а когда парень стал уж очень наседать, — прикрикнул на него и велел отойти в сторону. Павлюк развел руками, зная, как трудно сладить с Касымом. Кроме того, он был младшим наряда.

— Ну и народ! — проворчал парень, отходя в сторону. — Хуже милиции…

В это время и появился лейтенант Зубрицкий. Он был молод, энергичен, и все на нем было выглажено, вычищено и блестело, как на картинке.

— В чем дело, товарищ Умурзаков? — спросил лейтенант, покосившись на незнакомца.

Пока Умурзаков докладывал, Зубрицкий делал сразу несколько дел: рассматривал шляпу, поглядывал на парня, бросал зоркие взгляды на море, на ленту пляжа, на прибрежные кусты и санаторий «Абхазия». Был уже шестой час. В одиночку и группами на пляж выходили отдыхающие — любители утреннего солнца и тихой воды. Парень исподлобья наблюдал за пограничниками, дожидаясь, когда наступит минута его торжества.

— Товарищ, подойдите сюда! — позвал его Зубрицкий. — Так это ваша шляпа?

Парень кивнул.

— Где вы отдыхаете?

— Здесь, в «Абхазии».

— Санаторная книжка с вами?

— А как же…

Он протянул лейтенанту книжку.

— Напрасно сомневаетесь, товарищ лейтенант. Шляпа моя, — и он метнул на Умурзакова презрительный взгляд.

Касым безразлично отвернулся. Он сделал свое дело. Теперь пусть решает начальство.

— Ну, что же, возьмите свою шляпу, товарищ Угольников, и больше не теряйте.

— Не Угольников, а Наугольников, — поправил парень, взял шляпу и, не говоря больше ни слова, отошел в сторону и стал раздеваться.

Через минуту он уже отмеривал море размашистыми «саженками», а пограничники пошли на заставу.

«Вот и все, — думал Юрий, — найдена шляпа и возвращена хозяину». И он насмешливо посмотрел на Касыма: ему так и хотелось поддеть его, но вместе с ними возвращался лейтенант Зубрицкий, который не допускал в своем присутствии лишних вольностей.

…Однако на заставе все началось сначала. Капитан Чижов весьма сдержанно отнесся к финалу истории со шляпой. Он попросил Умурзакова и Павлюка подробно рассказать ему, как было дело. В отличие от бравого, порывистого лейтенанта он был нетороплив, ничего на нем не блестело и не звенело, вдобавок на левом глазу вскочил ячмень. Прикладывая к глазу ватку, он внимательно выслушал вялый пересказ Павлюка о том, как была обнаружена шляпа, уточнил кое-какие детали у Касыма Умурзакова, задал несколько вопросов Зубрицкому.

Но дело было яснее ясного. Капитан подумал немного, морщась от боли, и отпустил обоих солдат, сказав им, что действовали они в общем-то правильно, хотя в данном случае, видимо, ничего существенного не произошло.

Но когда за солдатами закрылась дверь, Чижов отбросил ватку и протянул руку к телефону:

— Все-таки позвоним в «Абхазию».

Он дозвонился до директора и спросил, отдыхает ли у них молодой человек по фамилии Угольников.

— Наугольников, — мрачно поправил его Зубрицкий. — Это я вам сначала не совсем верно назвал его фамилию.

— Угольникова нет, а есть Наугольников? — переспросил Чижов в трубку. — Извините, пожалуйста, речь как раз и ведется о Наугольникове. Отдыхает, говорите… Боксер из Ростова… — он задал еще несколько вопросов, выясняя личность боксера, поблагодарил и повесил трубку.

Зубрицкий порывисто поднялся со стула и с победоносным видом зашагал по канцелярии.

Чижов чуть заметно улыбнулся:

— Ну, что ж, будем считать происшествие исчерпанным.

Прошла неделя. И снова Умурзаков и Павлюк возвращались на заставу по берегу моря. Снова Касым шел наверху, а Юрий по урезу воды. Сонно перекликались чайки, пахло полынным запахом тамариска.

Было пустынно на пляжах, лишь у санатория «Абхазия» орудовал метлой дворник. Все было, как всегда, и потому Юрий ничуть не удивился, снова увидев на том же самом месте, у двух камней, кем-то забытую соломенную шляпу. Он даже обрадовался, что увидел ее первым, и прошел мимо. И шляпа осталась лежать, дожидаясь своего хозяина.

Вскоре к Юрию спустился Касым.

— Ну, как там, ничего не заметил?

Юрий хотел скрыть о шляпе, но язык не послушался его. Проклятый язык!..

Умурзаков так и взвился:

— Почему сразу не доложил мне?

Потом, гремя галькой, он побежал к тому месту, где лежала шляпа, приказав Павлюку следовать за ним. Юрий бежал и чертыхался: «Опять какой-нибудь Угольников или Наугольников прицепится из-за этой дурацкой шляпы».

Шляпа лежала на месте. Обыкновенная соломенная шляпа с черной лентой. Может быть, та же самая, а может, другая — все они одинаковые. И рядом — те же два гладких камня, около которых галька разворочена ногами особенно сильно. Кто-то посидел, посидел на них и отправился восвояси, а шляпу забыл. Мало ли парочек коротают ночь на берегу.

Но Умурзаков опять стал все осматривать и обшаривать. Юрия охватила тихая ярость. Он не вытерпел и заявил решительно:

— Может, скажешь, зачем все это? Неужели не понятно, что это напрасный труд?